— Кстати, Пискун, что это за газовая атака была? Даже у меня в глазах защипало.

— Это природная защита тиинов, — гордо ответил малыш. — Особые железы под хвостом реагируют на опасность.

— У тебя что, есть хвост?

— Конечно! — оскорблённо пискнул тиин. — Маленький симпатичный хвостик. Просто его из-за меха не видно.

Остаток дороги прошёл в легкомысленной болтовне. Надо было отвлечься от навязчивых мыслей.

Стоило переступить порог дома, как ливанул дождь. Небо затянула мгла, проглотив остаток вечера. Вмиг стало холодно и противно, неуютно. По рукам побежали мурашки, нос заледенел, и я набросила толстую вязаную кофту.

Мы с Пискуном развели огонь в камине, похлопотали по хозяйству, раскладывая продукты и вещи по местам. Курицу я сунула в печь, чтобы у меня была еда на завтра, а то с таким режимом недолго заработать гастродуоденит или язву.

Пришлось помучиться, разжигая огонь в каменной громадине. Вот заработаю и куплю себе магическую печку! И хоть какое-нибудь подобие холодильника.

В спальне снова протекла крыша, пришлось сдвинуть в сторону кровать и подставить под течь ночной горшок — хоть на что-то сгодился. Завтра хоть к соседям зайду, узнаю, где найти кровельщика. А тиин насмешливо твердил:

— Эллен неплохо управлялась с бытовой магией, крышу бы починить смогла. Но ты всего лишь бедная маленькая попаданка, которая в магии ничего не смыслит!

— Помолчи, язва, — отмахнулась я. После сегодняшнего не осталось сил на споры, да и погода не располагала к веселью. — Вообще-то я стараюсь. Я не виновата, что целыми днями приходится бегать по делам и времени на учёбу почти не остаётся.

— Лучше бы мужика нашла… Да шучу я, шучу! — примирительно пискнул шерстяной комок. — Но осваивать магию надо бы побыстрей. Кто-то покрупней и посильней пьяницы Веля сможет без труда нанизать тебя на вилы.

— С этого момента назначаю тебя своим охранником. Усмирять дебоширов ты умеешь виртуозно.

Пискун рассмеялся моей шутке, а я, порывшись в лекарском чемоданчике, обнаружила мазь от синяков. Глядя в зеркало, нанесла желтоватую субстанцию на скулу. Внезапно та ожила, зашевелилась, и, как огромный слизняк, затянула половину лица.

— Ой-ой! Что это ещё за фигня? — я попыталась отодрать желеобразную штуку, но она вцепилась в меня намертво.

Так, спокойно, без паники. Это всё магия, мазь волшебная, бояться нечего — успокаивала я себя. Но вид был страшный — по мне будто лизуна размазали.

— О, Эл! Ты делаешь успехи! — тонко рассмеялся тиин и шлёпнулся на справочник магических зелий. Попрыгал на маленьких ножках и сделал кувырок. — Знаешь, что самое замечательное?

Я вопросительно уставилась на тиина одним глазом. Тот ещё раз ехидненько хихикнул и ответил:

— В этом теле совершенно точно осталась магия. Если бы её не было, состав Дёмиуса бы не активировался. У обычных людей мазь — это просто мазь. Говорю тебе, завтра будешь как новенькая!

— Слушай, а магия… — я пожевала нижнюю губу, думая, как лучше сформулировать вопрос. Всё казалось таким небывалым, странным, как бредовый сон. И всё же я спросила: — Магия прибавляет силу? В том смысле, что, когда я сегодня лавкой от Веля отбивалась, почти не чувствовала её веса. Хотя можно списать это на состояние аффекта… — и развела руками.

Пискун задумчиво нахмурился:

— А что ты чувствовала в эти моменты? Токи силы, покалывание в кончиках пальцев?

— Ничего такого… или просто не обратила внимание. Не до этого было.

Тиин решил, что это хороший знак, и непокорная магия потихоньку просыпается.

— Да, всё верно, в этом деле важно не только тело, но и дух… И что, что в твоём мире нет магии? Почему ты так в этом уверена? Ты рассказывала про тёмные века и охоту на ведьм… Может, с тех пор магия в вашем мире забыта, пробудить её некому, а души молчат? Поэтому…

Поэтому до поздней ночи мы листали учебник по теории магии, Пискун объяснял непонятные моменты, а я зубрила новые понятия. Вчитывалась, боясь пропустить хоть строчку, и пыталась поймать в теле те ощущения, про которые говорил тиин.

В один миг воцарилась тишина — я обнаружила, что Пискун вырубился прямо у меня на коленях. Уложив малыша в шкатулочку с мхом, я и сама почувствовала, как начинаю уплывать. Едва голова коснулась подушки, я провалилась в сон — как в омут нырнула. И сон этот был странным…

Я снова была Эллен. Может быть такое, что в мозге сохранились очаги с воспоминаниями магички? Как бы то ни было, но я, как и прошлой ночью, ощутила себя в ловушке. Ни проснуться, ни вырваться, оставалось только участвовать.

Передо мной разворачивалось здание Магической Академии — каменные арки, переходы, зависшие на головокружительной высоте, мраморные лестницы. Я взбегала по ступенькам, прижимая к груди книги. Воспоминания мелькали, как кадры из кинофильма, и вот я уже сижу в аудитории, слушая лекцию седобородого старца. Он чертит в воздухе странные знаки, и предметы с его стола взмывают в воздух.