– Проследи, найди... Проследи, найди...
– снова и снова выкрикивали дрессировщицы, пока остальные держали Керрика.

Рептор не бросился вперед, вместо этого он откинул голову назад и уставился холодным, серым взглядом на Керрика. Он неподвижно смотрел на него, пока выкрикивались команды, а когда они прекратились, моргнул и втянул голову.

– Поверните насест, чтобы он увидел следы, - приказала одна из дрессировщиц, затем повернулась к нему и быстро освободила ногу. Рептор закричал, согнул свои ноги, затем сильным ударом крыльев бросил себя в воздух. Он был хорошо обучен, и потому быстро поднялся вверх, сделал один круг и направился на север.

– Начало положено, - удовлетворенно сказала Вайнти.

Однако энтузиазм ее пошел на убыль, когда прошло несколько дней, а рептор не возвращался. Встревоженные дрессировщицы избегали ее, да и другие тоже, видя гнев в ее движениях.

Пока Керрика не вызывали к ней, он старался быть от нее как можно дальше. Канал был отличным убежищем, где его нелегко было найти, к тому же он не заглядывал туда с тех пор, как вернулся из Инегбана.

Икемен открыла дверь при его приближении.

– Ты был в Инегбане, - сказала она, и в словах ее были одновременно и вопрос и ответ.

– Я никогда прежде не видел такого города.

– Расскажи мне о нем, потому что я никогда не увижу его снова своими собственными глазами.

Керрик знал, что она хочет услышать, и рассказал только о величии города, толпах его жителей и всеобщей радости, и ничего о суровых, холодных зимах. Она слушала долго и заторопилась прочь только тогда, когда работа потребовала ее личного присутствия. Самцы не любили Икемен и избегали ее, поэтому сейчас в пределах видимости никого не было. Керрик заглянул в темный коридор и, заметив кого-то в дальнем конце, окликнул его:

– Это я, Керрик, я хочу поговорить с тобой.

Самец заколебался, затем пошел дальше и остановился, только тогда, когда Керрик окликнул его вторично.

– Я был в Инегбане. Ты хочешь послушать об этом городе?

Искушение было слишком велико, чтобы ему противиться. Ийлан медленно двинулся к Керрику, и тот узнал его. Это был Эсетта, нудное существо, с которым он разговаривал один или два раза. Все самцы восхищались пением Эсетты, хотя Керрику оно казалось монотонным и немного скучным. Правда, он никогда не говорил этого вслух.

– Инегбан - настоящий город, - сказал Эссета, как будто слегка запыхавшись, как говорили все самцы.
– Там мы могли бы сидеть среди листьев и следить за всем, что происходит внизу. Там мы никогда бы не испытывали скуки, как здесь, где нам нечего делать, кроме как думать о судьбе берега. Скажи мне...

– Чуть позже. Сначала сходи за Алиполом. Я хочу рассказать ему тоже.

– Я не могу.

– Почему?

– Почему не могу? Ты хочешь знать, почему я не могу? Хорошо, я скажу тебе.
– Он замешкался с ответом и провел языком по губам, чтобы увлажнить их.
– Ты не сможешь говорить с ним, потому что он умер.

Керрика потрясла эта новость. Могучий Алипол, крепкий, как ствол дерева, умер? Это казалось невозможным.

– Болезнь или несчастный случай?

– Хуже. Его забрали, забрали силой. Его, который уже дважды был на берегу. И они знали, эти грубые животные, они знали, он говорил им, умолял, но они только смеялись над ним. Некоторые из них повернули обратно, но одна, отвратительная, со шрамами и грубым голосом, та, что возглавляет охотников, сочла его протесты возмутительными и забрала Алипола, и задушила его крики своим телом. Весь день они были там, весь день. Я видел это.

Керрик понял, что с его другом случилось что-то страшное, но не понял, что именно. Эсетта, забыв о нем, начал что-то напевать про себя, погребальное, затем хриплым голосом затянул песню, полную страха:

Молодым я однажды ходил на берег

И я вернулся.

Второй раз я пойду уже взрослым

Но вернусь ли я?

Только не в третий, прошу вас,

Не в третий раз,

Когда вернутся лишь немногие,

Но не я.

Если я пойду, я знаю, что не вернусь.

Наконец Эсетта замолчал. Он забыл о том, что Керрик должен был рассказать ему об Инегбане, или, скорее всего, не хотел больше слушать об этом далеком городе. Он повернулся, игнорируя вопросы Керрика и приволакивая ноги, пошел обратно. Потом, хотя Керрик громко кричал, никто больше не появился. В конце концов он ушел, захлопнув за собой дверь.

Что имея в виду Эсетта? Что убило Алипола на берегу? Этого он понять не мог. Инлену спала на солнце, прислонившись к стене, и он грубо дергал за поводок, пока она рассеянно не взглянула на него, и, зевая, поднялась.