– Стасик, вставай! Стасик, ну сколько можно дрыхнуть!

– А? Что? Дашка, ты чего? Который час?

– Уже полседьмого!

– Ты сдурела, да?

– Стасик, мы же в Братушев едем!

Стас мигом вскочил:

– Ой, я и забыл совсем. Но все-таки зачем так рано?

– Пока ты приведешь себя в нормальный вид, поешь, будет уже восемь.

– Ладно, только сделай мне омлет на завтрак. С сыром и помидорами! Иначе я не смогу вести машину!

– Стас, ты гнусный шантажист!

– Да, шантажист, но не гнусный, а очень даже милый, ты не находишь?

– Милых шантажистов не бывает!

– Это как посмотреть… Да, сестренка, надо будет взять с собой какой-нибудь жрачки, а то там можно с голоду вспухнуть!

– Не волнуйся, нам уже вчера тетя Витя пирожков напекла.

– Да? И с чем?

– С капустой и картошкой.

– Класс! И еще я подумал, надо бы купить коробку конфет для этой женщины.

– Я вчера уже купила. И еще для Ленки, на всякий случай. Помнишь Ленку?

– Ту девчонку, что жила в старой школе? Помню, только она, кажется, больше ценила ветчину.

– Да, правда, а я забыла. Но ничего, конфеты тоже сойдут.

В доме все еще спали. Даша со Стасом позавтракали и ровно в восемь вышли из дома. Утро было ясное, прохладное, но день обещал быть погожим. За рекой зеленел Нескучный сад.

– Черт, по-моему, это одно из самых красивых мест в Москве, – сказал Стас, прогревая мотор старенького «жигуленка». – Повезло нам, что мы теперь тут живем.

– Что? – рассеянно откликнулась Даша.

– Слушай, ты о чем все время думаешь? Об этом парне, да? Как его, Вадим? Кстати, он ничего. Скажу по секрету: тетя Витя от него в восторге. Говорит, что Юрик ей сразу не понравился, а этот – наоборот.

– Когда это вы все успели обсудить? – удивилась Даша.

– Какая разница? Главное, успели. И вот еще что… Ты скажи ему: если он тебя обидит, будет иметь дело со мной.

– Сам ему скажи!

– Скажу, не беспокойся. И еще, Дашка, ты глазки-то притуши немного, а то Петьку жалко, совсем извелся парень.

– А что, очень заметно, да? – всполошилась Даша.

– За три версты видать, – засмеялся Стас. – Огромными буквами на тебе написано: «Я влюблена как кошка!»

– Ну и пусть!

– Ладно, дело твое. А как думаешь, мы хоть что-то узнаем?

– Хотелось бы.

Петька, Оля и Игорь ждали в условленном месте. Петька был настроен в высшей степени мрачно, но делал вид, что ему страшно весело, и все время рассказывал анекдоты. Он заранее решил, что некрасиво демонстрировать всем дурное расположение духа. Но, увидев счастливые Дашины глаза, подумал: «А разве красиво отравлять жизнь людям своим сиянием?» И заткнулся. А потом и вовсе заснул с горя.

– Петька, просыпайся, подъезжаем! – толкнул его в бок Игорь.

– Что? – тот очумело захлопал глазами. – Я что, всю дорогу продрых?

– Именно.

– Да, зимой тут красивее было, – разочарованно протянула Даша.

– Естественно, зимой под снегом грязь не так видна, – засмеялся Стас. – Но, по-моему, все равно хорошо.

Они выехали на маленькую площадь. Стас затормозил.

– Ну, как действовать будем? Прямо в больницу двинем?

– Вряд ли в воскресенье в больнице мы застанем кого-то из врачей, – деловито ответил Петька. – Надо просто у первого встречного спросить, где живет Любимцева.

– А может, сначала заедем в старую школу? – спросила Даша.

– Нет. Дело прежде всего, а сантименты – потом! – решительно возразил Петька и вылез из машины. – Ох и воздух тут! Это вам не Москва! Да и вообще уютный городишко! По-моему, Стас, тебе надо будет после университета стать мэром Братушева! И превратить его в…

– В Нью-Васюки! – подсказала Даша.

Все расхохотались. А Петька обиделся. Но виду не подал. Его сейчас обижало все. И он направился к женщине, которая возле закрытого магазина торговала семечками. При виде возможного покупателя она приосанилась.

– Милый, глянь, каки семечки крупные! Вкусные, с сольцой, жаренные уже! Начнешь грызть – не остановишься.

Семечки и впрямь выглядели очень аппетитно.

– Мне стаканчик!

– Один, что ли? Да ты попробуй, милай, попробуй, каки вкуснючие-то!

– Ладно, давайте два стакана. А вы случайно не знаете, где докторша Любимцева живет?

– Любимцева? Докторша? Что-то я таких не знаю.

– Да она детский врач.

– Нет, не знаю. У меня детей-то нет. Мне и ни к чему. Да я ведь не братушевская, я из деревни, из Крынкина.