Шрифт:
– Чего?
– Да у ней рожа была чем-то зеленым вымазана. Маска вроде бы огуречная. Страх божий! А все равно без толку. Ни фига она не знает!
– Надо было встряхнуть ее как следует!
– Слушай, ты что думаешь, та старуха всем встречным и поперечным про свои сокровища трепалась?
– Дашка, значит, все-таки есть сокровища? – едва слышно прошептала Оля. – Как интересно!
– Погоди, дай послушать!
Девочки стояли за кустами сирени, боясь даже шевельнуться.
– Не знаю, не знаю, – затянулся сигаретой Дмитрий Павлович. – Уж больно подозрительно ведут себя старуха и пацан. Если ничего не знают, почему врут? Почему парень тебе не свою фамилию назвал? Почему старуха притворилась, что живет в том доме? Почему другим именем назвалась? Ой, не нравится мне это.
– Ну, насчет старухи еще не факт. Это паршивец Петька сказал, а ему веры нет.
– Да, парень тот еще прохвост! Слушай, Мишка, я что сейчас подумал…
– Ну?
– Это Петька все прибрал к рукам! Он, точно он! А с нами он в игры играет, за нос водит!
– А старуха?
– А старухе в лучшем случае двести баксов дал.
– Что ж он не затаился, если спер наследство?
– Для отвода глаз! Он перед старухой бисер мечет, чтоб никто ничего не подумал. Он мне насчет антиквара говорил…
– Насчет какого антиквара?
– Да он взбеленился в какой-то момент, даже не помню из-за чего, и решил меня на чистую воду вывести.
– Ну?
– Он мне заявил, что никакие мы с тобой не антиквары. Он, дескать, у какого-то знакомого антиквара справлялся насчет нас…
– Так он тебя на понт брал!
– Нет, Дима, нет! Он, думаю, и в самом деле был у антиквара. Только зачем? Чтобы толкнуть наследство! Или оценить! Понимаешь? А если он его уже толкнул?
– Тогда надо прижать его и отобрать деньги.
– Дима, Дима, ты что думаешь, ему какой-нибудь антиквар истинную цену даст? Щенку такому?
– Что ж ты молчал до сих пор, кретин? Надо немедленно брать этого Петьку в оборот! Немедленно, иначе он спустит все и мы останемся при пиковом интересе! Ты адрес его знаешь?
– Знаю! Но сегодня воскресенье, и дома наверняка будут родители. Так, может, поговорить с родителями, а? Объяснить, что их сынишка ворюга обыкновенный? Чтобы прижучили парня как следует!
– Нет, ты все-таки редкий идиот, Мишка. Что, родители, по-твоему, вот так возьмут и отдадут бешеные бабки? Нет, тут надо по-другому! Надо этого Петьку заловить, отвезти ко мне на дачу и там прижать хорошенько. Небось, если ножичком перед ним помахать, утюжок к пузу приставить, он нам сразу все отдаст, пожалеет свою молодую жизнь. Ну а как отдаст он нам все, тут мы его и замочим. Чтоб не отсвечивал. А баба эта, Любка, ну ее к дьяволу. Ничего она толком не знает. Иначе давно бы уже все к рукам прибрала на правах старой дружбы. А у нее вон домик-развалюшка. Пошли отсюда, Мишка, поедем за этим Петькой. Вот кто нам нужен! Эх, хорошо иной раз на природе мыслями обменяться. Помогает! А то наломали бы дров с бабой, а мальца упустили! Жаль, что ты свою тачку далеко оставил.
– Почем я знал, что тебе в голову взбредет!
– Не препирайся, идем скорее.
Девочки затаили дыхание.
Приятели вышли на улицу и очень быстро направились к станции.
– Что делать будем, Дашка?
– Надо срочно найти наших! Предупредить Петьку.
– А что он отсюда-то сделает? Тем более родители его на дачу уехали. Слава богу, что мы все слышали, – волновалась Оля.
– Только где ж нам их искать? Нет, давай уж подождем тут, а то вообще потеряемся. Смотри, Любовь Ивановна идет.
– Девочки, миленькие, вы все ждете? Надо было вам в доме остаться, больно уж вы деликатные.
– А что с мальчиком? – поинтересовалась Даша.
– Да ничего страшного, мороженым обожрался, а горло слабое, – улыбнулась Любовь Ивановна. – Идите, идите в дом! Молочка свеженького хотите? Мне Маруся вот дала.
Она вытащила из сумки двухлитровую банку молока.
– У Маруси корова хорошая, молоко у нее – прелесть. В Москве такого не попьете. Со свежим хлебушком сам бог велел. А что это у вас лица какие странные, а? Случилось что?
– Любовь Ивановна, тут без вас приходили два человека…
– Больные, да?
– На всю голову! – проворчала Оля.
– Что ты говоришь?
– Любовь Ивановна, мы вот про Михаила Семеновича спрашивали, а Дмитрия Павловича Шахворостова вы знаете?
– Митьку Шахворостова? Как не знать, в одном классе с ним училась. Нешто это он приходил? Вот дела-то… Откуда бы ему взяться? Он уж сколько лет сюда носа не кажет. Говорят, сидел когда-то, вроде сбил человека на машине… Хотя точно и не помню. Зачем, интересно знать, его черти приносили? А он что, сказал, что еще зайдет?
– Нет. Не сказал. Он, Любовь Ивановна, по тому же делу, что и мы.
– Как это? Не пойму что-то.
Девочки переглянулись и быстро пересказали милой женщине все, что услышали, и все, что знали сами. Любовь Ивановна выслушала их, и вид у нее при этом был недоуменный. И вдруг она захохотала, да так, что начала икать. Она уже держалась за живот, стонала, на глазах выступили слезы. Девочки только испуганно переглядывались, решив, что у бедной женщины истерика. Наконец Любовь Ивановна немного успокоилась.