– Удачный денек, - засмеялся Язон, распахивая дверь и потирая руки от удовольствия. Он задвинул внутренний засов и жестом поманил Айджейл и Майка в дальний угол комнаты.
– Прибыли новые рабы. Среди них захваченный в стычке наемник из Аппсалы. Он знает, что ему здесь не выжить, и будет благодарен за любую возможность вырваться отсюда.

– Это мужской разговор. Я его не понимаю, - сказала Айджейл и отвернулась к печке.

– Сейчас поймешь, - Язон удержал ее за плечи.
– Аппсалец знает дорогу в город. Пора подумать о побеге.

– Как это?
– удивилась Айджейл.

– Я не терял времени даром, а заготовил все необходимое для побега: напильники, отмычки, оружие... Кроме того, на моей стороне большинство рабов.

– И что же вы собираетесь сделать?
– спросил Майк.

– Восстание! Восстание в лучших традициях. Рабы уничтожают ненавистных эксплуататоров, и мы на свободе!

– Что?! Это - революция!
– заревел Майк с такой мощью, что Язон вынужден был повалить его на пол и зажать рот.

– Вы что, хотите провести остаток жизни, чиня машины? Поймите, самим нам отсюда не выбраться. Нас слишком хорошо стерегут.

– Рев... люц...
– хрипел Майк.

– Да, революция. И иного нам не дано. Вы не можете сочувствовать дзертаноджам, каждый из них отъявленный убийца, и вы знаете об этом. Для них рабы - человеческий скот, то, что они пострадают во время восстания - вполне закономерно.

Язон отпустил Майка, но готов был в любой момент наброситься на него и заткнуть ему рот, если тот снова перейдет на крик.

– Конечно, дзертаноджи - отвратительные звери в человеческом обличий, Майк никак не мог отдышаться.
– И я не питаю к ним особых симпатий. Наоборот, я считаю, что их надо стереть с лица земли, как Содом и Гоморру. Но не при помощи же революции. Революция - зло. Так было всегда и везде.

Язон застонал.

– Две трети из существующих ныне правительств возникло в результате революций. Либералы... демократы... Пойдите и расскажите им, какое зло есть революция. А, может быть, у вас есть другой способ избавления от рабства? Например, голосованием? Нет? Тогда берите в руки оружие и стреляйте.

– Кровь?! Нет, это невозможно.

– Хорошо, пусть не революция, - Язон раздраженно махнул рукой. Давайте сменим название. Как вы насчет разрушения тюрем? Нет, это вам тоже не понравится... Ага, нашел! Освобождение! Мы срываем цепи с несчастных мучеников и возвращаем в родные земли, откуда их силой изгнали сатрапы. А то, что дзертаноджи, видимо, не согласятся с нами, не должно вас беспокоить. Итак, вы присоединяетесь к нашему Освободительному Движению?

– Это все равно революция.

– Это будет тем, чем я его назову, - вконец разозлился Язон.
– Вы идете со мной или остаетесь здесь... навсегда. Третьего не дано. Я кончил, - он встал и налил себе супа.

– Я не могу... не могу пойти на это... не могу...
– бормотал Майк, опустив голову.

Язон, не в силах побороть отвращение, отвернулся.

– Смотри, Айджейл, - сказал он, указывая ложкой через плечо, - не дай бог вам кончить так же. Хотя это маловероятно. Ваш народ крепко стоит на земле. Он признает только факты. Всякая абстракция выше его понимания. А этот длиннолицый клоун умеет только витать в облаках. И чем выше он парит, тем больше получает удовольствия. Готов поклясться, что сейчас его донимает вопрос, сколько ангелов могут разместиться на острие булавки.

– Неправда, - вмешался Майк.
– Но в свое время я обязательно поразмышляю над этим. Эта проблема не может быть легко разрешена.

– Видишь.

Айджейл кивнула.

– Если не знает он и не знаю я, значит, прав ты, - сказала она и была явно удовлетворена своим ответом.

– Очень приятно, что ты так считаешь, - улыбнулся Язон.
– И главное, что это - правда. Я не святой, конечно, но будь я проклят, если не лучше вашего вижу различие между конкретным и абстрактным, если я не искусней претворяю теорию в жизнь, если я... Ладно, хватит, - прервал он сам себя, собрание клуба поклонников Язона динАльта переносится на более светлые времена.

– Чудовище! Какое высокомерие!

– Заткнитесь, Майк.

– Гордыня предшествует падению. Вы, проклятый идолопоклонник...

– Чудесно!

– ...и я сожалею, что помогал вам. Вам, воплощению греха. Я не сумел побороть искушения. Это печалит меня. Но теперь я исполню свой долг, - Майк бросился к двери.
– Стража! Стража!

Язон рванулся к нему, но поскользнулся и упал. Лязгнули замки, дверь открылась, и на пороге показался Нарсиси.

Все было кончено. Если бы Язон схватил этого идиота прежде, чем тот успел открыть рот, он бы заставил его заткнуться. В конце концов он мог просто оглушить его.

Нарсиси просунул голову в дверь и осмотрел комнату. Майк принял драматическую позу и указал на Язона.

– Схватите и арестуйте этого человека!
– продекламировал он.
– Я обвиняю его в попытке государственного переворота, устройстве революции и кровавого террора.

Разъяренный Язон выхватил из мешка огромный свинцовый молоток и занес над головой.

– Предатель!
– закричал он и обрушил молоток на Нарсиси.

Но Нарсиси успел загородиться щитом и отвести молоток. А молниеносный удар дубинки пришелся как раз по запястью Язона. Его пальцы разжались, и молоток упал на пол.