Мой комплимент вызвал у нее улыбку и смущенный румянец.

– Спасибо, – ответила она.

– Дома вас, наверное, часто просят что-нибудь спеть?

В ответ она горько усмехнулась:

– Скорее наоборот. Обычно меня просят заткнуться.

– В самом деле? В таком случае, у ваших домочадцев отсутствует музыкальный слух.

– Хах, там много чего отсутствует поважней музыкального слуха.

– Вас это огорчает, не так ли?

– Теперь уже нет. Как и множество других вещей. Но давайте не будем об этом.

– Как хотите. Я мог бы вам дать мудрый совет.

Она покачала головой:

– Обойдусь. Не в моих правилах жаловаться на жизнь, тем более незнакомым людям. А чего это вы улыбаетесь? Я вроде не сказала ничего смешного.

– Ваше упрямство столь очаровательно, что я не могу не улыбаться. Можно узнать ваше имя?

–Эмилия. А как вас зовут?

– Мариус.

– Интересное имя. Вы иностранец? – спросила она, с интересом разглядывая меня.

– Мама француженка, а папа итальянец.

– Как интересно! Моя покойная бабушка по линии отца была итальянкой, но всю свою жизнь прожила в России. Ее звали Изабелла, – промолвила Эми.

– Наверное, она была очень темпераментной? И разговаривая, эмоционально жестикулировала руками? – предположил я.

– Так и есть, – ответила она, улыбаясь. – Дедушка Саша даже шутил, что если запретить бабушке использовать жесты, то она не сможет разговаривать.

От меня не укрылись перемены в ее взгляде, стоило ей вспомнить о близких ей людях. Тоска покинула ее взгляд, и ее лицо озарила искренняя улыбка, совсем не похожая на ту саркастичную усмешку, которую я наблюдал минуту назад.

– Надеюсь, вы не злитесь за то, что я нарушил ваше одиночество.

– Это не одиночество, а уединение. Когда я с морем, то не одинока. А если со мной еще и гитара…

И она любовно погладила чехол, висевший на ее плече.

– Так значит, вы уже несколько лет в этом городе проживаете?

Я кивнул.

– И как вас, иностранца занесло сюда к нам? – спросила она, бросая на меня украдкой любопытный взгляд из-под ресниц.

– Так получилось. Мне пришлось бывать во многих городах и странах. Сейчас пока остановился в вашем городе. Может быть, через время снова куда-то сорвусь. Моя душа пока еще в поиске места, где сердцу было бы спокойно.

– Завидую вам, – мечтательно произнесла она. – Мне бы тоже хотелось сорваться куда-нибудь отсюда. Неважно куда, лишь бы там тоже было море. Мне без него никак. У нас любовь. Взаимная.

Ее слова в который раз вызвали у меня искреннюю улыбку. Какая необыкновенная девушка! Необыкновенная и чертовски притягательная!

Бросив быстрый взгляд на часы, она вздохнула:

– Что ж, Мариус, приятно было с вами пообщаться, но мне пора домой. Всего доброго!

Несмотря на решительный тон ее голоса, я видел, как неуверенны ее шаги.

– Позвольте вас проводить, – предложил ей, мысленно умоляя, чтобы она согласилась.

– А вам это удобно? Вы точно никуда не спешите? Если что, тут недалеко, я и сама дойду.

– Уже смеркается. Давайте, я все-таки вас провожу. Поверьте, это ни к чему вас не обязывает, всего лишь обыкновенный жест вежливости по отношению к даме с моей стороны. Спешить мне некуда, и ваше общество, признаться честно, крайне приятно.

Ее щеки вновь расцвели румянцем, и это ее смущение меня несказанно умилило. Она согласилась, и вместе мы покинули пляж.

Вечер, начавшийся необычайно скучно вдруг заиграл новыми красками. Разве мог я предполагать, что желание пройтись после надоевшей мне вечеринки обернется случайной встречей с такой интересной девушкой?

***

Эмилия

Часы показывали одиннадцать вечера, отец с Анной еще не вернулись, и у меня оставалась возможность еще чем-нибудь себя занять, но сегодняшний новый знакомый не выходил у меня из головы, занимая все мои мысли – его поведение, преисполненное достоинства, стиль общения, галантные манеры, прекрасно поставленная речь. Еще и этот винтажный костюм, благодаря которому он так походил на благородных героев из викторианских романов!

Напоследок, перед тем, как попрощаться, Мариус попросил записать мой номер телефона, и я согласилась. Хотя, где-то в глубине души подумала, что, скорее всего, он не перезвонит. Прощаясь, он поцеловал мне руку, и от этого жеста мое сердце бешено запрыгало в груди, вызывая дрожь во всем теле. Мне стоило огромных трудов сохранять спокойный вид.

Лежа на кровати и глядя в окно, я еще долго ворочалась в постели, снова и снова вспоминая моменты, проведенные с Мариусом до мельчайших подробностей. Перед сном меня снова посетила мысль, что так нельзя – очаровываться от первого встречного. Но по какой-то неведомой причине, мое сердце впервые не хотело внимать голосу разума. «Нет-нет, так нельзя, Эмилия, нельзя», – повторяла я сама себе шепотом, засыпая.