– Ты должен уйти, малыш, - пес навострил уши и зарычал, ему совсем не нравилось, что я говорила.
– Беги, приведи помощь.

Пес в нерешительности переминался с лапы на лапу и тогда я решилась пойти на крайние меры. Схватила первую попавшуюся пустую бутылку, коих тут было в избытке, и бросила ее в Бона. Не ожидая от меня такой подлости, пес даже не успел увернуться. Тогда я схватилась за новый снаряд, показательно замахнулась им что было сил. Бон подскочил на лапы, поджал хвост и прижал уши к голове. Теперь я бросала бутылки рядом, нарочно стараясь промахнуться, но заставив его тем самым уйти. Медленно, шаг за шагом, недоверчиво оглядываясь на меня, Бон подошел к двери, а затем засеменил прочь.

Только когда пушистая холка верного друга скрылась из виду, я позволила себе расплакаться. Прости меня, мой любимый Бон, так было нужно. Если я еще могу снискать прощения у хозяев этого логова, то собаке точно не сдобровать. Бона вообще не следовало брать с собой.

Подхватив единственную керосиновую лампу, я нерешительно остановилась у люка. Из небольшого темного зева тянуло сыростью, воздух казался затхлым и спертым. Набравшись смелости и сделав глубокий вдох, я стала спускаться.

Поначалу мой скудный светоч не выхватывал из темноты ничего интересного. Старые стены, облупившаяся штукатурка, местами наружу пролазила зеленая плесень. Потолок в подвале был невысоким. Я и сама могла выпрямиться во весь рост с большой натяжкой, временами рискуя набить себе шишки. Сразу в углу, у лестницы, громоздились друг на друга деревянные поддоны. По их обветшалому виду было понятно, что забыли их тут достаточно давно.

На первый взгляд ничего необычного. Может и зря я затеяла эту игру в супер -спасителя.

– Булочка?
– тихий шепот за моей спиной заставил меня забыть как дышать.

Нет-нет-нет. Это не может быть правдой.

В противоположной стороне было несколько самых настоящих камер, не тронутых ржавчиной или плесенью. Они смотрелись здесь чужеродно, но в суровой реальности имели место быть. И в крайней их них, прижавшись вплотную к стальным прутьям, стоял Килан.

– Что ты здесь делаешь?!
– я подскочила к решетке, даже не заметив как под ногами удивленно пискнула толстобрюхая крыса.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, - Килан иронично улыбнулся и тут скривился, словно от боли.

Вестер выглядел потрепанным, а из-за скудного освещения и вовсе на жильца был не похож. Одежда были местами порванной, грязной и висела на нем, как на скелете. Круги под глазами, рассечение на лице. Жалкое зрелище. Душа разрывалась на части от противоречивых желаний. Хотелось утешить, коснуться, ободрить и ругаться, биться в истерике за то, что он позволил такое с собой сотворить. Вместо этого я застыла напротив, робко протягивая руку сквозь решетку. Вестер коснулся моих пальцев, перехватил мою руку. И уже через миг мы самым невообразимым образом крепко обнимались, не взирая на стальную преграду между нами.

– Как давно ты тут? И как тебя угораздило вообще?
– сдержаться не получилось и я дала волю эмоциям.

– Давненько, - хмыкнул оборотень, ловко перехватывая мои ладони, потому как я твердо вознамерилась вытрясти с него всю правду.
– Приблизительно двадцать тысяч капель с ржавой трубы, - отшутился он. Откуда только силы на это берутся?

– Но как?!

– Шел вызволять принцессу, да дракон оказался не по зубам. Или я ему, вот и маюсь тут.

Я тяжело вздохнула, поняв, что вразумительных ответов от Килана сейчас точно не дождусь. Устало прикрыла глаза, склонясь ближе. Мы стояли около минуты, молча, лишь соприкоснувшись лбами и не разнимая рук.

– Мне сказали, что ты ушел. Я думала, ты в Вольнице... Не зря почувствовала что -то неладное, когда узнала, что ты там даже не появлялся. Если бы я только знала.

– Ты бы ничего не могла исправить, булочка, - мягко перебил меня кот, заправляя мои выбившиеся пряди за ухо.
– А разделить с тобой свою скромную обитель я не горазд.

Браваду оборотня я не разделила, только хмуро взглянула на него исподлобья. Килан же продолжил:

– Из Дарбурга я сбежал в тот же вечер. Хотел догнать, сказать, что передумал, что готов уехать вместе, а там будь, что будет. Но посчитав это малодушным порывом, понесся в противоположную сторону. Чем дальше убегал, тем хуже мне становилось. На луну хотелось выть, когда внутренности все словно скручивались в узел. Возвращался и становилось легче. Пробовал снова и возвращался, как побитый щенок, поджав хвост. Тогда решился найти тебя, разобраться...

– Человека в столице? Проще иголку в стоге сена найти, как тебе удалось? Нашел адрес у моих родителей?

– На удивление очень легко и даже без сторонней помощи. Я чувствовал себя компасом, где ты была моим персональным севером. В любое время дня и ночи, в любую погоду, я чувствовал верное направление.

– Почему ты не сбежал?

– Как ты себе это представляешь? Я всего лишь иной, а не волшебник, - и снова его неуместный сарказм.

– Превратись в кота, например. Ты легко пройдешь через прутья, - я чуть не запрыгала от радости от казавшейся мне гениальной идеи. И чего, спрашивается, стоим тут разговариваем? Давно бы уже были на свободе.

– Уже не могу, пирожок, - почти прошептал он в ответ, не поднимая глаз. Но в тишине, прерываемой только каплями откуда -то с потолка, я легко услышала его слова.
– Я больше не могу оборачиваться. Он...

Договорить, что с ним успели сотворить здесь, Килан не успел. Наверху послышались шаги, мгновение и в люк заглянул луч света. Наверное, зря я оставила его открытым. Теперь у нас нет никакого шанса пустить преследователей по ложному следу.

Пока мы сами оставались в тени, человек, спускающийся по лестнице вниз, был как на ладони. Начищенные до блеска ботинки, отутюженные брюки, камзол по последнему писку моды. Лощеный как самый настоящий аристократ, хоть на самом деле таким и не являлся, Тобиас Мор. Он не скрывал от меня, что с помощью Фина пытается лоббировать нужные ему самому законы в парламенте, кто знает, что еще он вытворяет за спиной Гарана.