— Леди не должны позволять себе настолько бестактных и необоснованных высказываний!

— Но разве не из зависти лорд ди Монро, — я исказила его фамилию, чтобы дядя принялся исправлять и смысловую часть оставил без ответа, — был груб с герцогом?

Эдвин едва уловимо поморщился.

И я уверена, не из-за упрека в зависти, а из-за моего поведения. Для будущего великого политика жена, которая ляпает что думает, совершенно не годится.

Да, в прошлом я тоже смотрелась негодной, но тогда Эдвин, я теперь это понимала, проверял меня на обучаемость и готовность быть ему послушной, проверку я с успехом прошла и позднее старательно училась вести себя.

Откажется ли он от меня, если я покажу, что необучаема? Было бы идеально, но, боюсь, интерес к возможностям моих родителей перевесит. Я продержалась рядом с Эдвином двадцать лет, потому что была полезна. В противном случае он избавился бы от меня гораздо раньше, лет этак на десять минимум.

— Ди Монтеро, — поправил дядя, сверля меня убийственным взглядом.

— Лорд Гарльтон, не будьте столь суровы, — вступился за меня Эдвин, продолжая улыбаться. — Моя фамилия действительно не самая простая. Конечно же, для леди трудно запомнить с первого раза. Непосредственность леди и вовсе покоряет, только чистые душой могут столь свободно и легко делиться своими искренними мыслями.

В прошлом будущем я бы растаяла сразу. Как мороженое под августовским солнцем.

Почему я постоянно возвращаюсь в будущее, которого не будет? Может, пора… простить себе ошибки юности? Они привели к катастрофе мою семью, но попрекать себя неспособностью разглядеть истинные намерения Эдвина так же бессмысленно, как корить себя за неумение летать. Вон птицы могут — а я чем хуже? В том-то и дело, что как нет у меня крыльев сейчас, так в прошлом не было глаз.

— Лорд, вам действительно нравится, когда я говорю что думаю?! — Я захлопала в ладоши и радостно улыбнулась. — Я так рада, что можно не сдерживаться! Лорд, мне очень любопытно, почему днем вы были так грубы с герцогом Ланчестерским?

Губы Эдвина едва ощутимо дрогнули. А я поймала себя на интересной мысли. За двадцать лет рядом с ним я научилась читать настроение собственного мужа по мельчайшим движениям его лица, по чуть заметно шевельнувшимся ресницам, по тому, как лежат его пальцы в белых перчатках поверх хлыста для верховой езды. 

Да, его коварство и обман я раскусила далеко не сразу. Но настроение и некоторые мысли и сейчас могу угадать с точностью опытного менталиста-практика. 

Сейчас, несмотря на милую, чуть смущенную улыбку, которой одарил меня будущий политик, Эдвин был в бешенстве. Его всегда раздражало, когда точно выверенный и продуманный план ломали всякие дурацкие внешние обстоятельства и случайности.

Правда, бешенство свое он умел держать в таких железных тисках, что выливалось оно прицельно на головы врагов. И весьма эффективно выливалось.

Я пока не враг. Я пока — потенциально полезная добыча. Но то ли еще будет.

— Простите, леди Тейл. Виноват. — Еще одна такая улыбка — и любая девушка упадет к его ногам, задыхаясь от восторга. Любая, но не я. — Я был сражен вами с первого взгляда и плохо понимал, что творю. 

Вот как… Эдвин решил идти ва-банк сразу. Неужели правда Грант настолько ко мне неравнодушен, что это заметно со стороны? Причем так заметно, что одна я как в прошлой юности, так и в этой в упор этого не разглядела?

— Мне очень лестно, лорд… — я мило улыбнулась, — но ваши слова меня слишком смущают… — И прикрылась веером. Благо он так и висел у меня на запястье, ему не повредили падение на герцога и боевой котенок.

Слава всем богам, приличия не позволили Эдвину развивать тему прямо на ходу, хотя дядя молчал чрезвычайно поощрительно и явно не имел ничего против. Но мой будущий муж решил, что слишком откровенный напор может спугнуть дичь.

А потом мы, наконец, приехали. Эдвин попрощался с нами у парадного входа, но легче мне не стало, потому что в свою комнату меня не отпустили, а чуть ли не под руку потащили в малую гостиную, где уже ждали тетя и кузина. 

— Мелани, нам надо серьезно поговорить, — с порога встретила меня леди Миневра. Кэтрин на заднем плане судорожно вздохнула и спрятала нос в кружевной платочек. Кстати, платья из рыбьей кожи на кузине уже не было. Переоделась.

— Тетушка, я так устала. — Даже притворяться не пришлось, мой стон вышел вполне искренним. Денек выдался тяжелый, давно я не расходовала столько нервов и физических сил, хотя казалось бы… — Может быть, поговорим завтра? И вообще, к чему благодарности? Я сделала это от чистого сердца, чтобы порадовать Кэтрин. Вы столько для меня старались, так заботились, помогали советами. Я не могла быть такой черствой и не исполнить мечту кузины! 

Дядя за моей спиной не выдержал и чуть слышно фыркнул. Да, он не мог не понимать, что все «добро» вернулось к его жене и дочке исключительно рикошетом. А главное, придраться абсолютно не к чему.

Судя по устало прикрытым глазам тетки и по тому, как она вздохнула, опустив плечи, та тоже это понимала. И не собиралась разубеждать меня в искренности собственных намерений. 

А вот Кэтрин с дивана смотрела на меня слишком внимательно. Не то чтобы с подозрением, скорее, настороженно. Кажется, она теперь опасалась того, что еще я могу выкинуть и что ляпнуть при посторонних. И пребывала в прострации: а как теперь меня дурачить? Ведь это небезопасно!