Болото осушать было ещё сложней, чем озеро. Витя снимал верхний слой торфа и выстраивал «слоёный пирог» – сначала глину, потом песок, потом торф. И так на каждом квадратном метре. Грядки были высокие, насыпные.

Но я не могла себе представить, что можно засыпать большое озеро. А Витя прилаживался, сбрасывал по тачке по краям от дорожки. И озеро послушно отступало, сдавало свои позиции буквально по сантиметрам.

– Витя, ты не справишься с ним, пусть останется вода!

– Это не вода, это болото. Оно будет гнить со всеми прелестями этого процесса. И ещё мне очень хочется отгородиться от Содомова.

И вдруг позвонила Лена:

– С Иваном беда!

Такое отчаяние было в её голосе, что я подумала самое худшее.

– Что случилось?! Он жив?

– Жив, только в больнице. Осколок металла попал в глаз на работе.

Он лежит больше месяца, врачи пытаются спасти глаз. Лена по очереди со своей мамой дежурят у него в палате, я приношу какую-то еду. Витя просто сидит часами рядом. Он постарел лет на десять за это время.

Глаз всё же пришлось удалить.

Лена приехала к нам как-то вечером, когда дело уже шло к выписке. Она давно стала мне близким человеком, была тонкой, начитанной, умненькой.

– Поговорите с ним, тётя Света! Я не знаю, что делать… Он уходит из семьи!

– Не может быть! Всё же было хорошо?

– Не всё было хорошо, но я терпела. И женщины были у него, наверно. Часто возвращался Бог знает когда. Но чтоб уйти – этого не было. А тут эта врачиха, тихоня… Поговорите с ним, он вас послушает. Как я буду одна с Валюшкой?!

Он думал, я не знаю, что дело в другой женщине.

– Я не понимаю, чего она от меня хочет. То мало зарабатываю, то поздно прихожу, крик в доме постоянный!

Молодая врачиха говорила тихим проникновенным голосом…

Той зимой я покупала семена уже не у бабок, а в магазинах. Я чувствовала себя там, как модницы в бутиках дорогой одежды или у ювелиров. Набирала по сорок сортов помидоров, по десять-пятнадцать огурцов, какой только не брала капусты! Не гналась за красивыми картинками, даже астры покупала в белых дешёвых пакетиках. Правда, заранее выбирала по картинкам сорта – всех цветов и оттенков.

Количество рассады росло в геометрической прогрессии. Землю и песок мы привезли с дачи осенью, но стаканчики…

Покупаю торфяные, разовые, но они большие, уходит много земли. Самые удобные – от чая или кофе, что продают в ларьках, или от мороженого.

Витя выходит из себя, когда я собираю их в урнах. Все его тирады по этому поводу отскакивают от меня, как горох, потому что рассаду пора пикировать.

Захожу в «Макдональдс», где так ни разу и не стала покупателем. Собираю в сумку, когда успеваю раньше мальчиков и девочек в фирменной красивой форме, такие же красивые картонные стаканчики. Смущённо объясняю, что мне нужны только стаканчики для рассады. Я долго не знала, что их можно купить на рынках!

И вот уже Витя устанавливает на лоджии доски на подпорках, и я выставляю часть рассады на апрельское солнышко. Я сеяла с расчётом, что часть семян не взойдёт, но взошли все, абсолютно!

У мамы я тоже заняла все подоконники и стол придвинула к окну и заставила своими стаканчиками. На маминой лоджии мы поставили полиэтиленовый мешок, сделали в нём прорези и воткнули семена огурцов, как советовало всё то же «Приусадебное хозяйство». Я выслушала о себе много интересного, пока мы везли этот мешок, похожий на зелёного ежа, на дачу. Но огурцов в том году было несметное количество.

Мы могли что-то перевозить на дачу, только когда у Олега было время.

Я так мечтала о своей машине! Когда я ехала в троллейбусе, я загадывала, какого она будет цвета – такого, как третья, что пройдёт мимо, или пятая. Цвет каждый раз был другой. Марка могла быть только одна – «Жигули».

И наконец пришло письмо: получите машину на Варшавском шоссе, ваш номер такой-то.

Это была первая машина в моей жизни. В мечтах она рисовалась мне вишнёвой «четвёркой». Наверно, я слишком сильно этого хотела, чтобы исполнилось, так не бывает. Я сказала продавцу, что очень-очень хочу красную.

– Есть одна на складе, но она не укомплектована.

– Как это?

– Нет приборов, часов, датчиков.

Любой бы понял, что надо заплатить какую-то сумму за радость обладания заветным чудом. Я не поняла.

Когда мы выезжали на своей кремовой машине – это был основной цвет в городе, – когда мы выезжали на ней, на две машины позади шла вишнёвая…

Я долго не могла привыкнуть к этому счастью, к совершенно другому качеству жизни. Витя водил машину классически. Чувствовал дорогу, обладал мгновенной реакцией.