И я как будто умираю.

Не знаю, почему, но это очень больно. Вот прям раздирает изнутри. На лоскуты рвет, даже вдохнуть трудно.

Осознаю, что все-таки роняю мяч, когда Артем тянется и подхватывает его. С хриплым смешком возвращает обратно в мои руки. Накрывает их своими ладонями, и мне под кожу будто тысячи горячих иголок загоняет.

– Ненавижу эту бездушную резиновую штуку, – шепчу, чтобы хоть как-то скрыть свое волнение.

Смех Чарушина становится еще более хриплым.

– Дикарка, – выдыхает он. – Ты понятия не имеешь, как это звучит.

– Ну и хорошо… Я не хочу знать… Это только ты… Воспринимаешь все неправильно… – кое-как складываю свои мысли в слова.

Ужас! Звучу так, будто у меня реальные проблемы.

Ужас в тройной степени! Он все еще прижимается ко мне.

– Окей, ты права, – соглашается, но легче мне от этого не становится. – Расслабься.

Издевается?

– Я расслаблена, – обманываю в который раз за этот час.

– Нет, Дикарка, не расслаблена, – вновь понижает голос до тех самых странных интонаций, которые вызывают у меня дрожь. – Ты зажата, как пружина. Вот-вот выстрелишь.

– Так отойди, чтобы я тебя не приложила.

– Поздно, – выдает еще тише. Сипло, словно болеет. Горячие ладони соскальзывают мне на талию, и я не могу их остановить. Дрожать начинаю, так крепко он сжимает. Внутри стремительно пожар разгорается. Нет шансов затушить. Особенно когда Чарушин губами уха касается. – Ты меня уже приложила.

Я содрогаюсь отчетливее, а он еще сильнее сжимает и хрипло выдыхает.

– Давай играть… – голоса своего пугаюсь.

Поэтому почти сразу же затыкаюсь.

Чарушин это замечает и, конечно же, смеется. Недолго, правда. Через пару секунд выдыхает так, словно ему… больно. Резко отстраняется.

– Положи мяч на левую ладонь и, придерживая правой, подними чуть выше головы, – в голосе все еще слышится хрипота, но тон кажется серьезным. Одновременно со словами направляет мои движения. – Вот так замри. Слегка присядь… Кхм… Не настолько… Просто согни ноги так, чтобы колени немного выступили вперед, – трогает ладонями мои бедра, и я, конечно же, шокированно дергаюсь во все стороны, почти теряя равновесие. Понимаю, что это всего лишь спортивный инструктаж, но меня так никто никогда не касался. – Блядь… Лиза… Замри, не бойся.

Выполняю указание. Но едва его тяжелое и сиплое дыхание ударяет меня в затылок, снова вздрагиваю и шатаюсь.

– Не зажимайся… – шепчет он, удерживая ладонями мои бедра. – Не бойся, – повторяет внушительнее. Я киваю и правда беру во внимание его слова. Пока, неосознанно пошатнувшись, не ощущаю ягодицами… твердость, которая приводит меня в панику. – Блядь… Кхм… Кхм… – прочищает несколько раз горло. – Это не из-за тебя. Просто физиологическая реакция. Так бывает.

– Ладно… – принимаю на веру и спешу отстраниться. – Бросать? – оглядываюсь в ожидании поддержки.

Встречаемся взглядами, и что-то случается. Меня словно волной несет. В груди вспышка за вспышкой, и по всему телу жар разливается. Дыхание с шумом срывается.

– На кольцо смотри, – выдыхает Чарушин. Сглатываю и выполняю указание. Хотя в этот раз его слова больше похожи на просьбу. – Выбрасывая мяч, одновременно с этим выпрямляй колени и локтевые суставы.

– Бросать? Прямо сейчас бросать? – теряюсь я.

– Да, – выдает уверенно. – Давай.

Я выкидываю и… Мажу, конечно же.

– Нет, Уля была права, – стону от досады. – Я безнадежна!

Чарушин отстраняется, а я расстроенно бреду за мячом.

– Не ной, Дикарка. Это не поможет. Просто продолжай работать.

– Просто? – вспыхиваю я.

Он сжимает губы, явно пряча улыбку, и уже знакомым жестом разводит руками.

– Бог спустился на землю смертников, – комментирую я с невесть откуда взявшимся ехидством.

– Что-что?

Смешно ему!

– Именно так ты сейчас выглядишь!

– Что ж… – качает головой, не переставая светиться, словно новогодняя елка. – Как есть, Дикарка.

Я прищуриваюсь. Медленно перевожу дыхание. Но это не помогает.

– Иди ты! – выдаю, не сдержавшись.

– Вот это да! – снова смеется невыносимый демон. – Сильно.

Я на эти насмешки не реагирую.

– Все, мы сыграли. Мне пора, – произношу решительно. Прохожу мимо Чарушина к девочкам. Засовывая мяч в пакет, обращаюсь к ним: – Собирайтесь. Мы уходим.

– Это не игра, – слышу в голосе парня недовольство. – Теперь ты мне должна будешь.

Резко оборачиваюсь, едва он выставляет эти претензии.