Шрифт:
Не могу не думать о Чарушине… Не вспоминать то, что говорил… Что делал…
Все реакции повторяются. И, кажется, даже усиливаются. Наедине с собой тяжелее сопротивляться. Хочется наслаждаться.
«Какой кошмар…» – думаю я и продолжаю упиваться.
Телефон коротко сигнализирует о новом входящем. Я сдерживаюсь ровно десять секунд – шепотом счет веду.
Срыв, и рука будто сама собой тянется к тумбочке.
Задерживаю вдох.
Артем *Чара* Чарушин: Ты уже в постели?
Мозг все еще находится в отключке, когда пальцы начинают быстро бегать по сенсору.
Лиза Богданова: Не твое дело.
Отрывисто вдыхаю. Шумно выдыхаю.
Артем *Чара* Чарушин: Окей. Сама напросилась. Проверю.
Сердце делает первую остановку.
Запуск. Сипловатый вздох. Суматошные движения пальцев.
Лиза Богданова: Интересно, как? Что это значит?
Следующие секунды растягиваются в часы… Нет, в световые годы.
Артем *Чара* Чарушин: У тебя открыто окно.
Вторая остановка сердца.
Новый рывок, опасный и пугающий. И до этого ведь билось учащенно, но со следующей секунды в нем будто взрыв нанотоплива случается. Разгоняется физиологический двигатель до космических скоростей.
Выползая из-под одеяла, подбегаю к окну. Но закрыть его не успеваю. Крупная смуглая ладонь, сдвигая белоснежную занавеску, заставляет меня врасти ногами в пол и замереть.
Моргаю, когда из окна показывается темная мужская фигура. Моргаю, когда слышу звук мягкого удара ботинок о ковер. Моргаю, когда различаю шаги.
Ничего не меняется… Ничего не меняется… Ничего не меняется…
Ничего.
Он не исчезает.
Он… Чарушин в моей спальне.
Глава 15
Ничего плохого я с тобой не сделаю…
О, да, блядь… Чехол непорочности на Дикарке выглядит лучше любого дизайнерского шмотья. Душный воротник, длинные рукава и… Никаких утопических юбок. Это, блядь, комбинезон. Тонкий и против ее обычных шмоток охренеть какой облегающий комбинезон.
Не замечал за собой никаких отклонений, но этот ее вид меня капитально вставляет.
Воспаленным взглядом на ней зависаю. Смотрю и с некоторым удивлением ощущаю, как помимо возбуждения что-то другое нутряк распирает. Быстро распознаю, потому что не мудак, и к некоторым представителям женского пола в разной степени тяжести подобное периодически испытываю. Все-таки у меня мать, три сестры и Любомирова. Это, черт возьми, та самая особенная теплота, которую еще можно обозвать крайне сопливым словом – нежность. Ничего зазорного, но лучше о таком не болтать. А ошарашивает только потому, что никогда она у меня не совмещалась с похотью. Всегда считал эти чувства взаимоисключающими. Получается, нет.
– Зачем ты пришел? – отмирает Лиза. Пока движется ко мне, напряженно слежу за тем, как во время ходьбы покачиваются ее бедра. – Убирайся немедленно, – в задушенном шепоте улавливается паника.
По собственной инициативе ко мне прикасается. Правда, лишь затем, чтобы оттолкнуть. Словно электроды дефибриллятора к груди прикладывает. Вжимает и пробивает, заводя из-за нее же тормозящее сердце. Теперь оно маслает, как бешеное. Это, само собой, вызывает опасение. Потому что эту силу нужно куда-то сливать, а Богданову мне трогать вроде как нельзя. Я обещал.
– Артем… Ты меня слышишь? Уходи сейчас же! Не дай Бог тебя кто-то поймает!
Перехватываю ее ладони и, как ни костерю себя, выворачиваю ситуацию в свою пользу.
– Пойдем со мной.
– Ты в своем уме?
Поймав ее взгляд, усмехаюсь.
– Ненадолго. Час, и я тебя верну. Обещаю. Никто не узнает.
Лиза ненадолго замолкает. Жду, что продолжит возмущаться. Но она удивляет, когда выказывает одно лишь сомнение:
– Ты не можешь обещать, что никто не узнает.
Произвожу быструю аналитическую перестройку и уточняю:
– К вам ночью кто-нибудь заходит с проверками?
– Нет… Но…
– Вот и ответ.
– Я все равно не пойду, – отсекает, будто опомнившись. – Это плохо.
Черт, мне приходится быть козлом. Иначе до нее не достучаться. Никак.
– Не пойдешь, я тоже останусь. До утра. И спать буду в твоей кровати.
– Ты… – выдыхает ошарашенно и замолкает. Не знаю, что подавить пытается, но вскоре тем же отрывистым шепотом сообщает: – Ты самый невыносимый человек, которого я знала!
– Окей, – принимаю этот спич. И подгоняю: – Давай, пойдем уже. Один час, и я свалю.