Гладиаторы: Сумерки Аида

Аннотация

Роман "Сумерки Аида" вторая книга серии "Идущие на смерть". Является продолжением романа "Гладиаторы".

Рим времен императора Веспасиана.

Глава 1 Бой на вилле у Феликса. Помпеи. Вилла Гая Феликса . Гай Сильвий Феликс был вне себя. Квинт стоял перед ним с невозмутимым видом. – С моей стороны было сделано все. – Пока я вижу, что потрачена значительная сумма денег, а результата никакого! – Вот в этом ты не прав, господин. Результат есть. И результат немалый. – И где же он? Я что-то ничего не заметил. Гладиатор жив и здоров! Квинт приблизился к ложу патриция и сел напротив него без приглашения. – Враги напуганы. И напуганы серьезно. Пусть покушение не удалось, но разве в этом дело? Страх, который их мучает, много хуже смерти. Самая страшная казнь в Египте – наказание неизвестностью. Преступник не знает, как и когда он умрет. Он вздрагивает от каждого шума – вдруг его поведут на казнь? И за несколько лет такой пытки смерть становится желанной, а жизнь превращается в тягостную муку. И не стоит говорить, что деньги потрачены даром. – Это ты хорошо говоришь. Пусть так, но когда же мои враги умрут? Они же не сидят в тюремном каземате и не ждут смерти. Ведь они могут нанести и ответный удар. Не так ли? – Так, но я стою на страже твоих интересов. – Я желаю, чтобы гладиатор умер как можно скорее. Что ты можешь предложить? Только не говори о ядах и лекаре Главке. Хватит с меня его снадобий. Его персик обошелся мне в полторы тысячи сестерциев, а результат никакой. Умер совершенно мне незнакомый гладиатор. – Нет. На сей раз все проще. Через три дня на твоей вилле соберется много гостей? – Да. И что из этого? – А то, что есть традиция развлекать гостей боем гладиаторов, не так ли? – Есть, – согласился Феликс. – Направь предложение Акциану предоставить лучших гладиаторов. И среди них обязательно Децебала. Конечно, если тебе не жалко денег на это. Акциан запросит дорого. – Но он может отказать. Разве я могу заставить Акциана предоставить мне своих гладиаторов? Он сразу же заподозрит неладное. – И он непременно откажется, если не поймать его на один крючок. Вызови на свою виллу Марка Артория. Тем более что этот гладиатор сейчас в Помпеях. Акциан не упустит шанса победить его. – Это еще почему? Зачем Акциану победа над Арторием? – Я работал у него и мне известно, чего он хочет. – И чего же? – с интересом спросил Феликс. – В Рим! Победа одного из его питомцев над чемпионом Рима даст ему шанс следующие игры провести в Вечном городе! Он прочит Децебала в новые чемпионы. Но хочет показать его перед самим императором Веспасианом. – Тогда, пожалуй, он может и согласиться. Но что нам даст этот бой? – Мы устроим здесь засаду для гладиаторов Акциана. А затем скажем ему, что все они погибли. – Он не поверит. Подаст жалобу префекту! – Ну и что? Раз у него не будет доказательств, он ничего не предъявит городскому префекту. Здесь на вилле будет множество гостей, и все они станут свидетелями. Что он сможет нам сделать? А работа гладиаторов умирать на арене. И кто станет удивляться, что Децебалу вспороли живот во время боя? – А ты прав, Квинт. Это может сработать, хотя и денег потребует немалых. Акциан заломит за своих бойцов большую сумму. Но я рискну. Ведь он потеряет в случае смерти Децебала много больше. Только на этот раз гладиатор должен умереть! Ты понял? – Я приготовлю ему не одну, а три смерти. Но мне нужны деньги, господин. Нужно нанять наемных убийц из числа бывших гладиаторов. Они знают его приёмчики и ухватки. Сами дрались на арене. – Нанимай. Управляющий выдаст тебе необходимую сумму. Но мое имя не приплетай к этому делу. Действуй от своего. – Это само собой разумеется… Помпеи. Таверна «Борода Агенобарба» . Только на следующий день Децебал сумел увидеть Юлию. Они встретились в таверне у Диокла. Патрицианка была одета рабыней, и её лицо специально измазано сажей. – Я так хотела тебя видеть, Дакус. – Тебе лучше назвать меня не Дакус, а Децебал. – Тебе так нравится больше? – Нет. Но Децебал это имя данное мне при рождении. – Я думала, что ты привык к римскому имени. – Вчера меня пытались отравить, Юлия. – вдруг сказал он. – Что? – не поверила та. – Так быстро? Но как? – Вчера мне принесли от тебя корзину с угощениями и вином. – Верно. Я послала тебе корзину. Боялась, что тебя могут отравить, и потому прислала тебе еду со стола моей доверенной старой служанки, которая получила вольную лет десять назад. – И персик? – Что? Какой еще персик? – не поняла женщина. – Твой слуга принес мне корзину с едой и отличным хиоским вином. И там был персик. Он завил, что это на языке восточной аллегории означает… – Я знаю, что это означает, но я не посылала тебе никакого персика. А скажи, кто принес тебе корзинку? – Твой слуга, он сказал, что прибыл из деревни, – Децебал описал внешность приходившего к нему раба. – Это похоже на него. Но это мой доверенный слуга и предан моей семье. – Вот и он так сказал. – Это странно, – прошептала она. – Но я не посылала персика. Неужели он предал меня? Нет! Нет! Если он мог меня предать, то я больше никому не смогу доверять. – В персике был яд. Твой слуга сообщил мне, что я должен его съесть в знак любви к тебе. – И ты? – Я собирался это сделать тайно в своей комнате, а не на общей пирушке гладиаторов. Но один молодой гладиатор, совсем мальчишка, опившись вином, украл персик и умер. – Они нанесли удар первыми. Я не ожидала такой прыти от своего супруга. Кстати, вчера и меня собирались отравить. Но не при помощи еды конечно. Я укололась булавкой отравленной змеиным ядом. – Что? Но ты же его жена! – Он очень мстителен, Дакус. Когда я изменяла ему с другими мужчинами, он спокойно закрывал на это глаза. Но моя связь с гладиатором и больше того, моя любовь к гладиатору, оскорбили его. И он решил мстить. – Но как тебе удалось выжить? – У меня было противоядие. Но не будем об этом. Сейчас это уже в прошлом. Нужно готовиться к новой пакости со стороны моего мужа. Он просто так не остановится. Около него постоянно вьется этот Квинт. – Мы больше не сможем встречаться в домике за городом? – спросил гладиатор. – Нет. За домом установлено наблюдение. Мне донесли об этом верные слуги. Нужно соблюдать осторожность. Я буду сама приходить к тебе, переодевшись. – Хорошо. – Но мы должны составить план побега. Ты уже подумал об этом? – Тебе действительно нужно бежать из Помпеи. Я боюсь за твою жизнь, Юлия. – А ты разве не со мной, Децебал? Что же тебя здесь удержит? – Долг. Долг перед моими товарищами гладиаторами. Они в меня верят и идут за мной. Я не могу их бросить. – Неужели ты так не бросил мысли о восстании? – О каком восстании ты говоришь? – дак сделал вид, что не понимает, о чем она. – Я и думать забыл про это. – Не хитри. Слава вождя не дает тебе покоя, так? – Слава? Слава здесь ни при чем, Юлия. Но не стоит сейчас об этом. Нужно позаботиться о твоей безопасности. Вдруг он захочет еще раз тебя убить. – Непременно захочет. – Значит, тебе нужно бежать. – Одной? Нет. Одна я не побегу. Да и не стоит так переживать за меня. Он нанесет удар не сразу. У нас есть еще время. Но сейчас мне пора уходить. Подумай еще раз о моем предложении бежать вместе. – Мы скоро увидимся? – Да…. Помпеи. Школа гладиаторов Акциана . Ланиста Акциан понял, что фортуна постучалась в его двери. Вот он путь в Рим! Если Децебал сумеет одолеть Артория, то в следующем сезоне он станет выступать в Вечном городе. И платить ланисте за зрелища станет сам император Веспасиан Флавий! А этот владыка отличался необычайной щедростью. Вот тогда его школа познает времена подлинного процветания. Но готов ли Децебал? Ведь Арторий сильный воин и на арене показал себя бесстрашным бойцом. Все эти добровольные гладиаторы отчаянные ребята и принесли клятву умереть на арене. Не то, что рабы, которых принуждали умирать для удовольствия толпы. Рисковать или нет? Даже при гибели четверых гладиаторов, которых заказали в его школе, он не останется в накладе. Ему предложили за этот бой двадцать тысяч сестерциев! Да и в других школах Феликс заказал с десяток молодых бойцов. – Итак? Твой ответ, Акциан? – спросил управляющий Феликса. – Ты согласен? – Да! Деньги принес? – Конечно. Мой господин не бросает слов на ветер, – на столик лег мешочек с золотом. – Здесь золотые ауреусы. – Когда я должен доставить бойцов? – Через два дня. Управляющий ушел. Его господин будет удовлетворен таким исходом дела. Акциан спрятал мешочек и потер руки. Децебал принес ему уже много денег. Все-таки у него отличное чутье на воинов. Но стоит предупредить дака. Пусть готовится к отчаянной схватке. Марк Арторий никогда не оставляет в живых своих противников. Да и порядок в казармах стоило бы навести. До него дошли слухи, о частых оргиях и попойках. И он даже начал жалеть об отставке Квинта. Этот рутиарий как никто мог держать гладиаторов-рабов в строгости. А то уже повсюду ходят слухи, что в школе Акциана все начисто позабыли о дисциплине. Стража ежедневно пьянствует и развлекается с гулящими девками. Нужно вызывать Бала. Ланиста на своих носилках прибыл к казармам и вызвал к себе Авла и Децебала. – Пора готовиться к большому бою, от которого многое зависит в нашей судьбе, – сообщил он. – Но мы и так постоянно ведем подготовку, – сказал Авл. – Я не о предстоявших играх. Через два дня у нас бой на вилле у Гая Сильвия Феликса. Авл и Децебал переглянулись. Они не рассчитывали на то, что такой ланиста как Акциан согласится выставить своих гладиаторов на столь мелкие соревнования. – Я понимаю, что это не в правилах нашей школы, после стольких побед, выставлять бойцов на такие бои. Но, – Акциан поднял палец, – у них будет выступать сам Марк Арторий. – Марк Арторий у Феликса? – не поверил рутиарий Авл. – И он дал свое согласие? – Да. Феликс пригласил его быть гостем на его вилле. – Гостем? Но гость не гладиатор. – Но разве сможет сам Марк Арторий удержаться от сражения, когда увидит бой гладиаторов Акциана? Авл признал, что ланиста прав. Акциан продолжил: – Моя школа молодая, но уже хорошо себя зарекомендовала, особенно после выступления в Капуе. Децебал молчал. Перспектива убивать братьев ему никак не улыбалась, но отказаться он не мог – рабский ошейник с него пока никто не снял. Придется принимать участие и его меч снова обагрится кровью. Только бы не пришлось сражаться с товарищами. – Дакус, ты считаешь, что сможешь выстоять в бою против Артория? – спросил Акциан. – Я никогда не видел его боя, но знаком с римской школой юлианцев. С ними дрались Давид и Юба. Я считаю, что их слава сильно преувеличена. – А ты знаешь, что Арторий никогда не оставляет своих противников в живых? – Слышал об этом. И это меня совсем не пугает. – Если ты сумеешь его победить, то уже к следующим играм станешь блистать на арене в самом Риме. И тогда деревянный меч свободы будет твоим. Наш император Веспасиан любит хороших бойцов. Может быть, он даже предложит тебе поступить в преторианскую гвардию. – Да, господин, – дак покорно склонил свою голову. – А кто пойдет со мной из нашей школы? – Трое молодых галлов из последней партии. – Но они ведь совсем не готовы к настоящему бою, – возразил Авл. – Ничего. Я выбрал именно их. Этого вполне хватит за те деньги, что мне заплатил Феликс…. Помпеи. Вилла Гая Феликса . Юлия прибыла на виллу своего мужа по его вызову, но не думала здесь задерживаться надолго. Завтра же она уедет в Помпеи. Здесь он ей ничего не сделает. Тем более с ней верные слуги и рабы. Феликс вошел в её покои. – Это ты? Вот неожиданная честь, – произнесла она. – В последнее время мое появление для тебя нежелательно, любезная жена. Не так ли? – Ты так догадлив, муж мой. Но если тебе это известно, то зачем ты пришел ко мне? Разве я волную тебя как женщина? Насколько я знаю, ты предпочитаешь куртизанок. Неужели прелестная Аспазия уже не так благосклонна к твоим подаркам? Или у тебя закончились молодые рабыни? – Ни то и ни другое. И Аспазия ко мне по-прежнему благосклонна. И рабыни есть прелестные. Больше того я купил недавно двух новых. Дело не в этом. Я пришел поговорить с тобой совсем о другом. В наши времена нравы сильно распущены и все давно уже с этим смирились. После правления императора Нерона все стало возможным. Но твое поведение превзошло все границы дозволенного. Ты опозорила мое имя связью с гладиатором. Если бы это была мимолетная прихоть, я бы не стал придавать этому значения. Были же у тебя связи даже с черными рабами. Я знал, что ты несколько лет назад призывала к себе во время омовений громадного раба, что таскал воду и дрова для кухни. Но это было всего два раза. Я понял, тебе хотелось новых острых ощущений. Но эта связь с гладиатором затянулась, и мое имя может стать посмешищем для толпы. А имя моего доблестного прадеда Марка Сильвия Феликса известно не только в Помпеях, но и в Риме. Благодаря его мужеству вздохнула свободно вся Италия. – И что я должна сделать? Расплакаться от умиления? – Нет. Этого я от тебя не жду. Я уже сам принял меры, и все твои рабы отправлены в деревенские эргастерии, а вольноотпущенники на твою виллу. – Это по какому праву? – вскипела Юлия. – Эти рабы достались мне в наследство от отца! И только я могу им приказывать! – Ты так прекрасна в своем гневе. Пожалуй, лучше самой Аспазии. Клянусь богами! – Твои комплименты неуместны! – Это еще не все плохие новости для тебя, дорогая жена. Я поставил у твоих дверей стражу из моих рабов и тебе запрещено покидать свои покои. Тебя здесь больше некому защищать. Пойми это, и смирись с неизбежным. – Это еще почему?! – Юлия вскочила на ноги. – По какому праву я заперта в этих покоях?! – Я объясню. Завтра на моей вилле состоится прием знатных гостей. – И я должна буду присутствовать на оргии? Ты же знаешь, что я ненавижу твои оргии, Гай. От твоих гостей меня тошнит. – Нет. Разве я когда-нибудь заставлял тебя присутствовать на моих пирах? Но это будет не просто пир. Здесь состоится бой гладиаторов и выступит твой драгоценный Дакус-Децебал. Юлия была так поражена услышанным, что не могла произнести ни слова, и только смотрела на довольное лицо мужа. Феликс наслаждался её бессильным гневом несколько секунд и потом произнес: – И он отсюда живым не выйдет. Это я могу тебе обещать. Гладиатор, опозоривший имя Гая Сильвия Феликса должен умереть. Только его кровь может смыть пятна с моего имени. И так будет. Хотя умирать тоже можно по-разному. – Ты не посмеешь! – зашипела она. – Посмею. А ты шипи, шипи, сколько хочешь, змея. Твой яд мне не опасен. Я вырвал твои ядовитые зубы! – Феликс засмеялся. – Зачем тебе это? Зачем тебе его жизнь, Гай? – взмолилась она. – Зачем тебе эти пустые слова о чести? Ты же торгаш, а не патриций. И для тебя главное деньги! Разве его смерть сделает тебя хоть на один сестерций богаче? – Его смерть принесет мне большую выгоду, дорогая жена. Кстати, Юлия, а ты помнишь о моих муренах 1 ? – Что? – не поняла она. – Я говорю о моем бассейне с муренами. Туда как раз совсем недавно завезли свежую партию этих очаровательных созданий. А если твоего гладиатора бросить в этот бассейн? Как ты думаешь, мои рыбки не отравятся 2 ? Юлия посмотрела на мужа и поняла, что он способен и не на такое в своей мести. 1 Мурена – хищная, напоминающая змею, морская рыба. Весьма неприятная на вид. Но римляне считали её деликатесом. 2 Подобное зверство совсем не выдумка автора романа. Например, римлянин Ведий Поллион за бросал своих провинившихся рабов в садок с муренами. – Прощай! Желаю тебе хорошо повеселиться, дорогая жена. – Погоди, Гай! Погоди! Но он не стал её слушать. Тяжелая дверь захлопнулась. Звонко лязгнули засовы. Она попала в западню… **** На вилле у Гая Сильвия Феликса собралось изысканное помпейское общество. Патриции и всадники возлежали в триклинии на ложах 3 . Их окружали благоуханные цветы и полунагие танцовщицы, звучали веселые звуки флейт, лир и цитр. Искусство трапезы римляне, в ранние периоды своей истории весьма скромные и умеренные, переняли у греков. Но греки больше предавались философским беседам, чем чревоугодию. У римлян эта идея духовного пира была извращена. Продукты для стола патрициев свозились со всего мира. Октавиан Август, великий основатель римской империи, на завтрак ел грубый хлеб, рыбу, сыр и овощи. А император Нерон, как говорили его современники, вовсе не завтракал, он не переставал обедать! Трапезы стали длиться от шести до десяти часов. Жаркий климат и тучность гостей располагали к обильному потоотделению, и за столами стоял едкий запах пота. Для борьбы с ним рабы покрывали гостей специальными накидками и периодически их меняли. Порой нужно было до десяти штук на человека. Римский пир делился на три части: закуски, длинный обед из горячих блюд и десерт. 3 Римский обычай не сидеть за столами, а возлежать на около стольных ложах в лавровых венках. Гай Сильвий Феликс как представитель богатого всадничества именно за столом решал многие важные дела. Танцовщицы и гетеры были желанными гостями в его доме. А его повар был некогда учеником императорского дворцового повара, и как никто иной умел готовить самые изысканные блюда. Особенно ему удавались жаренные сони 4 с маком и мёдом. У Феликса за столом гостям давали тканые салфетки, для того чтобы вытирать губы и руки после жирной пищи, бывшие тогда неслыханной роскошью даже в Риме, а не то что в Помпеях. 4 Соня – мелкий грызун похожий на мышь. Хозяин дома возлежал подле своей любовницы куртизанки Аспазии. Патриции уже несколько раз поднимали заздравные чаши в честь щедрого хозяина дома. Феликс поразил своих гостей уникальным блюдом. Это был шедевр его повара – павлиньи яйца, в которых лежали запечённые виноягодники 5 под соусом из желтка и перца. Вина просто лились рекой. На закуску подавали салаты, спаржу, дыню под перцем и уксусом, огурцы, сливы, устриц, трюфеля. Среди приглашенных гостей был и гладиатор Марк Арторий. Он возлежал среди знатных женщин, которые оказывали ему всевозможные знаки внимания. 5 Винноягодник – мелкая птичка, считавшаяся у римлян деликатесом. Здесь Феликс показал искусство своего повара, что должно было вызвать зависть у гостей его пира. – Я намерен почтить вас, дорогие друзья, боем гладиаторов, – заявил хозяин. – Слава Феликсу! – Немного крови придаст пряностей здешнему вину! – У тебя, Гай, отличное фалернское вино. – Ему больше 70 лет! – похвастался Феликс. – Это еще из запасов моего прадеда. – Вину я уже отдал должное! – вскричал Арторий. – Но что подаст наш хозяин в образе гладиаторов? Молодых и неопытных юнцов? Так было в доме Рутилия на последнем пиру, где я был. Жалкое зрелище! – Я пригласил на наш пир гладиаторов школы Акциана, – сказал Феликс. – Как? – Арторий приподнялся. – Из молодых я полагаю? – Из тех, кто принимал участие в играх! – с гордостью сказал Феликс. – Я тоже приму участие в бое! – громко заявил Арторий. – И может быть, вы увидите и римскую кровь сегодня. – Вот как? Но ты слишком хороший боец для здешних варваров из школы Акциана и ничем не рискуешь, – заявил богатый всадник Рутилий, который оскорбился заявлениям Артория о его пиршестве, и желавший «уколоть» римского кумира толпы. – В этом ты не прав, Рутилий, – ответил Марк Арторий. – Среди гладиаторов школы Акциана есть отличные бойцы. Например, Дакус. Этот далеко пойдет. – Он будет среди бойцов, доблестный Арторий! – громко сказал Феликс. – Я пригласил его специально для тебя. – Отлично! Будет с кем сразиться! Но Рутилий посмел высказаться о моей смелости! Гости попытались успокоить римского бойца. Но тот не унимался. – Нет! Я не хочу выглядеть жалким фигляром в глазах почтенного общества и нашего щедрого хозяина Гая Сильвия Феликса! Никто не скажет что Арторий боится рисковать! И потому я хочу заявить! Вначале я буду биться с тремя гладиаторами школы Акциана. Чтобы такие как Рутилий, не сомневались в моей смелости. – Я ни в коем случае не сомневался в ней, Марк, – Рутилий поспешил загладить свои резкие слова. – Я знаю, что тебе нет равных в этом городе. – Вот поэтому-то я и потребовал троих. Они свежи и не принимали вина как я. – Оставь сегодня бои, Марк, – потянула его за руку Криспинила, богатая вдова. – Останься со мной и в постели я покажу тебе настоящую битву. – После победы в бою, я стану вдвое резвее на ложе любви, Криспинила. Феликс, пока гости слушали Артория, подозвал раба и приказал ему привести Квинта. Тот уже ждал его приказа и поспешил явиться. – Что у тебя? – шепотом спросил Феликс. – Все готово, господин. Наши люди уже здесь и готовы разить твоих врагов. – Смотри, чтобы никто не ушел из них. Конечно, если меч Марка Артория не сделает своего дела. На этот раз все должно пройти чисто. И никто из гостей ничего не должен заподозрить. – Дом окружен. Если кто-либо из акциановых гладиаторов переживет бой, то вне дома их ждут мечи и стрелы… Первыми гостей вышли развлекать десять бойцов в шлемах без отверстий для глаз. Их задачей было разить друг друга вслепую. Обычно для таких боев использовали молодняк и гладиаторы с именами и солидным числом побед в таких состязаниях не принимали участия. Марк Арторий посмотрел на гладиаторов, ожидавших сигнала к бою, и произнес: – Я сам много раз принимал участие в таких схватках в Риме. В них нет ни красоты ни изящества. – Почему? – возразил хозяин дома. – Такие бои весьма забавны. Вон посмотри на того юношу? Его туника уже взмокла от пота. Он боится. – Что за удовольствие наблюдать за поединком труса? – Начинайте! – Феликс махнул рукой, и слуги подали сигнал к началу боя. Охрана длинными вилами стала подталкивать гладиаторов друг к другу. Те стали махать мечами и кричать. В первую же минуту двое упало на пол, заливая его кровью из страшных ран на шее. Криспинила завизжала от удовольствия, отметив отличный удар. – А вспотевший боец сразу же пал, – Марк указал на уже мертвого гладиатора Феликсу. – А ты говорил, что он будет нам интересен. С трусами всегда так. – А вон тот отлично сражается! Посмотри, Марк. – Тот? Верно, он смел и знает, что такое меч, но он обречен, – тоном знатока произнес Арторий. – Это еще почему? Пятьсот сестерциев на него! – Тысячу за то, что он будет мертв в течение ближайшего времени! – Принимается! Ставлю также тысячу! И в тот же миг как последняя ставка была сделана, мужественный гладиатор с обагренным кровью мечом был поражен клинком в спину. Мощный удар пробил бронзовый доспех и с хрустом вошёл в тело бойца. – Я же говорил! – вскричал Арторий. – Его ошибка была в том, что он слишком углубился в ряды дерущихся. А в такой схватке главное – не увлекаться. Через 15 минут в живых осталось только трое бойцов. Они смешно махали мечами и не могли найти своих противников. Их стали подгонять друг к другу легкими ударами вил. Один из воинов услышал врага и нанес удар, но клинок соскользнул в сторону отраженный щитом. Его противник в тот же миг нанес ответный удар сверху в просвет между панцирем и шлемом. Меч точно вошел в шею и убитый издал предсмертное шипение, что перешло в отвратительный булькающий звук. Но не успел он выдернуть меч из жертвы, как последний оставшийся в живых юноша, раненный в ногу, нанес свой удар и вогнал в гладиатора своей меч снизу. Он понял, что ошибаться ему нельзя, а попасть вслепую в нужную точку на теле было делом непростым. Поэтому он пригнулся и вогнал свой меч снизу прямо в пах бойцу. Тот вскричал и как подкошенный рухнул на мраморные плиты пола…. Арторий вскочил с места и удалился, чтобы вооружиться. Пришла пора для настоящего боя. Вскоре он появился в медном панцире и спартанском шлеме. В его руках были щит и короткий меч-гладиус. – Настоящий римлянин стоит трех рабов-гладиаторов! Я сейчас это докажу! – Да здравствует Марк Арторий! – хором завопили гости. Бой должен был начаться здесь же. Слуги уже смыли кровь и посыпали пол благоухающими лепестками роз. Трое галлов, вышедшие вслед за римлянином, выглядели довольно грозно. Они были в доспехах и все имели гладиаторские шлемы с забралами. Гости затихли. Они перестали верить, что Арторий, изрядно накачавшийся фалернским, сможет выстоять против них. Сигнал! Зазвенели мечи. Арторий сразу же перешел в наступление и отогнал противников друг от друга. Ему было нужно не дать им успешно взаимодействовать. Затем он с быстротой молнии метнулся к первому и сразил его точным ударом в горло. Галл рухнул на пол без стона, и на мрамор полилась алая кровь. Еще один удар! И второй противник римлянина тоже пал, пораженный ударом в горло. Последний отчаянно защищался. Его Арторий не хотел убивать сразу, думая показать гостям высокое искусство владения мечом. Он трижды ранил гладиатора и когда тот окончательно выбился из сил, добил его метким ударом, точно в просвет между панцирем и шлемом. Зрители бешено зааплодировали и закричали: – Maste! – Всех троих рассчитанным ударом в горло! Точно в просвет между панцирем и шлемом! – Так может только настоящий мечник! – Арторий настоящий римлянин! – Вот такие и завоевали мир! – Слава Арторию! – Марк! Ты неподражаем! Арторий убрал свой меч и поклонился гостям. Он снял шлем. Глаза его сверкали, по лицу разлился багровый румянец, под кожей перекатывались желваки мускулов. – Эти воины не были настоящими бойцами! Я бы хотел сразиться по-настоящему. Многие варвары думают, что они бойцы, а сами мечи держат как палки. Дайте мне настоящего противника! А то я уже жалею, что не выпил больше вина! Мне не нужны дешевые легкие победы! Разве за этим я пошел в гладиаторы?! – Сейчас будет настоящий боец, Марк! – крикнул Феликс. – Так давай его! Где он? – Но не хочешь ли ты передохнуть перед схваткой? Ты сразил троих, и сразу же начинать новую схватку небезопасно. – Нет! Я не устал! Давай сюда твоего бойца! Артория стали останавливать. Никто не хотел, чтобы римлянин проиграл бой. – Ты уже показал, на что способен, Марк. Пусть сражаются гладиаторы! – Я тоже гладиатор! Феликс, дай мне настоящего бойца! – Как скажешь, Марк! Дакус! Тот, кого на арене прозвали лев из Дакии! *** Юлия металась по комнате и искала выход. Она знала, что её муж собирался убить Децебала, даже если он победит своих противников. Что же делать? Как спасти его? Она заперта в своих покоях и перед дверью стоят рабы, которые её скорее убьют её, но не выпустят. Как выбраться? Ответ на этот вопрос женщине дала сама судьба. На сей раз, эта капризная дама выбрала своим орудием куртизанку Аспазию. Она сумела улизнуть с пира незамеченной во время кровавой потехи, когда взгляды пирующих были прикованы к бойцам. Аспазия, отлично знавшая виллу Феликса, сумела незаметно пробраться к покоям Юлии. Туда вела тайная лестница, которую часто использовал богатый всадник, проникая к своим любовницам незаметно. Куртизанка проникла в комнату, где сидела взаперти несчастная. – Кто здесь? – Юлия вздрогнула, увидев постороннюю женщину. – Это ты, Аспазия? – Я. И пришла только за тем, чтобы спасти тебя и твоего гладиатора. – Спасти? Ты? Я никогда не поверю этому. – И напрасно. У тебя нет других шансов спасти его от неминуемой смерти. Дом окружен тридцатью убийцами. И меч твоему любовнику в этом случае уже не поможет. Они расстреляют его из луков. Твой муж приказал не выпускать Дакуса живым. – Но ты, почему хочешь его спасти? – в глазах молодой патрицианки сверкнула ревность. Ведь черноволосая Аспазия была очень красивой женщиной. И что главное – она была моложе Юлии. – Не ревнуй. Твой гладиатор даже не знает о моем существовании. – Тогда почему? Зачем тебе рисковать, спасая его? – Он дак. – И что с того? – И я дакийка. – Ты? – не поверила её Юлия. – Но все знают тебя как гречанку! – Этот оттого, что меня еще девочкой продали в рабство, и я попала в Грецию. В Афинах я стала куртизанкой. Затем меня купил другой рабовладелец и вывез в Капую. А, уже получив вольную, я перебралась в Помпеи. Правда о том кто я и откуда никто уже не знает, но я не забыла своей родины, от которой меня оторвали еще ребенком. – Вот как? И ты знаешь, как нам спастись? Если дом окружен, то можно уйти чрез сад… – Нет. В саду тоже засада. Там рабы Феликса с дубинами и крючьями. – Тогда мы погибли! – в отчаянии заломила руки Юлия. – Нет. В этом доме есть тайный ход. О нем знает только Феликс и я. Вот ключ, – красавица-куртизанка бросила Юлии большой железный предмет. – Но где же этот ход? Я никогда о нем не слышала? – Он здесь в твоей комнате. – Здесь? – удивилась патрицианка. – Сейчас мы вдвоем отодвинем ложе и под ним есть люк, что ведет вниз в подземный ход. Но это еще не все. Тебе нужно тайно провести сюда Дакуса. Сейчас он сражается там в зале, и может быть останется жив. – Но меня не выпустят слуги. – Оденься в мои одежды и прикрой голову покрывалом. У нас похожие фигуры и никто не отличит меня от тебя. Тем более что гости твоего мужа изрядно перепились. – А ты? – Я уйду отсюда. Мои рабы ждут внизу, и никто мне не посмеет помешать. Быстро переодевайся – если хочешь жить. Твой муж уже вынес тебе приговор. И берегись Квинта. Он настоящая змея… *** Децебал отразил щитом второй удар Марка Артория и отскочил назад. Этот римлянин отлично владел мечом и мог легко убить его, если бы он хоть на секунду открылся. Клинок в его руках походил на острое жало, что искало малейший просвет в обороне противника. «Вот достойный противник был бы для Давида, – мелькнуло в голове дака. – А мне с ним, пожалуй, не сладить. Этот римлянин не пустобрех, а настоящий воин». Римлянин тоже оценил искусство Децебала. Дакикец научился держать меч в руках, и с ним приходилось быть крайне осторожным. – Ты отличный боец, Дакус! – громко произнес он по-гречески. – Но твои удары во многом еще сыроваты! – Не уверен в этом, римлянин. Арторий провел новую стремительную атаку, которая была отбита. – В обороне ты хорош. Не составляешь даже просвета, но решишь атаковать и погибнешь. – Поэтому я и выбрал такую тактику, римлянин. Теперь победит тот, кто сильнее и выносливее. А ты выпил слишком много вина. Марк понимал, что Децебал прав. Скоро он начнет уставать и его ноги станут передвигаться не столь быстро и грациозно. Атакующий тратит вдвое больше энергии, чем защищающийся. – Это верно, дак, но ты не учел одного. – Чего же это? – поинтересовался Децебал. – У меня есть несколько особых ударов в запасе. Вот попробуй-ка отразить один из них, которому меня научил один самнит, старый гладиатор, что в конце-концов погиб на арене цирка. Он резко пригнулся и метнулся вперед, подобно пружине. Его клинок поразил бы дака, если бы тот вовремя не отпрянул в сторону. Лезвие только слегка оцарапало ему руку. – Неплохо! – воскликнул римлянин. – Этот удар до сих пор парировали наихудшим способом – собственным телом. Ты достоин того, чтобы ему научиться. – Весьма польщен! А вот мой удар! – он рванулся в сторону и метнул свой клинок в ногу противника. Лезвие гладиуса пробило незащищенное бедро римлянина, и тот упал на пол. Децебал метнулся к поверженному телу и придавил своим коленом грудь противника. Окровавленный клинок был извлечен из раны и приставлен к горлу Артория. – Ты можешь убить меня, дак. Это твое право, – прошептал Марк. – Никто не осудит тебя за это. Это был честный бой гладиатора с гладиатором. Я дал клятву умереть на арене. Децебал не стал добивать противника и убрал свой меч. – Ты слишком хороший мечник, чтобы я мог убить такого мастера, – он поднялся и подал руку поверженному. – Да и ты ведь еще не передал мне секрет своего удара. – Я был наказан за излишнюю самоуверенность. Не стоит пить так много вина перед настоящей схваткой… *** Децебал снял с себя доспехи и сдал оружие. Он снова одел свою легкую тунику и был готов вернуться в свою казарму. Но слуги не выпустили его. – Мой господин, Гай Сильвий Феликс, приглашает тебя откушать и выпить. Затем тебя отнесут в твои казармы на носилках. Отказаться было нельзя, и гладиатор последовал за рабом. Но за первым же поворотом раб был сбит с ног ударом по голове. Некто прятавшийся за ширмой нанес ему удар небольшой медной статуэткой. Тот рухнул на мраморные плиты с раскроенным черепом. Децебал отпрянул в сторону от неожиданности. Перед ним была незнакомая женщина в ярких одеждах. – У нас мало времени, храбрый Дакус. – Юлия? Это Ты? – он с трудом узнал возлюбленную. – Я. Но сейчас нет времени для болтовни. Твоей жизни угрожает опасность. Тебя ждут убийцы. Мой муж не выпустит тебя из дома живым. Идем! Здесь потайная лестница. Она схватила его за руку и потащила за собой. В комнате она подбежала к скрытому люку и вставила ключ в замок. Сухой щелчок! Двери к спасению были открыты. – Спускайся за мной, – произнесла она и ступила на лестницу. – В вашем доме есть подземный ход? – Я сама об этом только недавно узнала. – Ты говоришь, что меня везде ждут убийцы, но может они и подле выхода из этого лаза? Юлия, я должен пойти туда один. – Ты думаешь, что мне не угрожает такая же опасность, как и тебе? Феликс не простит меня. А о ходе никто не знает кроме мужа. Он не станет раскрывать его тайну. Я думаю, что этот ход был построен мужем во времена Нерона. Тогда каждую секунду к тебе в дом мог явиться центурион и передать смертный приговор. Муж оставил себе лазейку именно на такой случай. – А сейчас Веспасиан тоже может сделать такое? – поинтересовался Децебал. – Веспасиан Флавий добрый император, но кто знает, что придет ему в голову завтра? Кстати, а ты знаком с Аспазией? – Аспазией? Нет, а кто это такая? – не понял Децебал. – Да так, никто. Я просто так спросила. Гладиатор снял со стены факел и пошел вслед за женщиной. Ход был хорошо укреплен и достаточно широк. Интересно сколько рабов его строили, и что с ними потом стало? Ответ был очевиден для каждого, кто знаком с рабовладельческими порядками. Кому нужны лишние свидетели да еще из рабов. Подземный ход с виллы Феликса выходил в безопасном месте, и они могли спокойно удалиться, минуя ловушки так старательно расставленные Квинтом… *** Пир в доме патриция подошел к концу и рабы развели гостей по отведенным для них покоям. Феликс не думал ложиться и вызвал Квинта. Он ждал голову гладиатора. – Ну? Где его голова? – спросил он рутиария. – Его головы нет, господин. Гладиатор спрятался где-то в вашем доме. – Как это спрятался? – Из дома он не выходил. За это я ручаюсь. Но и к столу, где было приготовлено для него угощение, он не пришел. Больше того – он убил раба, посланного за ним. – Что? Убил моего раба? А разве у него было оружие? – Оружия не было, но разве такому как Децебал нужно оружие, чтобы убить дворового раба? Он воспользовался статуэткой. Заподозрил мерзавец, что его хотят прикончить. – И что дальше? Где он?! – Я не хотел тебя огорчать во время пира, господин. Мы перевернули весь дом кроме комнат госпожи. И думаем, что он там. В её покоях. Более негде. Феликс побледнел. Страшная догадка мелькнула в его голове. «А что если? Но она не знает о ходе! Нет. Он там!» – Где твои люди? – Ждут. Нам нужно только твое разрешение войти туда. – У вас оно есть! Убейте его и принесите мне его голову! Квинт ушел. «Она спрятала его у себя. Этот точно. Мерзкая шлюха. Хуже куртизанки. Связалась с подлым рабом, с варваром. И сейчас об этом узнают посторонние. Квинт вытащит со своими людьми этого героя из постели моей жены. Вот будет о чем плебеям и рабам почесать языки на рынке. Жена Гая Сильвия Феликса – мерзкая потаскуха!» Но Квинт явился назад быстро. – Господин, на этот раз ты обманул меня! – Что? – В её комнате подземный ход! Люк был открыт и они давно упорхнули из расставленной мной ловушки. Я перекрыл все выходы и везде расставил засады. Но мерзкий гладиатор снова сбежал! Если бы ты сказал о ходе, то десяток моих людей ждали бы его у выхода и он теперь напоминал был ежа, а не человека! А так мерзкая свинья сбежала! Феликс видел, как убивается рутиарий, и поразился силе его ненависти. – Я не мог этого сделать, Квинт! И теперь, когда тайна хода стала известна – для меня это большой удар. – Но ведь твоя жена знала о ходе! Зачем же нужно было устраивать эти все засады?! – Кроме меня и Аспазии о ходе никто не знал, Квинт. Это точно. Аспазия проникала ко мне через него, когда мы не хотели разглашать нашу связь. – Но ни твоей жены, ни гладиатора в доме нет! Хотя… – Квинт вспомнил о чем-то. – Аспазия тоже покинула твой дом. Её рабы унесли носилки в самом разгаре пира. Ты знаешь об этом, господин? – Нет. Я совсем не заметил, когда она ушла. Да и зачем мне было обращать на это внимание? Она свободная женщина хоть и куртизанка. И может делать все что хочет. – И выпускать из дома твоих врагов? Разглашать тайну твоего подземного хода? – Да с чего ты взял, что это Аспазия выпустила гладиатора? Она видела его только на арене и личного знакомства с ним не водила. Аспазия дорогая куртизанка и заводит отношения только с обеспеченными клиентами. – Неужели ты не знаешь женщин, господин? Все они шлюхи, и могут запятнать себя связью с рабом. Я это отлично знаю. Плохо, что ты доверился женщине. – Ну, ничего. Денег мне не жалко. Успокойся. К тому же гладиаторы доставили мне и моим гостям удовольствие. А за удовольствие нужно платить. Придумай новый план. А у меня безумно трещит голова, и я хочу спать. Квинт вышел из покоев всадника, не поклонившись. Он придумает как отомстить. Пусть гладиатор пока посмеется над ним со своей шлюхой… Глава 2 Оружие. Придорожная харчевня . Аристомен и Клеобул. В просторном зале было светло. На каждой из четырех стен хозяин укрепил по пять факелов. Аристомен вошел и сразу направился к очагу, в котором горели большие сосновые поленья. Они давали тепло, но заполняли комнату сизоватым смолистым дымом. Перед очагом располагался длинный стол, сколоченный из досок, заваленный блюдами, тарелками и амфорами. Здесь совсем недавно гуляла и веселилась крупная компания. – Аристомен? – к нему вышел толстый грек в промасленном хитоне. – Вот послали боги хорошего гостя. Ты давно не захаживал в мой уголок. – Далеко от Помпей. А я ведь еще раб и не могу располагать своим временем по своему разумению, Клеобул. К тебе заходил мой посыльный? – Смешной грек верхом на осле? Был. Сожрал целое блюдо колбас, двух куропаток, выдул амфору фалернского и завалился спать. Он и сейчас здесь. Храпит наверху. – Проклятый пьяница и чревоугодник, – без злости в голосе произнес старый раб. – Он сказал тебе, зачем я послал его? – Нет. Напился в стельку и не успел. – Ну и пусть себе храпит. Я сам все тебе расскажу. Этот пьяница все равно ничего толком не знает. Ты один? – Да. В этот час здесь никогда никого не бывает. Мое заведение совсем не процветает. Садись за стол. Аристомен уселся на ближайший стул и запустил руку в ближайшую тарелку. Он прямо пальцами выудил мясо из подливки и стал его жевать. – Угощайся, старый друг. Я могу предложить тебе вина. Настоящего хиосского. – Давай, – ответил раб, прожевав мясо. – От глотка вина не откажусь. Раб выпил большой фиал вина залпом как простую воду. – Ты видно уже понял, что я пришел к тебе не просто так? – спросил Аристомен. – Я хоть и послал к тебе человека, но затем подумал, и решил прийти сам. Он, тот пьяница, что спит у тебя, знает мало. А в таком деле не стоит никому доверять. – Неужели ты снова задумал бежать? – удивился толстяк. – Бежать? Нет. В этот раз я вляпался в кое-что похуже. – Похуже? Не понимаю тебя. – Заговор против Римской империи и против цезаря. Клеобул вздрогнул от услышанного и огляделся по сторонам. – Страшные вещи ты говоришь, друг мой. Это попахивает оскорблением величия, и раба за это ничего хорошего не ждет. – Да погоди ты дрожать, – Аристомен выпил еще вина. – Я тебе еще ничего не рассказал, а ты уже оглядываешься по сторонам. И чем ты меня думал напугать? Что они смогут отнять у меня теперь? Жизнь? Да плевал я на такую жизнь. Я встретил настоящих людей, и они предложили мне бороться. Понимаешь? Я смогу умереть в борьбе за свободу. А не сдохнуть на конюшне моего господина толстобрюхого римского всадника. – Аристомен! Опомнись! Ни слова более! – Значит, я пришел к тебе напрасно, и твоя некогда горячая кровь превратилась в воду. – Нет. В воду моя кровь не превратилась, но не верю я в возможность борьбы с Римом. О чем ты говоришь, Аристомен? Десяток рабов задумали удить надсмотрщика? Это что ли твоя борьба за свободу? – Скоро ты увидишь, как наши провинции запылают в огне рабского восстания! И тогда ты поймешь, что я был прав. – Хорошо, чего ты хочешь от меня. Если денег, то их у меня нет. – Нет не денег. Мне нужны лошади. – Лошади? – удивился Клеобул. – Но зачем? Чтобы драпать от римских когорт было удобнее? – Для нашей конницы. У нас будет немало отличных всадников из сарматов, аланов, фракийцев, даков. Но нам нужны лошади! – Как много? – Больше сотни голов. Клеобул даже присвистнул. – У меня на конюшне стоит мерин с разбитыми ногами. А ты говоришь о сотне кавалерийских лошадей. Да ты хоть знаешь, сколько они могут стоить? – А мне плевать на то, сколько они стоят. Я же не собираюсь их покупать. Но у тебя под боком есть конюшни Аэция Флака. – Есть. Но этот купец продает лошадей для ипподромов. – Вот именно. И значит это отличные лошади и вполне нам подойдут. Выясни, когда к нему доставят новых лошадей. Это ведь легко? – Купец Флак ведет свои дела открыто. А в Риме при новом императоре Веспасиане эта потеха вошла в моду больше, чем гладиаторские бои. – Вот именно! И поэтому я здесь. Мы должны отогнать его табун в нужное место и когда начнется восстание посадить на него наших воинов. Успех восстания во внезапности! В захвате первоначального преимущества. – А оружие для воинов у тебя есть? Ведь посадить на коней сотню-две рабов мало – их нужно еще и вооружить. – За это не беспокойся. Первоначально они отберут оружие у стражи, а затем добудут его в бою. – Хорошо. Я по старой памяти помогу тебе, но дальше в дело меня посвящать не стоит. Мало ли что. – Твое имя знаю только я, и не назову его ни под какими пытками. Не переживай. – Я передам тебе сведения в Помпеи. Тебя можно найти на старом месте? – Именно там. Ты пришлешь человека или сообщишь мне самолично? – Пришлю человека. Не беспокойся – он никогда ничего не расскажет. Немой. И подаст только условный знак. Начертит вином вот такой знак на столе. Это значит, что лошади в конюшнях купца, и ты можешь срочно присылать людей, которые захватят их. Но ты обещал мне, что мое имя, ни при каких обстоятельствах не всплывет. – Обещаю! Клянусь Зевсом и Герою! Клянусь Афиной Палладой! И да покарают меня боги за нарушение этой клятвы. А человеку, что спит у тебя, отдай вот эти десять сестерциев, и выстави его за двери. Пусть убирается из Помпей. – Ты считаешь его ненадежным, Аристомен? – Нет. Но он слаб и не выдержит пытки. А дело вступает в решающую фазу и от таких людей стоит избавляться. Пусть уходит подальше… Помпеи. Винная лавка. Гладиатор Келад . Келад сидел в небольшой виной лавке и пил вино. Но пришел он сюда совсем не затем, чтобы напиться. Сегодня начиналась реализация планов гладиаторов. Он был убежден, особенно после последних событий, что нужно начинать восстание. А так Децебала могут и убить, и тогда у них не будет вождя. В последнее время фракиец все больше убеждался в организаторских талантах дака и верил, что боги избрали именно этого человека, для того чтобы возглавить их борьбу. И понимал, что без него ничего не получится. К Келаду подсела женщина. – Воин скучает? – спросила она. – Я могу составить компанию. И всего за несколько сестерциев ты недурно проведешь время. – Лутация? Я жду тебя уже около часа. – Был выгодный клиент, и я не могла его упустить, Келад. – Когда ты только насытишь свою плоть, Лутация. Но ближе к делу – ты достала мечи? – Десять штук. Отличное оружие. – Никто не спрашивал, зачем тебе мечи? – Торговцам все равно лишь бы деньги платили. Да и никто не знает о моей связи с гладиаторами. Я спрятала их у себя в каморке. А как ты думаешь переправить их в ваши казармы? – Не знаю пока. Но что-нибудь обязательно придумаю. – Но этого слишком мало для восстания, Келад? – спросила женщина. – Разве с десятью мечами можно начинать борьбу за свободу? – Нам бы только перебить стражу. А там мы захватим склады и казармы. Вооружимся и начнем борьбу. – Кстати мой сегодняшний клиент, упомянул при мне нечто интересное и для тебя. – Вот как? – удивился фракиец. – Некто ищет в ваших казармах гладиаторов-заговорщиков. – Что? Как это? – Он сказал, что заплатит мне неплохие деньги за информацию о заговоре гладиаторов. – Кто же это такой? – Скользкий тип и пьяница. В последнее время у него появились деньги. Называет себя разными именами. Но ему самому ваш заговор не нужен. Он исполняет чье-то поручение. Келад задумался. Очевидно, некто из братьев под винными парами в таверне сболтнул лишнее, и власти решили заняться проверкой информации при помощи фискалов. Эти люди бродили среди толпы на рынках, толкались в винных лавках и тавернах. А куртизанки отличные источники информации. – Скажи, Лутация, а почему ты помогаешь мне, а не ему? Он же хорошо платит. – Наш храбрый Келад слишком подозрителен. Я была рабыней и ненавижу своих хозяев больше, чем ты можешь себе представить. И не стоит меня подозревать в измене. Я потеряла своего ребенка! Хозяин отобрал моего мальчика и продал за море египетскому купцу. Ты понимаешь, что это такое потерять своего ребенка? Научись доверять. – Разве я сказал, что не верю тебе? – Вот и не станем больше возвращаться к этой теме. А тому я сказала, что стану шпионить для него. Пусть узнает информацию через меня. Ведь он может обратится, и к кому-то иному. А в интересах нашего дела знать как можно больше о наших врагах. – Это ты верно сказала. Нам нужно знать все. Кто и зачем шпионит за гладиаторами и откуда знает о нашем заговоре. – Я поняла. Но теперь мне пора. И подумай о способе переправки оружия к вам. Найди место, где его можно будет спрятать. Женщина поднялась и скрылась в толпе. Келад остался один. Ему было о чем поразмыслить. Делу борьбы за свободу угрожала серьезная опасность… Помпеи. Винная лавка. Фискал Сатерн. Сатерн видел, что Лутация о чем-то оживленно беседовала с гладиатором. «Она воплощает мой план в жизнь или ведет собственную игру? – думал он. – Эх! Слышать бы, о чем они там говорят. Но в этой таверне такой страшный шум. Но девка ведет себя слишком эмоционально. Она прямо вулкан страстей. Нет. Она не так проста, как прикидывается. И этот громадный гладиатор, не похож на покорную овечку, которую из себя строит. Определенно заговор гладиаторов существует. Ну, может и не полноценный заговор, а так – группа этих скотов собралась бежать. Но ведь это можно подать под соусом настоящего заговора. А это принесет мне деньги. Нужно проследить за этим громилой и узнать с кем он общается». К фракийцу подсел раб, одетый в грязное рубище. Это не гладиатор, а скорее всего домашний раб в доме господина средней руки. Такие служили привратниками, или выносили помои и чистили нужники. Сатерн видел, как жадно раб накинулся на вино и жаренные битки. Если узнать имя его хозяина, то можно ухватиться за ниточку, которая приведёт к самому центру заговора. Гладиатор поговорил с ним, бросил на стол несколько сестерциев и удалился. Раб продолжал насыщаться. «Пора!» Сатерн подошел к рабу и произнес: – Привет тебе, друг. Разреши мне угостить тебя вином. Раб подозрительно покосился на незнакомца. – Я сегодня заработал несколько сестерциев и хочу их пропить. Деньги вызывают столько соблазнов, что самое лучшее побыстрее от них отделаться. Но мне нужен товарищ. Не смотри на меня с таким осуждением, друг, – Сатерн подозвал хозяина и потребовал амфору фалернского и жареных колбасок. – С чего это ты решил выбрать меня? – спросил раб. – Я философ и сразу вижу человека склонного к размышлениям. – Философ? – раб криво усмехнулся. – Ты больше смахиваешь на доносчика-фискала. – Фискала? Почему ты так думаешь, друг мой? – По твоей роже видно, что ты законченный мошенник. – Человек умеющий читать по лицам – умный человек. Я не ошибся в выборе собеседника. Для начала я представлюсь тебе, друг. Меня зовут Критий. Я философ и принадлежу к школе стоиков. – Стоиков? – раб захохотал. – Ты пьяница и чревоугодник. Я, до того как стать рабом, был писцом в славном городе Коринфе, а затем в Афинах. А это родина философии. – Но, тем не менее я стоик. Разве страсть к вину противоречит учению стоиков, друг? Ничуть. Но скажи мне твое имя. Оно есть у тебя? – А зачем рабу нужно имя? Какое дело вам свободным до тех, кто беден и нищ? – Ты прав, назвав меня свободным, но я столь же нищ, как и ты сам. У меня так же нет своего угла. Ты даже в этом плане счастливее меня. Твой хозяин кормит тебя. А я никому не нужен. И моя свобода в том, чтобы однажды умереть под забором. Хотя не подумай, друг, что я жалуюсь на жизнь. Для моих размышлений о человеческой природе и смысле бытия достаточно бочки, какая была у Диогена. Произнеся эту речь, Сатерн рассмотрел на ошейнике раба имя хозяина. Помпедий Руф! Ниточка была в его руках. Он чувствовал, что напал на след. Главное не упустить его. – Но сегодня ты пьешь вино, Критий. – Сегодня да. В этот момент служанка поставила на стол амфору, фиал и целое блюдо кровяной колбасы. – Угощайся, друг. Если ты желаешь, чтобы я именно так называл тебя. – Я тоже привержен к вину, Критий, – раб щедрой рукой до краев наполнил свой фиал. – Как все философы. А что привело столь образованного человека так далеко от Афин? – Судьба и злой рок. Я проиграл доверенные мне деньги. Затем пытался бежать, но меня схватили и продали в рабство в уплату долга. Я люблю игру не менее чем вино. – Игра есть обман, – назидательно поднял вверх палец Сатерн-Критий. – Невежды думают, что можно обогатиться просто так, без всяких усилий. – Вот в этом ты прав. Невежда – слепец, а обман – пелена на его глазах. Распиши пелену в любой цвет, но она останется пеленой. Правда же прозрачна, как родниковая вода. И правда в том, что я теперь одет в рубище и выполняю чёрную работу. – Но судьба ведь может измениться, – сказал Сатерн. – Сегодня ты раб, а завтра свободный человек. Не так ли? На все воля бессмертных богов. – Я не верю в богов, Критий. Все ваши развратные боги суть выдумка ограниченных людей. И не они правят миром. – Но кто же тогда? Кто правит нашим людским муравейником, если не Юпитер? – Разум! Он распределен в природе по частицам. Он есть и у нас людей. Хотя я сомневаюсь, что у людей его больше, чем у пчел. – Ты так думаешь? Это мне нравится. Но если нами правит Разум, то все в жизни должно быть подчинено законам разума и выгоды. Они снова выпили по полному фиалу. «Этот раб не часто пьет вино и опьянеет раньше, чем я, имеющий столь солидную практику. И тогда я постараюсь узнать, зачем он приходил к гладиатору!» – А если так, – продолжил Сатерн-Критий, – то мне нечего бояться страхов загробного мира. И если нет никаких богов, то нет и жизни после смерти! Земная юдоль – вот наш Олимп и наш Аид. – Ты говоришь страшные вещи, Критий, – произнес раб. – А как же божественный цезарь? – А что цезарь? Ты думаешь, что философа-стоика можно напугать цезарем? Что мне могут сделать – убить? Это совсем не пугает меня. Все мы умрем когда-нибудь. Сегодня или завтра. Не все ли равно когда. – Но человеческие существа стремятся продлить свою жизнь любой ценой. Разве ты станешь это отрицать? – Нет. Но это люди глупые. Они не понимают глубокого смыла человеческой жизни. Они снова выпили. И Сатерн решил перейти к цели которую преследовал. – Я бы отдал свою жизнь во имя цели. Но вот где найти такую цель? Хотелось бы погибнуть с великой славой. Как Евн-Антиох 6 ! – Евн-Антиох? – удивился раб. – А кто это такой? – А ты разве не знаешь? – Сатерн поднял на раба глаза. – Это вождь рабского восстания на Сицилии. Простой раб из Сирии поднял восстание и рабы, провозгласили его царем Сицилии под именем Антиох. Он правил в течение нескольких лет. 6 Евн-Антиох – раб сириец, возглавивший в 137 году до н. э. восстание рабов в Сицилии. Был провозглашен царем. Его царство рабов существовало около пять лет. – Расскажи мне о нем подробнее. – Тссс! – Сатерн приложил палец к губам. – Такие разговоры крайне опасны. Ты не боишься? Я лично ничего не боюсь, но если нас с тобой схватят, то отвечать будешь и ты. Только за то, что слушал. – Говори! – раб выпил еще вина. Сатерн поведал ему историю давнего сицилийского восстания рабов, которую знал очень хорошо. Раб слушал его с замиранием сердца и фискал понял, что сейчас плод сам упадет к его ногам… Помпеи. Казарма гладиаторов школы Акциана. Децебал принес Кирну в камеру небольшую корзину с продовольствием и амфору с вином. Охранник охотно пропускал его за небольшую плату, и они могли общаться с узником. – Это ты, Децебал? Рад твоему приходу, друг. – Я хочу угостить тебя вином. Отменное. – Спасибо. Здесь кормят очень плохо. Да ты и сам отлично это знаешь. Но я перестал быть чревоугодником и вкушаю любую пищу со словами благодарности господу. Ведь жить мне осталось совсем мало, Децебал. – Не говори так, Кирн. Я не дам тебе просто так погибнуть. – Ты еще не оставил мысли о восстании? – Нет. Теперь эта мысль стала моей основной целью. Освободить гладиаторов и привести их к свободе. Пусть даже большое восстание у нас не получится, но мы попытаемся нанести удар по Риму, или хотя бы вырваться из душных для раба объятий Италии. – Это правильно, друг. Господь поможет тем, кто стремится к свободе, хоть ты и не веришь в него. – Я верю в Спартака. Он мой бог и мой гений. И он укажет мне истинный путь к свободе. И тогда я приду за тобой, и мы уйдем вместе… *** Келад вернулся в казармы и первое, что он увидел – это были вязанки дров, сложенные во дворе для кухонной надобности. «Вот оно! Я нашел, как и куда спрятать мечи!» Он пошел искать Децебала, чтобы поделиться с ним своей догадкой и сообща проработать план действий. Но по пути он столкнулся с громилой, вооруженным железной палкой. – Стой! – приказал тот, и слюни полетели из его беззубого рта. – Ты гладиатор? Имя? – Келад-фракиец. – Слышал о тебе, фракиец. А я новый старший рутиарий школы. Мое имя Бал. – Я тоже слышал о тебе, рутиарий. Не скажу, что это были хорошие слова. – Ты смел, фракиец. Я люблю смелых бойцов, но теперь в школе будет наведен порядок. Авл совсем распустил вас. Иди к себе. Уже вечереет. Теперь камеры гладиаторов будут запираться на ночь. Келад кивнул и пошел к себе. Эта новость огорчила его потому, что встречаться с друзьями по борьбе станет сложнее. Теперь каждый из них вынужден будет проводить ночь в тесной каменной келье и только утром, охранники выпустят их на проверку. – Келад! – гладиатор оглянулся и увидел Децебала. – У нас мало времени. Бал здесь! – Я знаю, но пойдем вместе к нашим камерам. Вот возьми, – дак протянул ему длинный металлический гвоздь. – Это зачем? – спросил тот, пряча гвоздь. – Это вместо оружия? – Нет. Пробуравь в твоей двери небольшое отверстие у самого засова. Это даст возможность открывать его изнутри небольшим изогнутым крючком. Я видел, как это делал Юба, когда его запирал Квинт. И гвоздь этот его. – Хорошо. Займусь этим отверстием сегодня же. За три-четыре дня сделаю. – Я сейчас в камере нубийца и у меня выход есть. В день восстания мы откроем наши камеры и освободим остальных. – Но, когда он настанет этот день? – А разве уже есть оружие? – усмехнулся Децебал. – Есть. И я уже придумал, как его переправить. Десять гладиусов! – Вот как? Это отличная новость. Но где они сейчас? – Это необязательно тебе знать. Мечи в надежном месте. Главное их в нужное время переправить в наши казармы. Это можно сделать, спрятав мечи в вязанках дров для кухни. Но если они будут там лежать долго, то… – Я понял, их могут легко обнаружить. И это нужно будет сделать перед самым восстанием. – Вот поэтому я и хочу узнать о дате. – Я получил от Аристомена хорошие новости. Скоро у нас будет конница и это позволяет ускорить час освобождения. Начинай через неделю. Как раз будет завоз дров. И будь осторожен. Со мной не встречайся, только по крайней необходимости. Никто не должен знать о нашей дружбе из посторонних. Особенно новый старший рутиарий. Помпеи. У храма Юпитера . Сатерн встретил Квинта у храма Юпитера. Тот был, как всегда, в длинном плаще с капюшоном. Бывший рутиарий не любил показываться в городе в общественных местах, боясь, что его узнают люди Акциана. – Привет тебе, Квинт! Я сразу же узнал тебя, несмотря на капюшон. – Тихо. Не стоит так орать! – Квинт приложил палец к губам. – Я нащупал нить гладиаторского заговора. – Отойдем в сторонку. Итак, что ты там обнаружил? – Гладиаторы Акциана готовят восстание и у них уже есть связи с рабами по всему городу. Заговор созрел. – Насколько достоверна эта информация? У тебя есть доказательства заговора?! – Есть! Мне все разболтал раб Помпедия Руфа и я знаю где его искать. Можно еще последить за заговорщиками, а можно и сейчас взять раба развязать ему язык. Но мне нужны деньги. – Ты тянешь деньги постоянно, Сатерн, но результаты твоей деятельности ничтожны. Мне кажется, что ты специально придумал этот заговор, чтобы пить и жрать за мой счет. Ты уже постоянно говоришь мне, что нашел нить заговора, но доказательств у тебя нет. А мне нужны доказательства. Один раб! И это все? Да мало ли чего мог наболтать спьяну один раб? И это нить заговора? Не смеши меня, Сатерн. – Не хочешь платить? Тогда я продам свой секрет другим. Например, отправлюсь к Помпедию Руфу. – Ладно. Сколько тебе нужно? – Триста сестерциев для начала. – Здесь пятьсот. Но ровно через три дня я жду результатов. Вот на этом месте. Мне нужна нить заговора. Связи заговорщиков и место где они готовят оружие. Хоть один склад. – Получишь результаты. Сатерн спрятал кошелек и пошел по направлению к первой виной лавке. Ему было нужно подумать, а думалось легче всего за чашей фалернского или хиосского. Вот какое заведение сегодня выбрать, когда есть деньги? И то и другое хороши. А впрочем, все равно, главное чтобы вино было не моложе 20 лет! А то в последнее время появилось множество поддельных амфор запечатанных фальшивыми клеймами. Нальют какой-то кислятины и продают как настоящее хиосское. По правде говоря, никакого заговора он не нащупал. Разговор с рабом-философом не принес ему ничего кроме эстетического наслаждения. Редко встретишь знающего человека среди таких подонков общества. Язык раб умел держать за зубами или ему действительно не о чем было рассказывать, и к заговору рабов он имел самое отдаленное отношение. Его разговор с фракийцем мог быть простой случайностью. Хотя Сатерн нюхом чувствовал, что именно в этом направлении нужно действовать. А его чутье отпетого мошенника его никогда не обманывало. Он как охотничья собака шел по следу дичи. Помпеи. Таверна «Борода Агенобарба» . Ноги сами привели Сатерна к таверне «Борода Агенобарба». У папаши Диокла водилось хорошее винцо. – Эй, Диокл! – с порога позвал он хозяина заведения. – Это ты, Сатерн? Мы в последнее время часто видимся. У тебя завелись денежки? Тебе опять старого вина? – Ты догадлив, старый хрыч. Фалернского 20-летней выдержки! – А денежки у тебя есть? Кредит на такие вина недоступен. Ты же знаешь. – Никакого кредита, папаша Диокл. Плачу наличными, – Сатерн выбросил на руку хозяина несколько десятков сестерциев. – Снова богат? Ты нашел отличного покровителя! – А ты не лезь не в свое дело, Диокл. Считай деньги и держи язык за зубами. Сатерн уселся за стол и в этот вечер набрался вином до самых краев. Он даже не нашел в себе сил или желания уходить и заснул здесь же под лавкой. Впрочем это никого не удивило. Такое случалось с ним часто. Диокл даже бросил ему старую кошму под голову. Когда он проснулся, то первое что предстало перед его взором, был старый башмак на деревянной подошве. Пьяница потряс головой, не понимая, что это и где он находится. – Ты говоришь, что они готовят мечи? – послышался голос. Сатерн понял, что он под лавкой, и над ним сидят за столом какие-то люди. Он решил не шевелиться и послушать. – Готовят. Я говорю тебе, что они скоро поднимут восстание. А разве это не то, что мы с тобой хотели? Разве это не шанс для нас вырваться на свободу? – Еще какой шанс. Если мы промедлим немного, то можем отправится в Аид. Если завтра нас с тобой сошлют в деревенский эргастерий, или чего доброго отправят в каменоломни? Что тогда? – Вот я и предлагаю тебе связаться с ними. Они в казарме, там, где ты работаешь на кухне. – Но кто они? – Этого я не знаю. Но этим заправляет гладиатор-фракиец. – Знаешь сколько там фракийцев? – Этого ты сможешь узнать… Собеседники перешли на шёпот, и Сатерн ничего не мог больше разобрать, хотя весь превратился в слух. Вот он заговор гладиаторов сам плывет к нему в руки и раскрыть он его может сам. Никому ничего не нужно платить, а все денежки Квинта оставить себе! Хотя этот Квинт стал до невозможности скуп… Глава 3 Фискал. Помпеи. Дом городского префекта . Городской префект Помпедий Руф не любил бросать слов на ветер. Он всегда жестоко расправлялся с непокорными рабами. Этот римский чиновник хорошо усвоил уроки истории и понимал, чем грозят рабские восстания. Рабы способны только разрушать и уничтожать созданное целыми поколениями! Эта черная сила, клокочущая на самой нижней ступеньке империи, могла выплеснуться и начать разрушать верхние этажи могучего здания. Руф с сожалением наблюдал, как рабовладельческая система понемногу подтачивала основы государства. Рабов стало слишком много. В одних Помпеях их уже было больше чем свободных граждан. А такое соотношение грозило многими бедами. Когда все было спокойно, эта система многих устраивала, но все труднее и труднее стало держать рабские массы под контролем. Вот в чем была основная проблема. Ему доносили о частых бунтах и убийствах в окрестных виллах местных богачей. Пока все удавалось быстро локализовать, но Руф чувствовал в воздухе грозу. Особенно его пугала новая школа гладиаторов ланисты Акциана. Этот предприимчивый делец завозил рабов для своего заведения из самых отдаленных уголков мира. И, по слухам, это были свирепые и буйные варвары. Например, его фракиец Келад. Настоящий Геракл. Смотрит так, словно готов всех вызвать на поединок. «Рабам необходимы кровопускания, – думал префект. – Такие как были в древней Спарте. Ежегодно молодые спартанцы выходили на охоту на рабов и убивали их. Это постоянно держало двуногий скот в покорности и страхе. А если раб осмеливается смотреть на свободного, так, как смотрит этот Келад, то о каком страхе можно говорить? Наши римские юноши развращены роскошью и сами не пойдут убивать рабов. Их только и хватает на то, чтобы смотреть, как гладиаторы режут друг друга на арене. Ничему их восстание Спартака не научило. А рабы-гладиаторы, как мне доносят, вспоминают его. Даже, кто-то среди них заявил, что этот Спартак был богом и сейчас живет в недрах Везувия! А ведь этот прямое оскорбление величия! Но как мне разыскать бунтарей? Как? Разве даст Акциан и другие ланисты перешерстить их школы? Золото совсем проело мозги этим господам. Ни о чем ином кроме выгоды думать не способны!» Помпеи в летнее время были особенно популярным местом для отдыха римских богачей. Сюда тянулись патриции из душного и пыльного Рима, желая провести время среди сочной зелени и прохлады садов загородных вилл и в городских домах по роскоши не уступавших виллам. В город съезжались женщины легкого поведения, ибо спрос на них в такие периоды небывало возрастал. Поэтому Руфу было чего бояться. Если поднимется восстание рабов, то это вызовет массовые жертвы и большой скандал… Фискал Папиус знал об этой подозрительности префекта, и потому решил пойти именно к нему со своими сведениями. Слуги долго не пускали его к господину, и даже не хотели докладывать о его приходе. Управляющий Руфа вольноотпущенник Натан примирительно сообщил фискалу: – Такие жалобы не подаются лично господину префекту. Если он станет их рассматривать, то у него не хватит ни дня ни ночи. – Но у меня сведения чрезвычайной важности! Я не могу их сообщить никому кроме самого префекта. И если ты не хочешь погубить город, то доложи обо мне своему хозяину. – А кто получит на ужин вместо каши дубовые палки? Я? Но я вовсе не желаю их получать. Я хочу пить вино. А ты толкаешь меня под палки. – Если ты доложишь обо мне господину префекту, я лично из причитающегося мне вознаграждения дам тебе пять монет. – Имперских золотых ауреусов? – глаза Натана загорелись. – Золотых ауреусов 7 ? – фискал искренне удивился наглости слуги. – Я имел в виду серебряные сестерции 8 . – За такую малость, я не стану рисковать милостью своего господина. Уходи прочь! Что это за важная новость, за которую платят серебром? Если на кону стоит жизнь города, то это золотая новость, не так ли? 7 Ауреус (аурей) – древнеримская золотая монета. Название происходит от латинского слова Аурум – золото. 8 Сестерций – древнеримская серебряная монета. Сестерций равнялся двум ассам и одному семису. – Забываешься, раб! – Я не раб! Милостью моего господина я уже вольный человек! Уходи прочь! А не то я прикажу рабам выбросить тебя отсюда! – Ладно! – пришедший примирительно поднял руки. – Ладно! Я дам тебе пять имперских золотых! Дам! Клянусь Зевсом! – Вот это совсем иной разговор. А то сразу же угрожать и сулить всякие беды. Если ты рвешься к префекту, то рассчитываешь сорвать за свои новости хороший куш. Я далеко не так глуп. – Я это вижу. Но прошу тебя побыстрее доложить о моем приходе своему господину. – Но смотри, не обмани меня насчет золотых! Боги слышали твою клятву! – Я же уже обещал тебе награду. Не медли и дай мне заработать, и тогда быстрее получишь свою долю. – Иду докладывать господину. Натан исчез всего на несколько минут. Обратно вольноотпущенник явился с угодливой улыбкой на лице. – Господин согласился тебя принять. Но помни о своем обещании. Это благодаря мне ты сможешь лицезреть самого префекта. Идем. Вольноотпущенник провел фискала в помещение, где Помпедий Руф коротал одиночество за свитками и грустными мыслями. Все тело патриция было покрыто рубцами ран. Он много воевал в своей жизни и по-настоящему хорошо чувствовал себя только среди военного лагеря. Руф никогда не носил никаких украшений, хотя был человеком состоятельным и получил от императора много отличий. Гордился он только одной единственной наградой – травяной короной. Её он получил за спасение жизни самого императора Веспасиана во время битвы в Иудее. Травяная корона была высшей воинской наградой для римлянина. Она сплеталась из той травы, что росла на месте, где был совершен подвиг. Уродливый шрам на его плече напоминал ему об этом подвиге. Шрамы на груди остались от схваток с парфянами, когда он был центурионом в войске Гнея Домиция Корбулона 9 еще при императоре Гае Клавдии Нероне 10 . Префект посмотрел на своего вольноотпущенника и строго спросил его: – Этот тот самый человек? – Да, господин, – ответил Натан. – Горе тебе если его информация окажется не столь ценной, как ты сказал. Уходи! 9 Корбулон Гней Домиций – римский полководец, воевавший в Парфии. Покончил жизнь самоубийством по приказу императора Нерона. 10 Нерон Гай Клавдий – римский император из рода Юлиев-Клавдиев. Ученик знаменитого философа Сенеки. Славился тем, что любил выступать на сцене как актер и певец. Управляющий удалился. – Итак? – Руф посмотрел на фискала. – Мое имя Папиус, господин. Я фискал и знаток своего дела! – Доносчик? Я терпеть не могу доносчиков со времен Нерона. Этот ряженный шут на месте императора часто пользовался услугами таких как ты! И немало достойных людей оказалось в проскрипционных списках 11 . Так погиб достойный Гней Домиций Корбулон. Но сейчас, слава богам, у нас хороший император! – Но служба фискалов есть и при нынешнем императоре Веспасиане Флавии, господин. 11 Проскрипционные списки – списки лиц, объявленных вне закона императорами или диктаторами Рима. Каждый мог убить человека, чье имя попало в такой список, и забрать себе часть его имущества. – Вот только о себе фискалы зачастую заботятся больше чем о благе империи, – возразил Папиусу Руф. – Но на этот раз я принес тебе действительно важные новости, господин. – Говори! – Я раскрыл заговор гладиаторов, господин. – Что? – не понял его Руф. – Что ты сказал? – Я говорю совершенно ответственно. Я уже долгое время веду сыск по делу готовящегося в Помпеях восстания гладиаторов и рабов. – И у тебя есть доказательства? – Руф задрожал от возмущения. – Конечно, господин. Иначе я бы никогда не решился обеспокоить тебя. Когда среди заговорщиков было всего несколько десятков гладиаторов, я не придавал этому значения. Но теперь среди заговорщиков не менее двух тысяч человек! И заговор все продолжает шириться. И уже завтра они могут восстать. А в городе сейчас всего две когорты 12 легионеров. И те так разленились, что больше пьют, чем несут службу. Гладиаторы перебьют их как котят, если нападут внезапно. И тогда у них будет отличное оружие, господин. 12 Когорта – одно из главных тактических подразделений римской армии, составлявшее основу когортной тактики. В легионе было 10 когорт. При Августе в составе когорты было 555 пехотинцев и 66 всадников. – Доказательства? Кто участвует в заговоре? Гладиаторы какой школы? – Многих школ, господин. Но гнездо измены среди гладиаторов ланисты Акциана. И самое страшное, что у них есть вождь. Талантливый и умеющий подчинять своей воле людей. Он, говорят, поднимает их на бунт именем Спартака! – Я подозревал это, и мои опасения оказались не напрасными! Кто он?! – Руф вскочил со своего места. Свитки разлетелись в разные стороны. – Имя?! – Я не знаю его имени, господин. Но у меня есть имена тех, кто знает его! – Что ты хочешь за свои услуги? – Тысячу золотых! Согласись, что за спасение города это совсем не много. – Если все что ты сказал, правда – получишь три тысячи! Это мое слово! Слово солдата Помпедия Руфа! Но если ты придумал этот заговор чтобы выжать из меня деньги – я сварю тебя в кипящем масле. Фискал вздрогнул от такого обещания. – Я не вру, господин. Но брать заговорщиков стоит с умом. Если ты начнешь действовать необдуманно, то большинство рыб выскользнет из сети. Или чего доброго начнет восстание. И тогда кто знает, что произойдет? – Уж не сомневаешься ли ты в мощи великого цезаря? – Нет, господин! В мощи императора я не сомневаюсь. Но мы не в Риме, а в Помпеях. И среди тысяч местных рабов многие пристанут к бунту и пойдут убивать, жечь и грабить. Их, конечно, потом накажут, но исправит ли наказание совершенное ими? Не лучше ли предотвратить бунт? – Конечно лучше! Говори, что ты предлагаешь? – Нужно нейтрализовать городской штаб восстания и разорвать его связи с сельскими эргастериями. Там тысячи рабов стонут под непосильным ярмом, и стоит кому-либо запалить огонь и все вспыхнет. Теперь вздрогнул сам Руф. Он понимал, что рабов содержат в скотских условиях и их жизнь ничуть не лучше мрачного Аида. Этим действительно нечего было терять. И если среди них появиться хоть половина Спартака, то это грозит неисчислимыми бедствиями. – Кого нужно взять? – спросил он фискала. – Троих гладиаторов. Их имен я не знаю, но они их школы Акциана. Я могу их показать. Точно знаю, что они назначены сотниками в будущих легионах восставших. И раба по имени Аристомен. Он привратник у Гая Сильвия Феликса. – У Феликса? Ты не ошибся? – Нет. Я давно за ним слежу. Его господин сейчас дал этому рабу много воли, и он почасту бывает на свободе по различным поручениям, а то и без них. И он служит связным между разными частями заговора. Но если его тронуть, то Феликс поднимет бурю своими кляузами и доносами в Рим. И тебе это может грозить потерей должности. Гай Феликс богат, а золотым ключом открываются и двери императорского дома. Кто же захочет признать, что его раб заговорщик. За такого раба несет ответственность прежде всего его господин. – Ты прав. А о гладиаторах Акциана я уже и вовсе не говорю. Попробуй, сунься туда с арестами и он скажет, что я делаю это намеренно, чтобы угодить его конкурентам. Больше того, он всюду растрезвонит, что я подкуплен и снова мне придется «отмываться от грязи». Поэтому, мы возьмем их тайно! Никто ничего не заподозрит. Я дам тебе десять человек. С ними ты все сделаешь. – А деньги, господин? – Вот кошелек с сотней золотых. Задаток. А остальные после нейтрализации заговора. Фискал ловко поймал золото и быстро спрятал в своем хитоне… Помпеи. Площадь у храма Гермеса-рыночного . Аристомен почувствовал неладное. В тщедушном человеке, он заподозрил фискала. Слишком уж часто он оказывался сегодня на его пути. Следит! Впереди показалась фигура Децебала. Он шел, протискиваясь среди толпы у овощных рядов. «Похоже о нашем заговоре стал известно властям. Этот фискал явно не один, по его пятам идут переодетые солдаты. Нельзя показать фискалу с кем я должен встретиться! А гладиатор уже машет мне рукой». Раб резко повернулся и прошмыгнул среди торговцев жареными бобами и разносчиками колбас. Те своими традиционными громкими криками могли оглушить когорту римских легионеров. «Теперь бежать!» И старик бросился в просвет между лавкой базарного менялы и фонтаном со статуей богини Фортуны. – Задержите его! – послышался громкий крик за его спиной. Прямо перед Аристоменом появился высокий человек со скрещенными на груди руками. Это был настоящий солдат хоть в плаще рыночного торговца. – Стоять! – приказал он рабу. «Не солдат, а центурион!» – мелькнуло в голове раба, но, несмотря на это, выполнять команды он не собирался. Аристомен с разгона прыгнул в фонтан и пробежал по нему, рассекая струи чистой воды. Позади снова послышались окрики: – Задержи его! – Стоять! Раб выбрался из воды и, расталкивая торговцев, хотел затеряться в толпе, но и эта дорога была перерезана. Ему навстречу шли двое: один тощий, в черном хитоне, с длинными распущенными волосами; другой полный, как бочонок с короткими ножками. Аристомен сразу понял, что это не торговцы и не покупатели. Было в их лицах что-то зверское, жестокое. «Палачи из городской тюрьмы для рабов!» – мелькнуло в его голове. – Куда ты спешишь, дорогой друг? – спросил толстый с гадкой ухмылкой на лице. – А может, пройдешься с нами? У нас уже готово горячее угощение для душевной беседы… Децебал увидел – что-то не так. Аристомен повел себя как-то странно и резко свернул в другую сторону. Все ясно! За ним охотились, и он не захотел его подставлять под удар. «Что делать?! – мысли лихорадочной чередой понеслись в его голове. – Как помочь? Что я могу сделать?» Он хотел, было последовать за Аристоменом, но увидел людей, которые его преследовали. Трое дюжих молодцов, под плащами у которых угадывались мечи, побежали за ним. А впереди были еще! «Обложили, как у нас в Дакии обкладывают кабана! И я здесь ничего сделать не смогу. Нужно срочно возвращаться в казармы и предупредить Келада. Ниточка от Аристомена может потянуться длинная». Гладиатор решил убраться с рынка, но незнакомый человек потянул его за полу серого хитона. – Чего тебе? – строго спросил дак. – У меня к тебе есть дело. «Соглядатай! И меня поймали! Бежать? Сделать это в здешней толпе вряд ли удастся!» – И что за дело? – Давай отойдем в сторону от людских глаз. Мое дело непростое. – Ты один? Или за тобой также стоят много переодетых солдат? – Переодетых? Солдат? Нет, гладиатор, я совсем не хочу видеть рядом с собой солдат. Идем со мной. Они вышли с территории рыночной площади и остановились под сенью высокой колонны храма Гермеса-рыночного. Здесь было тихо и уединенно. Вокруг не было ни души. – У меня мало времени, гладиатор. Я не должен был приезжать в Помпеи. Мы договорились, что я пришлю человека. – Договорились с кем? – Децебал подозревал, что рядом с ним обычный соглядатай. Он не верил в то, что эта встреча произошла случайно. – С Аристоменом. – Аристоменом? А кто это такой? Ты ошибся, уважаемый, я совсем не знаю Аристомена. – Слушай, дак, мне некогда тебя убеждать, что я не ищейка городского префекта. Аристомен просил меня выполнить одну его просьбу. Я договорился с ним, что пришлю сюда моего слугу, и он все передаст. Но в последний момент я решил, что лучше все сделаю сам. В наше неспокойное время никому доверять не следует. – Ты ошибся… – Не стоит продолжать, гладиатор. Слушай меня дальше. Я знаю Аристомена уже очень давно, и он обратился ко мне с одной просьбой. Я знаю, что для вашего дела нужны лошади. И я узнал, что отличная партия в пятьсот голов прибыла в конюшни Аэция Флака. Взять их оттуда будет легко. Но нужны люди. Ты сможешь их предоставить? Децебал посмотрел в глаза толстяку. Он знает слишком много! Городскому префекту не может быть известно столько, иначе, если бы так было, весь их заговор уже давно был бы раскрыт. А может и вправду, Аристомен обратился к нему с просьбой? Ведь кони им были нужны как воздух для начала восстания среди загородных рабов. – Аристомен не ждал меня так рано, – продолжил незнакомец, – но обстоятельства повернулись именно так. В ближайшее время на конюшнях у Аэция новых лошадей не будет. И нужно брать именно эту партию. Вот я и решил сам прибыть в Помпеи. И увидел такую картину. Аристомена взяли и его будут пытать. А ты знаешь, как умеют пытать римляне? Все жилы вытянут, станут поливать ноги маслом и совать их в огонь. – Ну, хватит меня пугать. Я воин, а не девица-рабыня в спальне своего хозяина. Откуда ты знаешь, что Аристомен хотел встретиться лично со мной? – Я видел, как он смотрел на тебя и как ты махнул ему рукой. – Ты слишком наблюдателен…. – дак сделал паузу, ожидая, что незнакомец произнесет свое имя. Но тот сказал: – Мое имя тебе незачем знать. Хватит того, что оно известно Аристомену. Итак, ты сможешь организовать похищение лошадей? – Но ты назвал меня даком. Откуда тебе известно, кто я такой? – В толпе тебя называли по имени, и я услышал. Твоя слава бойца летит впереди тебя. Итак, что насчет лошадей?

Конец ознакомительного фрагмента.