Тринадцать месяцев ведьмы

Аннотация

Ведьма Лаура ссорится с мамой и перебирается к демократичной, всё разрешающей бабушке. У Лауры нет фамилиара, и колдовство удаётся ей через пень-колоду. В поисках фамилиара она попадает в самые разные передряги, но в конце концов находит его, мирится с мамой и становится полноправной ведьмой.

Глава 1. Январь. Ведьмины подарки Ей подарили первый котёл. Совсем маленький и оловянный (Лаура планировала серебряный), но совершенно настоящий. Такой не расплавится на огне, как самодельный котелок из пластилина, не вскипит вместе с содержимым. Как-то раз Лаура брала мамин, чтобы сварить зелье от любопытства – очень её за любопытство ругали. Но то ли положила слишком много разрыв-травы, то ли надо было варить на воде, а не на сгущёнке. В общем, мамин котёл разошёлся по швам, а Лауру неделю не пускали гулять. Но теперь у неё есть собственный котелок, и это клёво-клёво! Стягивая фольгу со второго подарка, Лаура уже вовсю предвкушала, как сварит основу для плитки бесконечного шоколада. Сделать с орешками или с курагой? А может, с морковкой, чтоб отпала проблема с кормёжкой Бу?.. Так и не решив, Лаура распаковала второй подарок. Мантия. Так. Ну, это скучновато, это, конечно, для школы, хотя в школу ещё не скоро… Погодите-ка… Нет! Это не школьная мантия. Это какой-то халат-переливашка… Или… Лаура слыхала о таких. Она крепко сжала в кулаках тонкую, мягкую ткань, зажмурилась и пожелала, чтобы мантия стала зелёной. Открыла глаза – материя блестела и переливалась изумрудными, как июньская трава, искрами. Лаура снова зажмурилась. – Хочу, чтоб была оранжевая! По пальцами пробежали мурашки, и ткань стала как апельсин; даже запахла слабо и сладко-горько, как апельсиновая кожура. – Да, в такой в школу точно не пустят! – довольно усмехнулась Лаура и зашуршала упаковкой третьего подарка. Что там у нас?.. Доска. Да не просто доска! Вау, вау, вау, доска с памятью! Сколько ни пиши, всё запомнит. А сколько фломастеров к ней? Лимонный, фиалковый, земляничный, арбузный – шикарно! Ещё и спец-набор – «Серебряная королева», «Чернила каракатицы» и «Золотое веретено». Лара не утерпела, схватила «Серебряную королеву», помчалась к зеркалу в ванной и высветлила себе кудрявую прядь отросшей чёлки. Всё равно мама скоро заставит стричь… Выбежав из ванной, она заметила, что в коридоре уже вовсю пахло тефтельками и булочками с курагой и клюквой. Во рту тут же скопилась слюна. Лара завернулась в подаренную мантию и с победным криком выскочила в кухню. Стол был накрыт. В кухне было пусто. – Мам?.. Никто не отозвался, и Лаура устроилась на табуретке, покачивая ногой. Уронила тапок. Быстро глянула на миску с булочками. Румяные бока, масляные, с поджаристой корочкой и сахарной глазурью… От кружки с какао шёл сладкий тёплый пар. На большом блюде под стеклянной запотевшей крышкой угадывался слоёный торт. Часы тикнули и разразились «Ведьминским маршем» – это значит, десять утра. Лара уронила второй тапок-панду и вздохнула. Это было в мамином духе – вот так вот воспитывать силу воли. Куча вкусностей на столе и никого в доме. Спасибо хоть подарки распечатать успела… Лаура ещё раз со вздохом посмотрела на торт. С джемом, наверное… Ещё раз, на всякий случай, позвала: – Мам! Мам, я проснулась! Ты где? Снова тишина. Лаура покачала головой, сползла с табуретки и пошла умываться. Потом вернулась в комнату, аккуратно сложила подарки, а блестящие обёртки сунула в ящик для рукоделия – пригодятся когда-нибудь. Разбудила ленивого, растолстевшего за осень и зиму кота Мятноуша. – Просыпайся-просыпайся, мыши не дремлют, – приговаривала она, почёсывая кота за ухом и по пушистому пузу. – Вставай… Мятноуш укоряюще моргнул на неё заспанными глазами. «Какие мыши?» – было написано на его полосатой серо-рыжей морде. – Нет никаких мышей, – согласилась Лаура. – Но всё равно вставай, Ушик. Мятноуш помурчал, ткнулся маленькой хозяйке в ладошку и принялся умываться. Лаура вытряхнула из его миски косточки и засыпала туда корм «Мяу-шмяк». Потом почистила морковку для Бу – ручного зайца с полным именем Бубенчик – и снова жалобно позвала: – Ма-ам? Тишина… Когда ароматы из кухни стали совсем уж нестерпимо-манящими, Лаура решительно надела парадное платье, расчесалась и промаршировала к столу. – Раз никого нет, – заявила она зайцу и коту, – я съем всё сама. Иначе всё испортится. Ведь нельзя выкидывать еду, так? Именинница изящной лопаточкой положила на блюдце кусок торта и, облизываясь, уже нацеливалась на него десертной ложкой, когда в дверь позвонили – рассыпчато, пронзительно и резко. Лаура подпрыгнула, опрокинула блюдце с тортом, чашку с чаем и приткнувшегося у локтя Бу. Мятноуш мявкнул и бросился к дверям. Бормоча и ругаясь, Лаура побежала следом, пододвинула к двери банкетку и, взгромоздившись на неё, посмотрела в глазок. Радостно крикнула: – Мама! И открыла дверь. – С днём рождения, Лаурчик! Мама распахнула объятия, и Лаура метнулась к ней – улыбающейся, с искрящимися глазами, пахнущей улицей, дождём и грейпфрутовыми духами. – Как ты тут, милая моя? Прости, что я опоздала… Твой подарок приехал только утром, я бегала забирать… – Да?.. Ещё один подарок?.. Класс! – возликовала Лаура. – То есть – ещё один? – озадачилась мама. – Ну, я уже нашла котёл, мантию и доску, – выдохнула Лаура, предчувствуя грозу. – Наверно, ты не хотела, чтобы я сразу распаковала… – Какой ещё котёл? – подозрительно спросила мама, снимая пальто и занося в прихожую большую коробку – гораздо больше тех, в которых ей обычно привозили ингредиенты и книги. – А что там такое, мама? – суя нос под мамину руку и силясь прочесть этикетку, попыталась перевести стрелки Лаура. – Нечего меня отвлекать. Что за котёл? – Я нашла у кровати. Я думала, это твой подарок… – Никаких котлов, пока не пойдёшь в школу! Что ещё за ерунда?! А это что такое? – указывая на серебристую прядь, воскликнула мама. – Лаура! – Это я фломастером от запоминающей доски… – прошептала Лаура. – Я же думала, это твой подарок… – Мама, – сквозь зубы пробормотала мама и быстро пошла к Лауре в комнату. – Что ещё было? – Мантия, – всхлипнула Лаура. Мятноуш сочувственно потёрся о ноги, но ей было не до того: – Мама! Не забирай, пожалуйста… Я буду носить аккуратно, обещаю! Мама! Но мама уже безжалостно осматривала подарки. Пронзительно-оранжевая мантия в её руках побледнела до цвета разбавленной газировки и съёжилась. Доска быстро спрятала разноцветное содержание. Котелок… – Ты ведь ничего в нём не варила? – тихо спросила мама. – Нет… – Вот и молодец. Отложим это до поры, – так же тихо попросила мама и Лаура – а что ей оставалось! – кивнула, жмурясь, чтоб не потекли слёзы. Уш вспрыгнул на руки, и она машинально погладила его по спине. Мама ушла, но тут же снова вернулась с той самой коробкой из прихожей. Лаура, которая уже сообразила, что утренние подарки были контрабандой от бабушки, воспрянула духом: хоть какой-то подарок ей светит. Да не хоть какой-то, а очень даже желанный! Судя по размерам коробки, там лежало то, что она выпрашивала уже почти целый год… – С днём рождения, Лаурчик! – повторила мама, протягивая ей коробку. – Ну, выше голову. Не злись! Бабушка, как всегда, не думает, когда выбирает подарки… Котёл! Это надо же! На девять лет! Ну, открывай! Лаура аккуратно развязала бечёвку и сняла крышку. Внутри картонной коробки оказалась ещё одна, поменьше, – пёстрая и блестящая. – Та-ак… – пробормотала Лаура, вытаскивая её на свет и водружая на стол. – Та-ак… Разрезала алую бархатную ленточку, сняла слой шуршащей обёрточной бумаги и подняла ещё одну крышку. Мама, блестя глазами, следила за Лаурой, которая достала изнутри ещё одну коробку – меньше второй. И она была явно маловата для заветного подарка… – Мама, что там?.. – А ты открывай. Открывай! Лаура подумала, что, может быть, там просто какая-то очень современная, самая последняя модель, совсем крохотная, не больше книжки… Внутри её ждала очередная коробка. – Мама… – разочарованно протянула Лаура, держа коробочку на весу, – и вдруг та подпрыгнула и толкнулась у неё в руках. Лаура вскрикнула, Уш зашипел, а Бубенчик запрыгал, пытаясь понюхать коробку. Лаура кончиками пальцев сдёрнула крышку… Внутри, свернувшись рулетиком, громко храпел хамелеон. – Ва-у, – выдохнула Лаура, на минуту забыв даже о ноутбуке, который она так рассчитывала найти в этом подарке. – Мама! Где ты его взяла зимой? – А вот, – хитро улыбнулась мама. – Как назовёшь? Лаура поглядела на Бубенчика и Мятноуша. Перекатила на языке слово «хамелеон» – как цветная пуговица или стеклянный камушек с моря. – Как бы тебя назвать, малыш?.. Она тронула прозрачное зелёное тельце, и рулетик тут же вскинулся вверх тугой спиралью, на ходу став фиолетовым. Хамелеон высунул язык, зыркнул на неё янтарным глазом и фыркнул: – Шмакс! Шмакс! А потом снова уснул. – Шмакс? Нет, это слишком странное имя. Неаккуратное какое-то, – усомнилась Лаура. – Может быть, Макс? Как думаешь? – спросила она у мамы. – Вполне. Только коротковато по сравнению с Мятноушем и Бубенчикем. – А это будет краткая кличка. А полная – хамелеон Максимилиан, – решила Лаура, погладила хамелеона по спине и вдруг вспомнила: – А компьютер?.. – Что – компьютер? – не поняла мама. – Я думала, это компьютер, – пробормотала Лаура. – А я думала, ты хочешь ещё одного питомца… Лаура знала: возражать нельзя. Не потому, что мама – страшный монстр, а потому, что она, Лаура, как начнёт болтать почём зря, так и наговорит кучу обидных слов. Но компьютер-то так хотелось! – Котёл нельзя, – буркнула она, глотая слёзы. – Ноутбук рано… А что можно-то?! Обстановку разрядил звонок в дверь – Лаура бросилась подальше от маминого взгляда, но гость явился такой, что только подлил масла в огонь. – Бабуля, привет! – завизжала Лаура, кидаясь на шею улыбавшейся женщине в белоснежной шубе и с белыми-белыми волосами. – Ба! – Получила подарки, именинница? – спросила, смеясь и глада внучку по волосам, бабушка. – Как тебе котёл? То, что надо? Лаура хотела быстренько объяснить, что мама не очень-то довольна таким подарком, но не успела. Мама вошла в прихожую сама – красивая и грозная, сдвинутые брови и руки-в-боки. – Мама! – в один голос воскликнули Лаура и её мама. Лаура – умоляюще, мама – сердито. Бабушка прижала к себе внучку и посмотрела на дочку. – Здравствуй, Валентина. Как поживаешь? – Здравствуй, мам. Спасибо за подарки, но я ведь говорила тебе, не надо покупать Лауре игрушки не по возрасту! – Котёл – не игрушка. Если она не начнёт учиться сейчас, потом желание угаснет, и никакой ведьмы из неё не выйдет. – Это может быть опасно! – Ты сама-то, милая, во сколько лет начала варить зелья? – Я её мама, я лучше знаю, что надо моему ребёнку! – А я – твоя мама, и я лучше знаю, что надо вам обеим! – заявила бабушка. – Лаура! Ты хочешь котёл? Лаура спрятала голову в мехе её шубы и, ужасаясь тому, что будет дальше, мелко кивнула. Жалко, что день рождения превращался в склоку… – В этом доме ты варить ничего не будешь! – громогласно заявила мама. – Ну и прекрасно! – не менее громко ответила бабушка. – Лаура! Собирайся! Поехали ко мне. Будешь варить зелья, сколько захочешь. Лаура отцепилась от бабушки и бросилась к маме. – Можно? – Делайте, что хотите, – деланно-безразлично ответила мама, отвернувшись. – Мама! Ну мама! – заплакала Лаура. – Опять заставляешь ребёнка реветь! – сердито заявила бабушка. – Лаура! Хочешь ко мне? Лаура кивнула, но снова принялась тормошить маму. – Мам! Ты плачешь? Мам! – Ничего я не плачу! Иди! Иди к бабушке! – дрожащим голосом велела мама, и Лаура заметила, как она кулаком вытирает глаза. – И зверей своих забирай! С днём рождения, Лаура! – Мама! – заревела Лаура. Бабушка распахнула шубу – под ней было строгое, длинное серебряное платье – и позвала: – Пойдём. Заберём твоих зверушек позже. Лаура прижалась к ней, и бабушка накрыла её полой шубы. Ещё секунду заплаканная Лаура видела маму, но потом вокруг стемнело, она вдохнула запах бабушкиных духов – тёплых, кофейных и сладких, – а когда открыла глаза, вокруг стоял звенящий ледяной лес, где-то высоко чирикал зимородок, а над хрустальными стеклянными деревьями искрилось, переливаясь и кружась, серебряное солнце. Они были в бабушкином лесу. Глава 2. Февраль. Королева Белого леса – А можно руками? – недоверчиво спросила Лаура. Бабушка кивнула, и именинница наконец получила свой торт, съела почти четверть в один присест и перемазалась так, что пришлось не только вытирать щёки, но и отмывать липкие и сладкие волосы (заодно и «Серебряная королева» смылась). – Ещё? – спросила бабушка, и белки в белых колпачках, стоявшие на подхвате, тут же подтащили к столу большое блюдо. Лаура посмотрела на слоёный малиновый торт с орехами, перевела взгляд на чашку, в которой осталось ещё больше половины лимонного чая. Поглядела на измазанные пальцы и метнула быстрый взгляд на бабушку: – А можно? – Сколько хочешь, – кивнула та, помешивая ложечкой кофе. Бабушка была большой любительницей кофе, пила его каждый день утром, днём, вечером и во время ланча. Лаура даже слышала, что из-за этого многие называют её лес не Белым, а Кофейным. Пока она грызла третий кусок торта, белки-повара принесли поднос с пирожными, курагой и морковкой. Лаура оторвалась от торта и, покосившись на бабушку, украдкой сунула морковку под стол – там, в ожидании угощения, смирно сидел Бубенчик. Заяц тут же зашуршал и захрумкал, а из-под длинной скатерти посыпалась ботва. Лаура туфелькой затолкала её обратно, но бабушка заметила. – Бу? – спросила она. – Да, – шёпотом ответила Лаура. – А почему он под столом? Посади его по-хорошему, с нами. И где твой котик? – Уш ушёл гулять. Осваиваться в лесу, – по-прежнему негромко ответила Лаура, ожидая подвоха. —Ты серьёзно?.. – Что? – Насчёт Бу. Что ему можно кушать с нами? – А что в этом такого? – Мама никогда не разрешала… – вздохнула Лаура и нырнула под стол. – Бубенчик… Бушечка… Иди сюда! Заяц недоверчиво вылез и прыгнул ей на руки. Лаура аккуратно сгрузила тяжёлого, тёплого и пушистого Бу на стол Тот тут же ринулся к миске с тёртой морковкой со сметаной и заурчал. – А можно, я Максика тоже покормлю?.. – Максик – это кто? – насторожилась бабушка. – Максимилиан. Новый хамелеон. Мама подарила… – При мысли о маме в горле образовался противный горький комок. Он никак не глотался, и, чтобы бабушка ни о чём не догадалась, Лаура быстренько побежала за коробкой, в которой жил (вернее, постоянно спал) Макс. Но бабушка всё равно догадалась – сама пришла к Лауре и уселась с ней рядом, разложив свою шикарную и пышную юбку прямо по полу. – Грустишь? – спросила она, обняв внучку за плечи. – Грущу, – вздохнула Лаура, поглаживая Макса по прозрачной спинке. Тот от её прикосновений быстро становился тёмно-серым. – Кажется, он отражает настроение, – заметила бабушка, вынимая из рукава вишнёвый платок. – Ну-ка, вытри слёзы. Лаура утёрлась, высморкалась. Пробормотала: – Может быть. Потом протянула коробку бабушке: – А попробуй ты… Бабушка погладила Макса, и тот фыркнул во сне и посинел. – Почему синий?.. – Наверное, потому что скоро февраль. Февраль – это вьюги, это голубые льдинки, ультрамариновые сугробы, сизые метели, синие звёзды… – Как красиво, – завороженно прошептала Лаура, поглаживая Макса; тот вроде бы становиться серым не собирался. – Это магия стихов, – усмехнулась бабушка. – А синее настроение – потому что настроение у меня, как у леса. – Но лес же Белый, – возразила Лаура. – Белый – самый богатый цвет, самый разный. Какой цвет рядом с ним – такой и он. Представь сугроб. Утреннее солнце делает его розовым, дневное – золотым, вечернее – алым. А может и всё наоборот. А ночью он буде серебряным, серым, даже чёрным. – А под луной – жёлтым… – Вот именно. И так не только снег. Так – всё белое, что есть на свете… И настроение наше так же. Само по себе спокойное, оно может быть разным от того, что творится вокруг. Вот ты переживаешь из-за мамы – оно у тебя серое. Я думаю про лес – и оно у меня синее… – А давай попросим Бубенчика потрогать Макса? – О, я не сомневаюсь, Максик тут же станет оранжевым. Бубенчик столько моркови, кураги, мандаринов и хурмы ест, что вот-вот сам окажется совершенно рыжим. Лаура рассмеялась, сунула Максику кусок кекса и поставила коробку на полку. – Какой-то он ленивый… – Просто сонный. Зимой хамелеоны много спят. – А ленивые бегемоты спят всегда. – Кто тебе такое сказал? – Мама так говорит, когда я поздно просыпаюсь. И вообще уже пора ложиться, наверно?.. – Как захочешь, – пожала плечами бабушка, и её высокий, радужно-серебристый воротник забавно изогнулся. – Если хочешь – пойдём вместе со мной. Мне надо прогуляться по лесу, проверить, готово ли всё к весне. – Но ведь ещё весь февраль впереди! – Февраль – почти весна. Только не выспавшаяся и поэтому мрачная и сердитая. Так что, поедешь со мной? – Но ведь поздно уже… – растерялась Лаура. – Хочешь спать? – Ни капли! Хочу с тобой! – Тогда одевайся, только потеплее. Ехать будем долго – через весь лес и обратно… Лаура посмотрела на часы в форме рождественского венка, которые, хоть новогодние праздники давно прошли, бабушка до сих пор так и не превратила обратно в ходики. Стрелки показывали половину десятого. – Ба… А вдруг я усну? – Ну уснёшь и уснёшь. Что такого? Мы же поедем в карете. – Но… – Лаура хотела уточнить насчёт того, как же она почистит зубы, но, кажется, бабушку это совершенно не волновало. – Впрочем, ничего… Всё отлично! Бегу одеваться! Она уже была на полпути к вешалке, когда резко обернулась и робко спросила, не особенно надеясь на успех: – Бабуль… А можно Уша и Бу с собой? – Только одень их во что-нибудь, – велела бабушка. – А то замёрзнут. – Во что?.. – Поищи в шкафу какую-нибудь шапку. Или муфту. Или платок, – посоветовала бабушка, поднимаясь. – И приходи к каретному сараю минут через десять. Лаура, на ходу окликая Мятноуша, вприпрыжку понеслась к шкафу. Королева Белого леса улыбнулась ей вслед и тихонько сказала: – Вот и повеселела. А потом быстренько наколдовала в воздухе серебряную льдинку-зеркало – посмотреть, как там её дочка. Лаурина мама сидела за своим компьютером, подключенным к котлу, и что-то сосредоточенно печатала. Бабушка вздохнула и растворила льдинку. На ковре образовалась крохотная лужица. Королева Белого леса покачала головой и пошла запрягать карету. Глава 3. Март. Логово Полоза Когда они выехали с бабушкиного двора, Лаура принялась глядеть на лес во все глаза. Это был настоящий, густой, дремучий, сказочный лес! Тугие пустые кроны уходили высоко вверх; где-то под облаками гулко ухали филины и свиристели. Разлапистые, заваленные снегом кусты, покачиваясь в лунном свете, напоминали хоровод ведьм в узких юбках. Лаура съёжилась и уткнулась лицом в бабушкину шубу. Но потом они выехали на светлую поляну, снег на которой действительно был разноцветным – но не от разного солнца, а от пёстрых фонариков, развешанных на ветвях. – Вау! – восхитилась Лаура, выглядывая за борт кареты и зачерпывая варежкой хрустящий, рассыпчатый цветной снег. – Похоже на мороженое. Фруктовое. Так и хочется попробовать! – Так попробуй, – предложила бабушка. Лаура фыркнула. При всей бабушкиной демократичности разрешать кушать снег было уж совсем странно. – Попробуй-попробуй! – подзадорила бабушка. Она улыбалась так хитро, что Лаура твёрдо решила, что что-то не так. Вдруг Мятноуш громко мявкнул, вывернулся у неё из рук, вывалился за борт и мягко приземлился в снег. А потом у него видимо что-то переклинило в мозгах, и он принялся лакать снег так, словно это было молоко. – Бабушка. Это что за снег? – А ты попробуй! Лаура недоверчиво покосилась на бабушку. Стянула варежку. Зачерпнула снег. Поднесла к лицу. Понюхала… – Так. Пахнет фисташкой. Малиной. Шоколадом. И… дыней. Да. И лизнула. – Бабушка! Это мороженое или сахарная вата? – Откуда же мне знать, – расхохоталась бабушка. – Тут у каждого по-своему… – Но это же снег? – Снег. – Но почему он тогда вкусный? И пахнет фруктово? – Потому что тебе этого хочется. – Врёшь, – вздохнула Лаура. – Не всегда всё так, как хочется. – Не всегда, – согласилась бабушка. – Но когда-то и где-то должно же такое быть. Это Поляна желаний. Если тебе хочется, чтобы снег тут оказался мороженым – так и будет. Лаура задумчиво замолчала. Мятноуш протяжно, довольно мурлыкал, пытаясь взобраться обратно в карету, но, объевшись и потяжелев, никак не мог перевалиться через борт. Лаура взяла его на руки и посадила на колени. Кот пах мороженым. Она зарылась носом в его мех и пробормотала: – А можно пожелать, чтобы мама на меня больше не сердилась? – Можно, – тихо ответила бабушка. – Но, к сожалению, сработает это только на этой поляне. – Я так боюсь, что она злится… Из-за твоих подарков, из-за того, что я ноутбук просила… И что я зубы иногда чищу меньше минуты… И руки не мою. И Уша беру в кровать… Ох… Лаура прерывисто вздохнула и снова уткнулась бабушке в бок. Мятноуш сдавленно мяукнул. Лаура выпустила его и покачала головой. – Не торопись. Дай ей время остыть, – посоветовала бабушка. – Поживи пока у меня, в лесу. Тебе тут хорошо? – Очень… – Вот и поживи. Отдохни. Звери твои с тобой. – Она меня не отпустит, – всхлипнула Лаура. – Я поговорю с ней завтра, хорошая моя. А ты пока отды… О чём ещё говорила бабушка, Лаура уже не слышала. Уснула. А проснулась, когда Поляна желаний осталась позади, и они въехали на Тёмную сторону леса. Отсюда-то и начиналась весна. Лаура снова высунулась из кареты, чувствуя себя гораздо бодрее. Бабушка сосредоточенно водила руками над сугробами. Из под колёс-полозьев неслись золотые и рыжие искры. – Что ты делаешь? – Весну бужу, – ответила бабушка, не отвлекаясь от своего занятия. – Давай со мной. – Как?! – Как чувствуешь. Лаура пошевелила пальцами и по пояс высунулась за борт. Принялась, подражая бабушке, махать руками – и из-под колёс брызнул огромный оранжевый веер, как будто карета вдруг стала павлином и распустила огненный хвост. Вокруг стало светло, совсем как в полдень. – Ого! – воскликнула бабушка. – Как ты лихо! Весна нынче будет жаркая! – Упс… Это плохо? – Да нет… Просто я обычно как-то… потише бужу. – Ну вот, – расстроилась Лаура. – Ты чего нос повесила? Ну, жарко так жарко, громко так громко. Зато быстрей закночим! Ты как? Не устала? – Конечно, нет, – покачала головой Лаура, изо всех сил прогоняя сон. – Тогда заедем ещё в Логово ужей. – Ой… – Испугалась? – Ну… Змеи всё-таки… – Они же спят. Так что ничего страшного. Зимой, ранней весной, поздней осенью туда ездишь, как в музей. А вот летом, конечно, лучше не соваться. Если ты, конечно, не королева, – рассмеялась бабушка. Морщинки у неё, когда она смеялась, исчезали, и она казалась совсем молодой – почти как мама. Только улыбчивей. – А летом? – шёпотом спросила Лаура. – Летом там свой король. Золотой Полоз. С ним очень сложно договориться, —объяснила бабушка. – У него, знаешь, вечная проблема: ищет себе жену и никак не может найти. Поэтому такой злобный. Хотя красивый… – А почему тогда не может найти жену? – А кто захочет замуж за змея? – Точно не я, – фыркнула Лаура и потесней прижала к себе Мятноуша. – Эй, эй! А Бубенчик где? Бубенчик? Бу? – Потерялся? – озабоченно спросила бабушка. – Не вовремя. Тут лучше не теряться. Лови! Она щёлкнула пальцами, и Бубенчик свалился ей на колени. – Всё. Держи крепко. А то змеи даже во сне могут затянуть к себе и проглотить. Лаура съёжилась и опять подвинулась поближе к бабушке. Надвинула шапку на самые глаза, устроила сонного замёрзшего Бу на правой коленке, а притихшего Мятноуша – на левой. Затаилась. И принялась насторожённо наблюдать за королевой, которая раскрытой ладонью вела над искрящимся чёрным снегом. – Что ты делаешь? – тихонько спросила она, боясь пошевелиться. – Заметаю следы. Змеи не любят, когда кто-то заявляется в их логово. – А зачем мы тогда туда едем? – Так ведь и там наступит весна. Надо и там разбудить деревья и цветы… – Ты не боишься?.. – Я ведь королева в лесу, – улыбнулась бабушка. – Мне тут все слушаются. Даже змеи. – А этот Золотой Полоз?.. Неужели совсем не страшно?.. – Конечно, страшно, – ответила бабушка. – А что делать? Королева, милая моя, это не только мороженое из снега делать… Лаура глядела из-под шапки во все глаза. Отогревшийся Бу попискивал по сне, Мятноуш повозился, потоптался лапами по коленке и тоже уснул. Сама Лаура пребывала в странном состоянии полусна-полудрёмы: вроде бы отчётливо видела, как бабушка заколдовывает снег, чтобы не оставалось глубокой борозды от полозьев, чтобы снежинки валили гуще, заметая след… Видела, как ветки смыкались гуще и гуще, как лунный свет дробился в переплетениях ветвей – как кусочки серебристой фольги. Видела, как поднялась вдруг над сугробами и закачалась как маятник, медленно и маняще, золотая плоская голова… Как Полоз раздул капюшон, как склонился над каретой, и близко-близко оказались его изумрудные глаза-щёлочки… – Бабушка! – закричала Лаура, зажмурилась, а потом всё покатилось в темноту, и гудел ветер, и шипел змеиный король – Золотой Полоз… Когда она снова открыла глаза, вокруг вовсю сияло ослепительное весеннее солнце. Звенела капель, а снега почти не было – только искрились коричневые и голубые лужи. – Ба… – Проснулась? Вот и чудно. Кушать хочешь? – Бабуль… Это что такое? – Где? – Змея эта… Полоз. – Ой, да мы давно оттуда уехали. Забудь про него. – Он меня чуть не съел! – Да ты что, Лаура? Как бы он тебя съел? Ты ведь со мной. – Но я его близко-близко видела, – содрогнулась Лаура. – Изумрудные глаза, золотая чешуя… – Он умеет гипнотизировать, король Полоз, – кивнула бабушка. – А ты, видимо, с непривычки попала под впечатление… Ладно. Не нервничай, хорошая моя. Скоро приедем в Столовый дол. Там перекусим. Проголодалась наверно – столько проспала! – Сколько? – очнулась Лаура, вдруг сообразив, что вокруг уже позднее утро. – Да почти месяц, – усмехнулась бабушка. – Март на дворе! – Как март? – обалдела Лаура. – А Уш? Бубенчик? Максик? Мама?! – С мамой я поговорила. Зверюшек твоих домой давно отправила. Макс спит. И ты, милая моя, отсыпалась… – Ёлки-палки… Целый месяц проспала… – протянула Лаура. – Как я так не заметила?! – Весна приходит быстро. Да и время, милая моя, быстро летит… Особенно в лесу. Ну, приехали. Вылезай. Дверца кареты открылась, и Лаура, пошатываясь, вылезла наружу. Было жарко – она скинула куртку и осталась в одном лёгком платье. Бабушка тоже сняла шубу – на этот раз на ней был светло-зелёный сарафан. – Мне кажется, если ты сейчас потрогаешь Максика, он станет зелёным. Как лайм. – Потому что март в лесу, – широко улыбнулась бабушка. – А за ним – апрель. И – май. А там – лето! А лето – это рубиновые ягоды в траве, это крупные звёзды над кронами, это мягкая пыль на тропинках, сладкий лимонад, колосья, травы, рябиновые бусы. Густой август… – Это тоже магия стихов? – спросила Лаура, почувствовав на языке прохладный привкус лимонада и сочную клубничную мякоть. – Да… – Ох. Бабуль, я так есть хочу, оказывается! – Выбирай тогда. Перекусим, а потом ещё в Апрельское дупло, в Ягодную рощу – и домой. Лаура оглянулась и разинула рот. Снег в Столовом доле растаял клеточками – так, что проталины напоминали чёрно-белую скатерть. Но поразило Лауру не это. – Это… съедобное?.. – Давай налетай, – кивнула бабушка, уселась на сухой пень и принялась за миску малины с молоком. – Тут, конечно, ягоды из будущего… Ну, из лета, когда они созреют. Можно сказать, мы кушаем авансом. Но вкус от этого не страдает, не переживай. – Так это настоящее?.. – Ну конечно! Лаура наклонилась и подняла с земли-скатерти тарелку с помидорами, политыми каким-то розовым соусом. – Клубничный джем? Это очень странно сочетание, – задумчиво произнесла она и аккуратно наколола дольку помидора на вилку, загадочным образом оказавшуюся у неё в руке. – Мм… А вкусно! – А то. Белки у меня отменные повара, – кивнула бабушка. – Но я тебе советую всё-таки что-нибудь посущественней поесть. – Торт был хорош, – облизнулась Лаура. – Вот странно: вроде бы я его только вечером ела… А уже месяц прошёл… – Время в лесу бежит быстро, – повторила бабушка. – А твой торт тут, кажется, тоже есть. Его законсервировали, чтоб не испортился. Будешь? Лаура съела ещё два куска торта, ореховое пирожное и три вафли с абрикосом. Уселась прямо на землю – совсем сухую и тёплую – и, сыто отдуваясь, улыбнулась. – Бабушка… Это невероятно вкусно. – Не раздумала дальше со мной ехать? – спросила бабушка, жуя бутерброд и запивая его кофе со сливками. – Нет, конечно. Только… Ты сказала, что с мамой поговоришь… Что она сказала?.. – Ох, Лара-Лаура, —вздохнула бабушка. – Иди сюда… Лаура подбежала к ней, взяла за руку. – Мне надо домой, да? – Если только захочешь. Мама всё ещё сердится. – Целый месяц прошёл! – Иногда людям надо много времени… – Я так соскучилась по ней… А она по мне, наверно, нет… – Она по тебе тоже. Поедешь домой? Лаура оглянулась н солнечную поляну, посмотрела на серьёзную бабушку, вдохнула сладкий аромат её пудры и кофе. – Я не хочу. – Ну и всё. Тогда дальше, в путь-дорогу! – Но когда-нибудь ведь придётся. Осенью надо в школу… В твоём лесу школы нет. – До осени ещё далеко, хорошая моя. Не беги вперёд времени. Поживём – увидим… Глава 4. Апрель. Тефтели и черешня На дворе стоял радостный, сочный, травяной зелёный апрель. Бабушка с самого утра облачилась в джинсы и льняную, расшитую красными нитками кофту, засучила рукава и встала над огромным котлом. – Можно, я помогу? – замирая, спросила Лаура. – Это настоящее зелье?! – Можно, конечно, – ответила бабушка. – Только вряд ли тебе будет интересно, милая моя. Это обыкновенные апрельские тефтели. – Котлеты? – слегка разочаровалась Лаура. – Котлеты, котлеты, – кивнула бабушка, убирая за уши выбившиеся пряди. Вместо привычных серебристых волн волосы её сегодня были убраны в высокую и не слишком аккуратную прическу. В таком виде бабушка Лауры куда больше напоминала обыкновенную бабушку и была почти не похожа на лесную королеву. – Если хочешь, помогай, конечно. Я варю начинку. Чем-то это и на зелье похоже… Дай-ка перца. Лаура оглянулась и обнаружила на пне целый поднос склянок, флаконов и пузырьков без всяких этикеток. – И который тут перец? – протянула она. – А ты поищи, – усмехнулась бабушка. – Хорошая ведьма без всяких подсказок находит нужное. Пойдёшь в лес собирать травы на Зелёную ночь – никто тебе стебельки не подпишет. Лаура наморщила лоб и быстренько перетрясла, перенюхала и обсмотрела ближайшие склянки. – Так… Тут крупновато. Это горох, – вынесла она вердикт жёлтой стеклянной пузатой баночке. – Тут… – понюхала маленькую лиловую стекляшку, – тут какие-то сушёные цветы. Тут тоже не то… А вот здесь… Лаура взвесила на ладони высокий узкий флакончик из чёрного стекла – тот был холодным и словно лип к пальцам. Бабушка оторвалась от котла и с любопытством наблюдала за внучкой. – Нет, здесь точно не перец. Здесь какая-то грязь, – фыркнула Лаура. – Правильно. Здесь злоба лежит. Прошлогодняя ещё. Стухла и воняет. – Злоба? Я надеюсь, ты не положишь её в тефтели? – ужаснулась Лаура. – Нет, конечно. Но перец нужен. Будешь ещё искать, или мне самой? Лаура покачала головой и наугад вытянула следующую склянку – розовую бутылочку в форме яблока. Понюхала, потрясла около уха. – Бабушка, мне кажется, тут тоже не еда, – с сомнением произнесла она. – Или… мармелад как будто, но горький… Как отравленное желе или прогорклый кисель. – Угадала, – довольно кивнула бабушка. – Это яд. – Яд?! – Медленный и почти не смертельный. Называется «Зависть». – М-да… А перец-то тут точно есть? – Есть-есть. Ищи. Лаура поднесла к лицу белую фарфоровую баночку, совсем безобидную на вид. – А это? Как будто ничем не пахнет. Она пожала плечами и хотела открутить пробку, но бабушка резко спросила: – Уверена? – А что там такое?.. – Ярость. – Ярость? Мне кажется, банка с яростью должна быть красной. Как огонь.

Конец ознакомительного фрагмента.