— Думаешь, она знала, что портал будет сбоить при ее переходе?

— Я почти в этом уверен.

— Так найдите и спросите ее, чтобы быть уверенным полностью, — влез Агилле.

— Может, сначала попробуешь отследить по личной вещи? — предложил Марлону, хорошо понимая его опасения. Он надеется, что связь между ними ослабнет, если не укреплять, но это так сомнительно. Однако давить на него, заставляя применять связь, значит подталкивать к девочке. А что из этого выйдет вряд ли кто-нибудь сможет предсказать.

— Хорошая идея, — сказал он и вышел из кабинета.

Следующие пол часа мне рассказывали о результатах расследования. Вернее, об их отсутствии. Все участники нападения были мертвы, все следы были стерты. Более того нападавшие были наемниками, но отчего-то составившими вероятно магический договор на словах, ведь в их домах ничего обнаружено не было. Сейчас велись допросы их родственников и знакомых. На результат уже никто не надеялся, хотя и продолжали работать.

Спустя час в кабинет вернулся Марлон, злой и растрепанный.

— Ничего, — сказал он, предугадав наши вопросы. — Ничего не получается!

— Ну что ж, тогда остается только один вариант.

(Кира)

Так и знала, что случиться что-нибудь плохое. Интуиция меня всегда предупреждает о таких вещах. Хорошо хоть в пальто оделась, иначе бы замерзла точно.

В Рейте еще царила поздняя осень, а тут на тебе — зима! То ли месяц пробыла в портальном переходе, то ли меня выкинуло в северных горах. Лучше бы первое, потому что при втором варианте дело совсем плохо.

У подножья северной горы осталось мало поселений. Профессор рассказывал, что народ разъехался по другим регионам и оставил эти места холоду на растерзание. Теперь похоже и я на растерзании у холода.

Мороз ударил в лицо, словно подтверждая, что да, я в его власти.

Несмело пошевелилась, боясь, что что-то сломала себе, но не чувствую из-за холода. Просто помню, как перед отключкой вылетела из сбившегося портала и сильно приложилась о землю, припорошенную снегом, покрытым тонким слоем льда. Хруст был однозначно, но вот, что хрустнуло — это вопрос на золотой. Либо это мои кости, либо снег. Если первое мне точно не выжить, если второе без сомнений буду рада.

Спина заныла от движения, значит, пока ничего не сломано и не окоченело. Чтобы этого не случилось впредь, стоит быстрее подниматься.

Постаралась присесть, но резко передумала, потому как голова закружилась. Наверное, головой тоже приложилась, когда падала.

Осмотрелась лежа на спине. Снег падал с серого неба, сбоку виднелись верхушки зеленых деревьев, похожих на ель. Только иголочки показались синими. Деревья были высокие и словно чем дальше, тем выше. Повернула голову и поняла в чем дело. Я действительно была у подножья горы, а деревья росли на его склоне.

— Вот же, сломанный артефакт, — выругалась недовольно и предприняла новую попытку подняться.

Присела и аккуратно поползла под ближайшее дерево, но увидела лежащий в снегу бархатный мешочек. Артефакт, который мы купили Эриде. Зря у себя оставила, теперь, когда я смогу ее вернуть? Уж точно не скоро, если вообще смогу. Попыталась взять мешочек и поняла — руки замерзли. Покраснели и стали плохо управляемы. Аккуратно подцепила мешочек пальцем и положила в карман. Встала осторожно и грея руки дыханием доковыляла до ближайшего дерева. Путь дался тяжело, так как ноги проваливались в сугроб при каждом шаге, а холодный ветер дул в лицо. Но пятнадцать шагов я все же героически преодолела, присела и призадумалась, как бы мне согреться.

В голову с учетом неуправляемых пальцев приходила только одна идея — печать тепла. Сработает ли он, если нарисовать на снегу и не растопит ли снег превратив желаемое тепло в хлюпкую грязевую лужу, после которой я точно заболею? Ответа на вопрос у меня не было, однако согреться хотелось сильно. Продрогла очень, так что лучше действовать, а если не повезет, то, что поделать поищу другой способ.

Через час простейшая печать, которому на выведение требовалось не больше трех минут, почти была нарисована на снегу. Оставался только последний штрих. Дело шло так медленно из-за того, что, итак, плохо слушающиеся пальцы болели от холода, отчего рисунок рисковал выйти корявым и неточным. Это грозило неизвестными последствиями, так что обоснованно решила действовать медленно, но аккуратно. И у меня получилось. Оставалось только добавить последний штрих — закорючку, что активировала печать.

Еще пять минуточек ушло на него, но результат стоил потраченного времени. Образовался контур, внутри которого было тепло. Еще больше меня обрадовало то, что ничего не таяло, то есть это было магическое тепло.

Блаженно прилегла в центр печати и вскоре согревшись уснула.

Снился мне, почему-то магистр Ильгиз. Он звал меня, спрашивал, где нахожусь, а я неизменно отвечала, что во сне. Осознание того, что сплю было четким, так что отвечала смело. Марлон злился и вновь повторял свой вопрос. Я была не менее упряма, так что ответ оставался тем же, а вот лицо магистра преображалось. Перед пробуждением оно уже излучало гнев и раздражение. Правда последний вопрос выбивался из общей картины: