— Сейчас поймешь, — и даже заставляю сделать еще один шаг, как тут же слышу в спину:

— Обманщица! А я-то, наивный, повелся на твои красивые глазки и уговоры.

— Погоди, — я поворачиваюсь к парню лицом. — В каком месте я тебе обещала…

— Ну, в моем понимании “ночь” — это не съемки на крыше торгового центра!

— Тебе не повезло с пониманием, — улыбаюсь, наблюдая, как парень хмурится.

И, засранец, так и стоит столбом, не желая делать шаги в направлении съемочной площадки. Там уже все оборудовано. Ждут только нас. Но Платон, походу, сейчас смоется, и мне срочно надо придумывать какой-то новый план.

Может, еще раз “стол” пообещать? А что, очень даже заманчивая перспектива. Хотя вряд ли Терехов снова поведется на мои уговоры — теперь уже будет досконально выпытывать, а что же он получит взамен.

Один раз прокатило, и то сейчас, глядя на Платона, понимаю, что этот красавец обязательно включит заднюю.

Неужели так сложно уступить?

— Агата, я не…

— Платон, дорогой! — влезает в нашу перепалку Ким, хотя я и не заметила, как он к нам подкрался. — Это моя просьба, не ее, — кивает в мою сторону. — Очень надо! Выручай! Ты такой…харизматичный. Тебя камера любит. Ты просто секси, малыш!

Жаль, я снова не включила телефон и не засняла, как глаза у Терехова едва не вылезают из орбит. С каждым словом Кима округляются еще сильнее. Платон ведь не привык к сленгу фотографа — харизматичный, камера любит, секси. И, конечно же, малыш!

Ой, мать честная, что сейчас будет!

— Секси? — Платон приподнимает обе брови вверх, переводя по очереди взгляд с меня на фотографа. — Ты бухой, что ли?

— Он так всегда выражается, не обращай внимания, — я печально вздыхаю, понимая, что к парню нужен иной подход.

И уж никак не сленг Кима, будь он не ладен.

Такими темпами Терехов точно смоется, даже пискнуть вслед не успею. Отключит телефон, закроется на все замки и вряд ли в ближайшие три дня захочет меня видеть.

— Я, — начинает Платон довольно резко. — Не буду, — снова делает паузу, скрипя зубами. — Сниматься, — заканчивает, а мы с Кимом вздыхаем одновременно. — Точка!

— Пожалуйста, — слегка кривлюсь, глядя парню в глаза.

— Малыш… — начинает Ким, но Терехов тычет пальцем ему в грудь.

— Не называй меня так!

— Ладно, — фотограф поднимает обе руки вверх, сдаваясь. — Как скажешь.

— Агата, объясни мне, что здесь происходит! — Платон выдает довольно резко и, походу, на полном серьезе. Ждет моих объяснений.

И как же ему доходчиво растолковать? Что от него не убудет, а мне это может помочь в дальнейшей карьере?

Это ж ведь такая мелочь для Платона…

— Оставь нас, — прошу Кима, и тот быстренько испаряется, видимо, понимая, что он здесь сейчас действительно лишний.

И без него мне будет проще. Или нет?

— Слушаю тебя внимательно, — Терехов складывает руки на груди, а я собираюсь с нужными мыслями, подбирая слова.

— Меня попросил Ким уговорить тебя на ночную парную съемку, — произношу на одном дыхании, понимая, что врать сейчас Платону не имеет смысла. Лучше правду, даже если парню это не понравится.

В любом случае, я сделала все, что в моих силах.

И ведь практически не соврала…

— И ты хитростью меня сюда заманила! — Платон расценивает мою паузу по-своему, а я лишь вздыхаю печально в ответ. — Класс! — чуть ли не хлопает в ладоши, а я снова поднимаю на него взгляд.

— Иначе ты бы не согласился.

— Конечно, не согласился! Я и в прошлый раз пошел на эту аферу исключительно ради тебя!

— И сегодня пойди, — я жду, затаив дыхание, своего вердикта. — Ради меня…

Вижу по глазам, что Платона ломает. Из-за моей просьбы. И печали с мольбой в глазах. А я понимаю, что не имею на это никакого права.

Даже если очень хочется…

— Ладно, — вздыхает громко парень. — Только ради тебя. Но! — тут же появляется блеск в его хитрых глазах вкупе с улыбкой на пол-лица. — Одним “столом” ты теперь не отделаешься.

— Шантажист! — легонько толкаю его локтем в бок. — А с виду такой приличный мальчик!

— Стол, стул, ванная, — перечисляет Платон, а я закатываю глаза. — Диван, само собой, возможно, даже и подоконник. Ну, и Мальдивы, само собой!

А вот это реально… круто! И в ступор вгоняет молниеносно, как будто обухом по голове кто-то шарахнул. Он сейчас серьезно? Или прикалывается, как обычно?

— Шутишь? — озвучиваю свои мысли вслух, но Платон лишь обнимает меня за плечи, заставляя развернуться, и теперь уже он тянет меня к съемочной площадке.