– Чего-то я потный весь!

– Пойди, Петруша, пойди! – сказала с одобрением баба Маня.

Он ринулся в ванную, пустил душ, закрыл дверь снаружи и незаметно подсунул в щель аккуратно сложенную бумажку, чтобы дверь казалась запертой изнутри. Конечно, если ее дернуть, дверь откроется, но на первый взгляд… Еще он прихватил на всякий случай баллончик с лаком для волос. И выскочил на балкон. Перемахнуть на соседний для него теперь не представляло труда, даже стул уже не был нужен, он хорошо освоил технику! И вот он уже на том самом балконе. Дверь открыта настежь, но занавески задернуты. Удачно! Его никто не увидит.

Он на цыпочках приблизился к двери. Из комнаты доносились звуки борьбы, хрипы, тяжелое дыхание, ругательства. Он осторожно отодвинул занавеску и увидел, что Глеб лежит ничком на полу, а Миша выкручивает ему руки.

– Пусти гад!

– От гада слышу, черти лысые! Будешь у меня знать, как лезть. – И он огрел Глеба по голове.

Петька понял, что дело труба! Он огляделся и увидел валявшуюся на балконе маленькую доску длиной не больше полуметра. Он схватил ее, ударил ею по стеклу и заорал благим матом:

– Пожар! Пожар!

От неожиданности Миша оглянулся, на мгновение ослабил хватку, но этого было достаточно, чтобы Глеб вскочил и перехватил инициативу. Теперь уже он заломил руки Миши и повалил его на пол. Петька, помнивший, что видел на кухне веревку, ринулся туда и притащил вместе с топориком для мяса. Он бросил веревку Глебу и помог ему привязать Мишу к стулу.

– Вы чего? Чего? Черти лысые!

– Что, гад, чья взяла? А ну, говори, где Марина?

– Какая Марина? Никакой я Марины не знаю!

Петька подошел к нему поближе и занес над ним топорик.

– Все скажешь! Не нам, так следователю, но если с ней что-то случится, еще и вышку схлопочешь за мокрое дело!

Глеб с уважением взглянул на Петьку и тихо сказал:

– Спасибо, браток!

Но Петька уже завелся.

– Говори! Говори, где она!

– Ох, гаденыш! – сквозь зубы проговорил Миша. – Все время под ногами путаешься. Придушил бы я тебя, черти лысые.

– Ну, не хотите, как хотите, – пожал плечами Петька. – Вам же хуже.

Он подошел к телефону и стал набирать номер.

– Эй, ты куда звонишь? – закричал Миша.

И Глеб взглянул на Петьку с тревогой.

– Я звоню Борису Валентиновичу. Пусть приедет, поглядит, какой у него шофер хороший. Преданный! На дачу к себе приглашал. Надо же! А потом позвоню на Петровку, 38, у меня там знакомый есть в уголовном розыске.

– А если я скажу, где эта девка?

– Уже лучше! – Петька положил трубку.

– Ну? Что молчишь, золотой? – вновь подступился к Мише Глеб. – Говори, а то худо будет. Я не шучу!

– Ладно, скажу! Только… Может, она уже и не живая…

– Что?

– Они ее туда отвезли… на ту квартиру…

– На какую?

– Ее бывших хозяев! Они сказали: пускай она там сдохнет,

вина на хозяев падет… их обвинят, что они девчонку голодом уморили…

– Что? Как? – закричал Петька, зажмурившись от ужаса.

– Говори адрес, падла! – вне себя прошипел Глеб и что было сил ударил Мишу в лицо.

Тот даже не вскрикнул, просто мотнул головой и выплюнул выбитый зуб.

– Кутузовский проспект…

Глеб и Петька переглянулись.

– Ключи есть?

– В кармане куртки.

– Которые? – Глеб вытащил из кармана Мишиной куртки две связки ключей.

– Вот эти.

– Идем, Петр!

– А как же я? – закричал Миша.

– А ты попробуй, каково это, – Петька подскочил к нему и воткнул ему в рот кляп. – Мы сперва туда съездим, разберемся, а потом посмотрим, что с тобой делать.

– Петр, теряем время!

– Бегу!

Они выбежали из подъезда и бросились к машине Глеба.

– Ой, а как же бабки, они ж с ума сойдут, они думают, я в ванной, – растерялся вдруг Петька.

– Позвонишь им из машины, – бросил Глеб. – Живо, браток!

Петька еще не успел закрыть дверцу, как Глеб уже рванул с места.

– Слава Богу, не так далеко, – процедил сквозь зубы Глеб.

Петька же схватился за телефон. Трубку сняла прабабушка.

– Бабусь, это я! Нет, не в ванной… Я… это… ой, баб, мне жутко некогда… Я вернусь часа через два… Что? Вероника Леопольдовна, это вы? Мы узнали, где она! Едем туда!