Он снова обрёл свою душу. Это случилось где-то по пути сюда, когда он ехал вместе с Фрэнчи и заметил, что она учится любить эту землю. Ею овладело чувство, которое когда-то взбудоражило и Глена, впервые увидевшего безмолвные каньоны, зубчатые холмы, высокие деревья, сверкающую воду и нагие скалы, подпирающие небо. Эта перемена в девушке и заставила Маккенну наконец забыть о сокровищах. Увы, он слишком близко подвёл её к смертельной ловушке Сно-Та-Хэй! Но ещё оставался последний шанс искупить собственный грех. Глен ещё мог доказать самому себе, что он не алчен и не труслив, что у него хватит отваги, здравого смысла и — да-да! — хитрости, чтобы умыкнуть юную леди, добраться вместе с ней до большака, ведущего в Форт Уингейт, посёлка Гранте и дальше, дальше…

Ужин заканчивался, остатки кофе разлили по кружкам, и надо было каким-то образом отозвать Фрэнчи в сторонку, чтобы сообщить ей о положении, в котором они оказались, и о его плане. К его удивлению, Пелон не стал возражать, когда Маккенна испросил разрешения поговорить с девушкой с глазу на глаз. Ему хотелось, сообщил он вожаку, довести до сведения Фрэнчи предложение Маль-И-Пай, сделанное несколько стоянок назад, — насчёт общего ложа.

— Отлично, отлично, — невесело ухмыльнулся Пелон. — А я-то всё гадал: когда же ты её, наконец, возьмёшь? Мне кажется, она должна бы давным-давно с ума сойти от страсти. По тебе, разумеется. Ну, ты меня понимаешь…

Маккенна взял Фрэнчи под руку и отвёл её в сторонку — так, чтобы оставаться в пределах видимости для остальных, но чтобы их тихий разговор на английском не подслушал никто. Ещё ничего не понимая, девушка улыбнулась и крепко прижалась к Маккенне. Шотландец услышал, как Маль-И-Пай хихикнула. Смех старой карги навёл старателя на мысль — сделать вид, будто уединиться их заставила любовь. Он неуклюже облапил девушку. Рука была слишком длинной для обнимания столь мелких особ. Его жилистая ладонь слишком далеко зашла и нечаянно легла на крепкие девичьи ягодицы. Ладонь, разумеется, тут же отдёрнулась… Ну, почти тут же… Но девушка поймала её и водворила обратно.

— Пусть, — прошептала она Глену Маккенне. — Мне так нравится.

У шотландца перехватило дыхание, и мысли приняли было совсем иное направление. Пришлось сделать над собой усилие. Усадив девушку на камень, Маккенна сказал:

— Теперь так: делай вид, что разговариваешь со мной так, как только что разговаривала. Но — только понарошку. Потому что речь пойдёт о жизни и смерти…

Он быстро рассказал ей об опасности, которой они подвергаются, и о старой дороге — о последнем шансе вырваться на свободу. Он уже принялся излагать подробный план побега, как девчонка, возбуждённо поблёскивая глазками, выпалила:

— Но, Глен, я вовсе не хочу убегать! В последние два дня я много говорила с Маль-И-Пай и теперь ни за что в мире не откажусь попасть в каньон! Настоящее золото! Куски, кусищи, глыбы и глыбищи — прямо на золотом песке! Маль-И-Пай говорит, там всё усеяно самородками. Ты только прикинь! За тридцать лет там не было ни единой живой души. И вот мы почти дошли, золото почти у нас в руках. Осталось только войти в каньон и подобрать его. Мы разбогатеем, Глен! Сможем пожениться, иметь столько детей, сколько захотим, посылать их в лучшие школы и даже колледжи… А ты хочешь уйти? От этих деньжищ? Когда они сами лезут в руки? От всего этого золота?..

И её голос, сорвавшийся на визг, заставил Маккенну содрогнуться.

Эта девчонка заразилась лихорадкой. Золотой лихорадкой. И болезнь — в самой что ни на есть тяжёлой форме.

— Боже мой, Фрэнчи, — сказал старатель хрипло, — ты не можешь… Нельзя же действительно верить в то, что всё это будет так просто. Послушай, заклинаю тебя всеми святыми. Выкинь эту дурацкую мысль из головы. Слышишь, Фрэнчи? Ничего хорошего не выйдет. Ты что, меня вообще не слушала? Люди, с которыми мы едем, убьют тебя! Они перережут тебе глотку, или размозжат тебе голову, или пустят пулю тебе в живот — да так быстро, что не успеешь сказать ни «здрасте», ни «прощай». Теперь понимаешь?! Если нет, то самое время подумать!

Фрэнчи посмотрела на него. Её глаза пылали.

— Глен, я хочу увидеть это золото. Хочу запустить в него руки. Почувствовать его. Набить им дорожные сумки, карманы, всё-всё… Ты хочешь уйти? Уходи. Всё равно Маль-И-Пай не позволит Пелону меня тронуть. Так что со мной всё будет в порядке.

Маккенна сокрушённо покачал головой;

— Конечно же, Маль-И-Пай не позволит Пелону причинить тебе вред. Как и я. Поедем дальше.

Маккенна увидел, как вспыхнули её глазки, когда он сдался. И не смог удержать томной дрожи, когда она потянулась к нему и взяла его руки в свои. «Может быть, всё и обойдётся, — сказал он себе. — Может, что-нибудь придёт в голову…» Но в следующую секунду раздался хриплый голос:

— Отлично сказано, амиго!

Пелон вылез из-за камня, на котором примостилась парочка.

— Ты сделал правильный выбор. А тебе, чикита, особенное спасибо, — он поклонился Фрэнчи. — У тебя ума больше, чем у твоего приятеля. Ты меня разочаровал, Маккенна.

— Я сам себя разочаровал, — ответил старатель. — Не следовало сводить с тебя глаз. Непростительный промах!

— Верно, — подтвердил бандит.

Они смерили друг друга взглядами.

Наконец Пелон заговорил:

— Давайте вернёмся к костру. Там намного удобнее переносить холод железных кандалов.