— Правильно, ваш закон мне известен. Но давай только предположим: разве не могли ещё какие-нибудь апачи или один апач поместить сюда эти знаки? Ведь апачи прекрасно знают, что мы поблизости, а мы знаем, что они нас ищут. С их умением заметать следы, они вполне могли незаметно приблизиться к Почтовому Ящику. Ты абсолютно уверен, что не можешь ничего разглядеть? С твоим-то талантом и острым глазом?..

Хачита тяжело посмотрел на шотландца.

— Нет, мой белый друг, — сказал он, — здесь ничего нет. Я ведь сказал тебе, кто оставил эти палочки.

— Хорошо. Откуда у тебя такая уверенность?

— Из последнего слова.

— «Помни»?

— Да. Это для меня.

И тут до Маккенны дошло: апач решил, будто погибший друг напоминает ему, Хачите, что тому следовало сделать. Фантастика! Дичь! И всё же…

— Верно, — сказал Маккенна гигантскому индейцу, — ты совершенно прав. Я понял. Но палочки не запрещают нам двигаться дальше. Разве не так, Хачита?

— Похоже, так. Но мне бы всё-таки очень хотелось вспомнить, о чём меня заклинал мой друг. Видишь, он знает, что я забыл. Поэтому и обратился ко мне с помощью палочек.

Всё это время они стояли несколько поодаль, но сейчас подошли к остальным.

— Эй! — рявкнул Пелон. — Поехали. Эти чёртовы палки ни фига не значат. Какие-то двуногие койоты бродят поблизости и шутят шутки. Кто побоится подобной ерунды?

— Вот именно, — прорычал Микки Тиббс. — Чёрт с ними, краснокожими ублюдками. Им меня не испугать.

— Да, да! — закаркала старая Маль-И-Пай. — Давайте убираться отсюда! Мне не нравится здесь. Пахнет мёртвыми… Я боюсь!

Маккенна вскочил на пони.

— Готов? — спросил он Хачиту. — Всё нормально?

— Да. Мой друг говорил, чтобы я тебе доверял. Поэтому надо ехать. Что же такое я должен вспомнить?..

И вот они много часов в пути. Говорили мало, почти не смеялись, напуганные индейскими «телеграммами». Но ближе к вечеру настроение снова поднялось. Пелон принялся рассказывать байки из своего прошлого, а Маль-И-Пай прекратила молиться и затянула своим надтреснутым и будто заржавленным голосом песню сборщиков кукурузы.

В четыре часа пополудни Микки увидел впереди и слева высокую и удивительную ровную стену красного песчаника.

— Может, это она? — спросил он старателя.

Тот, изучив её строение и положение по отношению к солнцу, вспомнил Эна и ответил:

— Да, она.

Галопом подъехали к стене. Однако ни со ста, ни с пятидесяти ярдов не было заметно даже намёка на проход в вертикально стоящей глыбе камня. Пелон опять принялся ругаться и кидать на Маккенну косые взгляды. Микки Тиббс нервно облизывал губы. Но легенда, карта старого Койота и память Глена Маккенны не подвели. В десяти ярдах от скалы, казавшейся монолитной, Хачита вскрикнул:

— Элли! Вот она!

Она! Потайная Дверь, ведущая к богатствам Каньона Дель Оро. Они отыскали Сно-Та-Хэй!

— Боже! — у Пелона перехватило дыхание. — Это действительно правда!

Проход был прикрыт скалистым выступом, поднимавшимся от основания утёса до самой вершины. Эта каменная ширма красочно описывалась в легенде. Отряд стоял у самого порога каньона. От золота их отделяла лишь зигзагообразная тропа.

Маккенна наблюдал за спутниками, не сомневаясь, что они вот-вот сделают что-то, что сорвёт договор об освобождении его и Фрэнчи. Но никому не удалось бы, стоя на пороге самого богатого из известных месторождений, спастись от жалящей прямо в сердце золотой лихорадки. Он подумал о спасении Фрэнчи — и уже в следующий момент, подгоняемый алчностью, первым кинулся в проход. Следующей оказалась Фрэнчи. Девушка явно решила не отставать от старателя и, если придётся, биться за свою долю богатства с целой бандой. Из них двоих первым опомнился Маккенна.

— Подожди! — крикнул он Пелону. — Остановитесь! Как насчёт нашего соглашения?

К его удивлению, бандит, хлопнув в ладоши, скомандовал своим приятелям держать себя в руках и, выполняя обещание, мирно попрощался с заложницей и проводником. Белый человек, сказал дальше Пелон, выполнил свою работу: привёл их в Сно-Та-Хэй. Настал и их черёд сдержать слово: отдать белому двух коней и девушку.

Словно для того, чтобы скрепить дружеское намерение, Пелон спешился и с протянутыми руками подошёл к лошади старателя.