Задерживаю дыхание, когда умелые пальцы пробираются под мой свитер. Надавливают на поясницу, теснее прижимая мой живот к полу, заставляя бёдра подняться выше в каком-то инстинктивном порыве. Словно Шамиль, как кукловод, взял контроль над моим телом.

— Я могу так вечно сидеть, Маугли, — угрожает, усмехаясь.

Его голос стал ниже и тише. Задевает своей хрипотцой мои барабанные перепонки, царапает ею.

Он едва прикасается ко мне. Водит лишь кончиками пальцев по коже спины и возвращается обратно на задницу. Чертит какие-то языческие узоры, порабощая меня странным ритуалом.

От этой дикой пытки тело начинает мелко дрожать.

Теперь в разы сильнее мечтаю избавиться от его власти. Трусь щекой о ворс ковра, пытаясь вырваться из наваждения. Но ощущаю себя помещённой в сахарную вату. Мягкую, сладкую, принимающую меня в свои объятия. Окутывающую своей воздушной нежностью. Хочется высунуть язык и лизнуть её. Попробовать ощущения на вкус. Укусить и проглотить.

Дыхание стало глубоким и частым. Лицо заливается краской, потому что я с ужасом понимаю, что моя реакция для него очевидна. Возникает желание позорно расплакаться. Попросить отпустить. Прекратить издевательство.

— Пусти, — едва слышно молю. Будто не хочу, чтобы он разобрал мою просьбу, полную жалости к себе.

Пытаюсь контролировать собственный голос, но меня выдают сдавленные нотки.

Шамиль наклоняется ниже. Опаляя горячим дыханием щёку.

— Скажи: Хозяин, я буду послушной. И я отпущу тебя, — он задевает губами мочку, и по телу пробегают разряды тока.

Я больше не могу это терпеть. Лучше бы он меня бил. Это не казалось бы настолько унизительным, насколько невыносимо ощущать постыдное возбуждение.

Понимаю, что трусики сильно намокли. Клитор пульсирует, и мне нестерпимо хочется коснуться его, потереться, сжать бёдра, но получить разрядку.

Облизываю пересохшие губы, повторяя про себя произнесённые им слова.

Мне совсем не нравится вкус вертящейся на языке фразы. Если он Хозяин, то кто тогда я? Его вещь…

Нередко в моей жизни возникали безвыходные ситуации. Но именно сейчас, когда меня пригвождали к полу девяносто килограмм мышц, выбраться из-под которых возможно только оставив на этом полу свою гордость, я растерялась.

Он не отпустит, даже если сюда зайдёт кто-то из его гостей. А значит, кричать и просить о помощи бесполезно. Ян перед своим Хозяином явно струсит. Засунет язык в одно место, как вчера в ресторане. А этот так называемый брат не встанет на сторону незнакомки.

Молчание затягивалось, а прикосновения пальцев, блуждающих от ягодиц и выше по позвонкам, не прекращались. Кожа покрылась мурашками. Тело требовало продолжения и чего-то ещё, мне пока незнакомого. Я вдруг ощутила себя почти полой. Пустой. И знала, что Шамиль мог бы помочь заполнить эту пустоту. Только для него это развлечение. Забавная игра с не менее забавной зверушкой.

Мужчина определённо знает, какие точки следует нажать на женском теле, чтобы вызвать нужную реакцию. А я ведусь против воли.

Злюсь. Впиваюсь в нижнюю губу зубами, надеясь привести себя в чувство. Перестать быть такой размазнёй.

Превратилась перед ним в желе. Растеклась по полу. Меня теперь можно тряпочкой собрать и выжать в сточную трубу.

Во рту разливается неприятный привкус железа.

— Хозяин, я буду послушной, — произношу сухо, словно стоя у доски на уроке алгебры.

Стараюсь абстрагироваться от сказанных слов. Но ничего не выходит. Они уже выжгли во мне дыру.

Подчинилась — значит сдалась.

Ощущаю, как мужчина вновь наклоняется. Совершает характерное движение бёдрами. Его брюки соприкасаются с моим задом, и в меня впечатывается что-то очень твёрдое. Прямо меж ягодиц.

— Неубедительно. Повтори так, чтобы я поверил, — и очередная насмешка срывается с его губ.

Я фантазирую о том, как может выглядеть его улыбка. Потому что никогда её не видела. Наверняка это впечатляюще. До дрожащих коленок и истомы внизу живота.

В очередной раз неудачно пробую выбраться из-под него. И тут же его тело откликается на мою попытку. Каменеет.

— Ещё раз так сделаешь, я решу, что ты хочешь продолжения, — очень серьёзно произносит он мне в ухо.

Глубоко вбираю в лёгкие воздух, со всей решительностью намереваясь завершить изощрённую пытку.

— Хозяин, я буду послушной, — повторяю мелодично, почти веря в собственные слова.

Проходит мгновение. А затем пальцы, удерживающие запястья, ослабляют хватку. Вдруг понимаю, что меня уже никто не держит. Шамиль легко поднимается на ноги.