От такой наглости, мужчина поперхнулся, ошарашенно уставился на нее, но спустя мгновение, справившись со своим удивлением, побагровев от злости, прошипел:

— Ты ох…ла!

— Правда глазки колит? — по-детски рассмеялась девушка и, понизив голос, зло продолжила: — Ищешь виноватых? Думаешь на кого спихнуть свою вину? Ты сам это допустил! Только ты и никто иной виноват в его смерти! Ты покрывал его выходки, ты заменял родительское внимание и любовь баблом, ты внушил ему, что он пуп земли и может творить всякую дичь безнаказанно.

— Заткнись! — с ненавистью завизжал Глазунов старший. — Заткнись, тварь! — спокойнее произнес он.

— И не подумаю, — надменно фыркнула Арина, она чувствовала, как внутри нее начинает разгораться огонь, как ее внутренний демон рычит, выплескивая всю ненависть, накопившуюся в девушке к этому мужчине, покрывавшего ее убийц. Спокойно и уверенно глядя в глаза Глазунова старшего, раздув ноздри и заиграв желваками, она продолжила: — Хочешь докопаться до истины!? Только она тебе не понравится! Ты помог избежать своему сыну и его друзьям наказание за убийство девушки, которая виновата только в том, что отказала одному из них. Ты не моргнул глазом, выгораживая всю троицу. Вот твоя истина!

— Надеюсь, ты понимаешь, что только что подписала себе смертный приговор, — спокойно усмехнулся Глазунов. — Не знаю, откуда тебе стала известна та история, но живой отсюда ты уже не выйдешь.

— Я не была бы столь уверена в этом, — надменно усмехнулась Арина.

Ее не удивляло то, что сейчас ей было абсолютно не страшно, вот ни единую капельку. Даже где-то глубоко внутри не подавал признаков жизни неприятный холодок страха. Она хорошо слышала своего внутреннего помощника, подсказывающего ей нужные слова, и держащего в узде вспыхнувшую ярость девушки.

— Ты так уверена, что твой папенька спасет тебя? — вальяжно развалившись в своем высоком кожаном кресле, нагло протянул отец Эда. — Так я тебя огорчу. Твой отец просто на просто не успеет. Я даже больше скажу, что после того, как я разберусь с тобой, примусь за его сингапурский бизнес.

— Напугал, — беспечно махнула рукой в ответ девушка. — Ой, боюсь, боюсь, — рассмеялась она, глядя на вытянувшееся от удивления лицо мужчины.

Он явно не мог никак понять, почему эта девица не бьется в истерике, не пытается просить пощады, а продолжает гнуть свою линию. И это привело его в бешенство, что не важно начало сказываться на его самочувствии. В данный момент, Глазунов еще не чувствовал этого, но от Арины не ускользнуло, как его сердце начало пропускать удары.

— Мне глубоко плевать, боишься ты или нет, — попытался усмехнуться Глазунов, но вышло уже весьма плохо.

Он махнул рукой, подавая знак стоящему за спиной Арины своему охраннику. Девушка почувствовала удар в затылок, но для нее это было, словно укус комара. Повернувшись на опешившего парня, она возмущенно воскликнула:

— Ты сдурел? Больно же!

Молодой человек удивленно уставился на свой пистолет, рукоятью которого только что довольно сильно приложил девушку по затылку, из-за чего она, как минимум, должна была потерять сознание, но вместо этого испепеляла его гневным взглядом.

Арина же, вернув свое внимание на Глазунова старшего, даже не замечала, как в ее карих глазах начали поблескивать настоящие искры адского огня. Но это не ускользнуло от отца погибшего Эда. Он привстал со своего кресла, пытаясь справится с навалившейся внезапно слабостью, и прошептал:

— Кто ты, черт тебя побери, такая?

— Я? — усмехнулась девушка и медленно подошла к столу, уперлась в его поверхность ладошками и, заглянув мужчине в глаза, чётко выговорила: — Честнова Арина Владимировна. И я уверена, что это имя тебе очень хорошо знакомо!

— Этого не может быть! — хватаясь за сердце, закрутил он головой. — Ты умерла! Оттуда не возвращаются!

— Как видишь, — усмехнулась девушка, делая шаг назад от стола. Она видела, что отцу Эда все хуже и хуже, но не предпринимала никаких попыток ему помочь. Не хотела. Вместо этого, Арина продолжила: — Да, я была с ним в машине в тот момент, когда произошла авария. Я видела, как он умер! Но в этом никто, кроме него не виноват! Ты знаешь, что он сел за руль накачанный под завязку дрянью! Он сам виноват!

— Он хотел жить, — прохрипел Глазунов старший.

— А ты думаешь, я не хотела!? — яростно воскликнула девушка и сквозь зубы процедила: — А теперь послушай, что они творили со мной, прежде чем лишить меня жизни. Это ты его таким воспитал. И только ты виноват в этом! — Арина во всех красках выплеснула мужчине все то, что творил с ней его сын, припоминая каждое сказанное им слово. — А я хотела жить! — выкрикнув, подытожила свой рассказ. — Просто жить! А твой сын с друзьями решили, что я не достойна. Они возомнили себя вправе вершить чужие судьбы, — она усмехнулась и более спокойно добавила: — Но они ошиблись.