Бала не знал всего этого и легко обманулся гостеприимностью красивого и светлого леса. На ходу он собирал горсти ежевики, лущил кедровые шишки; ел сам и кормил Косту. Тот не отказывался, искренне желая набраться сил, которых ему так недоставало сейчас.

Первый привал сделали через четыре часа, второй – еще через три. Только тогда Бала осознал, какой ловушкой может оказаться гостеприимный фирасийский лес: теперь, даже если пойти быстрым шагом, до темноты в город уже не вернуться.

– Коста, – упавшим голосом сказал он, мысленно кляня себя на все лады, – нам нужно поворачивать обратно…

Оллардиан младший, неподвижно лежавший на земле, тяжело разлепил веки; глаза были красны от кашля и слезились. Сделав волевое усилие, он сел и прислонился спиной к смолистой коре векового кедра. При дыхании из груди Косты до сих пор вырывался сип.

– Сейчас пойдем, – пообещал он шепотом. – Уже все равно, куда идти… Сядь рядом… подожди минутку. Послушай…

Он опоздал и здесь… Где-то далеко раздался отчаянный детский крик. Ребенок что было сил звал на помощь; тоненький голосок то и дело срывался от ужаса.

– Посиди здесь, Коста, не уходи никуда, – умоляюще сказал Бала, оглядываясь по сторонам.

– Стой… – прохрипел Оллардиан младший и попытался схватить Балу за рукав, но не успел: тот уже вскочил и ринулся на помощь.

«Как не вовремя…» – горько подумал Коста и попытался побежать следом.

На второй секунде бега он начал задыхаться. Воздуха не хватало отчаянно: заполненные булькающей жижей легкие не справлялись. Сразу же стало загоняться сердце – без кислорода оно стучало бешено, на грани срыва. Перед глазами Косты поплыли зеленые круги, и он вынужден был перейти на быстрый шаг… Все равно: даже если теперь он поспеет вовремя, он уже не боец. «Дыши… дыши глубоко… – умолял он измученное тело. – Пожалуйста, дыши…»

Бала бежал, придерживая ножны левой рукой, чтобы не били по ногам. Лес совсем запутал его: детский голос слышался, казалось, то тут, то там – и неожиданно испуганный мальчик выскочил из зарослей прямо на него.

Присев на одно колено, Мараскаран попытался успокоить малыша и выяснить, что случилось. Мальчонке было лет пять, наверное; по крайней мере, выглядел он куда младше Джармина. На тощем тельце мешком болтались какие-то грязные лохмотья; на ладонях и щеках запеклись кровью свежие царапины – видимо, продирался сквозь ежевичные заросли. В широко распахнутых глазах малыша стоял такой ужас, что Бала невольно вздрогнул, разом вспомнив о близости Дикой Ничейной Земли и обманчивой безопасности красивого светлого леса.

– Что такое, малыш? – спросил он как можно спокойнее.

– Они убили маму… – прошептал ребенок (голос он все-таки сорвал). – Маму убили…

– Кто?

– Они страшные, злые! С зубами! Там, там! – мальчик взволнованно показывал пальцем куда-то за спину Балы и вдруг расплакался: – Спаси меня дядя!

– Сядь здесь и сиди тихо, – сказал Бала, вынимая меч из ножен. – Я пойду посмотрю…

– НЕТ!!! Бала, стой!!! – неизвестно, чего стоил Косте этот крик и как он не разорвал больные легкие. – Отойди от него!!!

Бала недоуменно взглянул на ребенка – и тут же отскочил, как ошпаренный; отскочил шага на два, в ужасе заслонившись мечом… Черты детского личика поплыли, как мягкий воск. Глаза в единый миг почернели полностью и увеличились; над ними нависли тяжелые надбровные дуги. Нос ввалился. Уголки рта растянулись почти до ушей, обнажив частокол острых зубов разной величины, загнутых внутрь – чтобы, схватив однажды, уже не позволить вырваться. Пухлые детские ручки вытянулись в длинные когтистые лапы, перевитые жгутами мышц. О прежнем мальчике напоминали теперь только растрепанные русые волосы на голове твари.

Смутные воспоминания мелькнули в голове Балы… диадемовый шатер… страшные сказки у костра…

«Морок…» – подумал он прежде, чем его захлестнула волна звериного ужаса, направленная так, чтобы уничтожить в нем все человеческое. Ужас сковал мышцы – теперь он не мог даже убежать. Даже двинуться с места.

Бала не знал, что купило ему и Косте драгоценные секунды и почему чудовище, миг назад бывшее ребенком, не бросилось на обездвиженного парня сразу же: он держал меч. Не выронил от страха, как должен был, а наоборот, – вцепился в рукоять как в последний шанс.

Коста успел – и тогда мороку стало уже не до Балы…

Пытаясь выровнять дыхание, младший Оллардиан остановился неподалеку от морока и взглянул в угольно черные глаза твари. Загнанное сердце словно пыталось выскочить из груди, руки дрожали. Нет, ему не было страшно – напротив: как никогда Коста был спокоен. И следующую волну ужаса, испущенную мороком, он почувствовал так, как камень чувствует волну моря – ударяющуюся об него и проходящую мимо. Бала же принял ее полностью: он выронил меч и рухнул на колени, закрыв голову руками. Коста осторожно переместился так, чтобы закрыть его от морока. Меча он не доставал: пусть тварь оценит, как он слаб, болен и мал – и прыгнет…