Раньше люди знали только драконов-зажигалок и кровожадных желтых драконов, вьющих гнезда на скалах моря Кармасан, берега которого потому и безлюдны. И те, и другие драконы глупы и прожорливы.

Но изумрудные… они походили на людей. Эти драконы были разумны. Как у людей, у них был свой язык. Как люди, они умели любить и плакать. Только жили дольше – целых две тысячи лет, если не случалось умереть от болезни или раны.

Языка изумрудных драконов Зига так и не постиг. Но те оказались куда сообразительнее молодого пирата: они быстро освоили язык людей, а потом научились принимать их облик. И как же их интересовал наш мир и мы, люди! Интересовал – привлекая и пугая одновременно. Тогда, три тысячи лет назад, ни один дракон не последовал за Зигой, чтобы изучить мир людей.

Через некоторое время Зига вернулся в море Чермасан, к своему другу Ориону и разбойному ремеслу. То, что он рассказывал людям о драконах, переходило из уст в уста, превращалось в легенды, сказки и песни, но никто не услышал в них призыва посетить безымянный континент в глубинах Фееры и увидеть все собственными глазами.

Скоро уже и сам Зига стал забывать свое давнее путешествие… пока не полюбил девушку, самую прекрасную в мире. Звали ее Мералли. Никто не знал, откуда она взялась, да и сама она не помнила ничего до того момента, как Орион спас ее в море. Она говорила стихами и казалась людям существом не от мира сего, она была… как изумрудный дракон, потерявший память и забывший свой истинный облик.

Так получилось, что, найдя любимую, Зига потерял лучшего друга: они с Орионом поссорились из-за Мералли. И в какой-то момент Зига понял, что им с бывшим другом теперь тесно вдвоем на волнах моря Чермасан и теперь даже Губительный Архипелаг не разделит их. И вообще – не в богатстве счастье.

И тогда он вспомнил о бесконечных просторах Океана Фееры и стране изумрудных драконов. Он оставил Ориону все свои корабли и золото, взял только небольшое судно, которое звалось Джовибарба (от этого названия и идет наша фамилия) и вместе с Мералли отплыл на нем в Фееру.

В Омнис наша семья вернулась где-то тысячу лет назад. Говорят, в потомках Зиги и Мералли было тогда изрядно драконьей крови, и они могли даже менять облик и летать в облаках. Но они смешались с обычными людьми, и за тысячу лет драконья кровь сильно разбавилась человеческой.

Вот взять меня… Что осталось во мне от дракона? Пожалуй, только наглость и любопытство!»

Слушатели негромко засмеялись. Правильно выбранная история, теплый Фиат-люкс – и к маленькому отряду вернулось присутствие духа.

– Драконы могут принимать человеческий облик? – покачал головой Милиан. – Интересно, куда девается в это время лишняя масса?

– Ученый до мозга костей, – снисходительно улыбнулся Пай. – У них врожденные способности к магии. Природный стабилизатор у каждого. А маги, знаешь ли, умеют вносить свои поправки в законы физики.

– Природный стабилизатор… Здорово… – задумчиво произнес Ворон. – И почему люди так не могут?

– Мы многого не можем, – рассеянно улыбнулся Бала. – Например, у нас нет шерсти, чтобы было тепло. И, в сравнении со зверушками, мы почти ничего не видим и не чуем… Мой учитель говорил мне, что одно компенсирует другое. Например, недостаток силы и ловкости у одного компенсируется добротой, у другого умом. И мы, люди, свои слабые возможности всегда компенсировали умением изобретать. Наверное, не будь у человека сломан собственный стабилизатор, он был бы дик, как звери с их природной магией.

– Цитируешь вражью теорию, – иронически заметил Орион.

– Да, это теория Хельги, Не Знающей Лжи, – подтвердил Милиан. – Я о ней читал… А насчет вражьей… так Эрхабен даже не спроектировали в то время, когда теория Баланса была впервые опубликована.

– Верно. Не надо переносить неприязнь к человеку на его творения, – вторил Милиану Бала. – Теория-то хорошая…

– К человеку? – с вызовом сказал Ирин. – А как быть с неприязнью к миродержцу? Или вы забыли, для чего вас обучает Орден? Вот ты, – Ирин указал на Ориона. – Ты, тот, кто так гордится своим предком, разбойником и убийцей! Должно быть, ты знаешь, чье носишь имя?

– Ориона, сына звезд. Бессмертного. Лучшего друга Зиги, – спокойно ответил Джовиб. – Это имя передается в нашей семье из поколения в поколение уже три тысячи лет.

– Имя прихвостня миродержцев! – победоносно припечатал Ирин.

– Для Сохраняющего Жизнь ты слишком четко делишь мир на черное и белое, – покачал головой Орион, даже не думая злиться. В его взгляде можно было прочесть лишь жалость; и скривился он так, будто отведал кислого. – А ведь между любыми противоположностями всегда есть своя Ничейная Земля, где может встретиться что угодно.

– Ложитесь спать, – подал голос Джуэл. Ровный, повелительный голос. – Я поставлю часового, чтобы было спокойнее. Первым ты дежуришь, Ирин. Потом тебя сменит Орион, а его – Лайнувер. И погасите свет, чтобы не слепил часовому глаза.

Дежурили как положено, но ночь прошла спокойно. Несмотря на все страхи, не было в ней ничего, кроме дождя и ветра. А новый день обещал быть ясным.

«Научи же меня