Сознание медленно провалилось в молочно-серый туман...

Пролович пришел в себя лишь после обеда. Медленно разлепив глаза, Сергей тут же их закрыл - свет, льющийся из большого окна, казался нестерпимо ярким.

– Как вы себя чувствуете?
– мягко спросил Боченко.

Пролович вновь открыл глаза, удивленно посмотрел на Боченко и тут же его мозг пронзила острая боль - ЛИДЫ БОЛЬШЕ НЕТ!

– Вы меня слышите?
– спросил Боченко, увидев, что Пролович очнулся.

– Слышу, - глухо сказал Пролович, прокручивая в памяти все утренние событие.

Вначале ему казалось, что Лиду еще можно было спасти, будь расторопнее он сам и более сообразительнее медперсонал. Но потом Сергей все же понял, что в любом случае было уже поздно - Лида умерла до его пробуждения. Боченко что-то говорил, но Сергей его не слушал - перед ним все время стояли милые черты любимого, ставшего родным лица.

– Да вы меня совсем не слушаете?!
– наконец заметил главврач.

– Ну почему же?

– Извините, но как вы обо всем узнали?

– Можете мне не верить, но я это узнал во сне. Я был с ней и видел ее смерть, Лида умерла на моих руках.

– То есть, это был в некоторой мере вещий сон?

– Не совсем. Это был наш общий сон, - задумчиво сказал Пролович.

– Но разве бывают общие сны?
– удивленно спросил Боченко.

– Бывают. Например, сегодня я видел тот же сон, что и вы.

– И что это был за сон?
– Боченко внимательно взглянул на Проловича.

– Обещайте, что вы еще раз внимательно меня исследуете на предмет моего сумасшедствия, если я сейчас расскажу, что вы видели сегодня во сне?! попросил Сергей.

– Что ж - интересно послушать, - уклонился от ответа Боченко.

– Но вы обещаете?

Боченко вздохнул, немного помолчал и, поняв, что отвечать все же придется, осторожно заметил:

– Я не могу вам этого гарантировать, но... Но могу обещать, что если у вас будет значительное улучшение... Тогда можно будет серьезно говорить о вашей вменяемости.

– Неужели вы и в самом деле считаете, что я - сумасшедший?!

– Не забывайте и о том, что от этого зависят ваши взаимоотношения с милицией...

– Иными словами - меня могут отправить в тюрьму? Вот видите - я прекрасно понимаю и это?! Вы считаете меня сумасшедшим?

– Вовсе нет, но вы, видимо, немного больны и у вас порой случаются нервные срывы.

– Но...

– Вы, кажется, хотели рассказать мне сон?
– мягко оборвал Проловича Боченко.

– Сегодня вам снился ночной город, жители которого регулярно спасаются от нашествия пластилиновых обезьян, - начал свой рассказ Пролович.

Время от времени Сергей поглядывал на Боченко, пытаясь определить реакцию главврача на услышанное. С первых же слов Боченко сосредоточенно слушал Проловича, стараясь не упустить ни одной подробности. Пролович дошел до того момента, когда его позвала Лида и замолчал, не зная, стоит ли рассказывать и второй сон.

– Что же было дальше?
– нетерпеливо спросил Боченко.

– Дальше я попал в сон Санеевой, где она и умерла прямо на моих руках.

– А хотите, я расскажу, что видел я?
– неожиданно предложил Боченко и, не дожидаясь ответа, начал свой рассказ: - Дело в том, что схватка с обезьянами показалась мне настоящим безумием, но я не убежал, а спрятался в кустах, росших на самом краю болота. Я видел, как вас облепили обезьяны, но потом...

– Что было потом?

– Потом вы стали совсем прозрачным и вскоре совершенно исчезли. Обезьяны еще долго пытались вас найти, но у них ничего не получалось вместо вас они нашли меня. Я очень сильно испугался и проснулся... Но... Но откуда вы узнали про резиновый мост, медного человека и свинцовую реку? Дело в том, что все это снилось мне и раньше, но вот вчера я этого точно не видел.

– Этого я не могу вам сказать. Видите ли, сон скорее всего, похож на автоголограмму и наше сознание может, видимо, охватить лишь ее часть. Иначе говоря, сон что-то вроде компьютерной игры, а наше сознание выполняет роль джойстика. На экране мы видим лишь часть города, но все его остальные части тоже существуют, но вне экрана - в памяти компьютера, и появляются по мере нашей ходьбы. Так и во сне. Мост и река, наверное, были в другой части вашей мысленной голограммы, в которую я попал. А ваше сознание в это время было на другом берегу.

– Но тогда получается, что мир сна не ограничивается тем, что воспринимает наше сознание?

– Очевидно. Более того, сон - это, быть может, какое-то биологическое поле, своеобразная голограмма, на девяносто девять процентов построенная бессознательным, - Пролович впервые высказывал свои идеи без опасения, что его сочтут сумасшедшим.

– Но как же тогда вы попадаете в чужие сны? И почему только вы, а я, например, нет?

– Я не могу ответить на эти вопросы, я сам недавно обнаружил, что могу это делать. Может быть, в таких случаях происходит взаимопроникновение полей сна или их своеобразная интерференция. Здесь нужны специалисты.