Шрифт:
«От заката до рассвета» – говорящее название. Вот удивится Дербышев, когда ему о нём доложат. Интересно, а вампиры тут тоже есть? Хотя, по сравнению со многими людьми, вампиры просто ангелы.
Обвёл взглядом помещение. Выцепил взглядом девушку с проблесками интеллекта на лице и направился в её сторону.
– М-м-м, какой красавчик, а денег хватит?
– Не волнуйся, хватит.
– Тогда идём, – барышня поманила указательным пальчиком.
– VIP?
– Простой.
Барышня хмыкнула. Всё верно. VIP явно под наблюдением, или прослушивается.
– Что желаем? – барышня подошла близко, соблазнительно виляя бёдрами.
– Чтобы ты не мешалась.
– Не поняла?
– Что тут непонятного? Ты сидишь, не мешаешь. Мне нужен твой телефон.
– Зачем?
– Позвонить. Я сделаю несколько звонков, и ты получишь его обратно.
– А оплата?
– А оплата зависит от того, как ты будешь «не мешать».
– И что мне делать?
– Ты идёшь вон в ту комнатку, включаешь неприличное кино на максимальную громкость и смотришь.
– Зачем?
– Чтобы могла рассказать, как мы провели время.
– А за сообразительность?
– Получаешь дополнительную плату. Вот аванс.
Барышня оказалась на редкость понятливой. По крайней мере, уже через пару минут я услышал характерные звуки. Вытащил из телефона сим-карту и поставил совершенно новую.
Набрал номер, которым почти никогда не пользовался.
– Алло? – услышал знакомый голос.
– Привет, Орешек.
С Ореховой Софией мы вместе проучились всего два года, изрядно потрепав друг другу нервы, сидя за одной партой. Потом я уехал к отцу в Нью-Йорк, но дружба с Сонькой осталась. Мотали нервы друг другу уже на расстоянии, а иначе было скучно.
В школе её все дразнили Соником* (Ёж Соник из мультсериала «Соник Икс», прим. автора). И имя подходило, и мультяшный герой с синими колючками очень смахивал на Соньку. Или Сонька на него. А желание везде успеть так, вообще, делало их близнецами. И только я называл её Крепким Орешком.
После моего возвращения в Россию мы практически перестали общаться, пока София не попала в не очень хорошую историю. Вот тогда мне и пришлось просить деда ей помочь. Дед не отказал. Связи и деньги решают многое, а Орешек была, действительно, ни в чём не виновата.
– Да, ладно?! Щегельский?! Сам? Офигеть!
– Ага.
– Какими судьбами?
– Мне нужна помощь
– Щегельский! Ты башкой стукнулся?! Какая помощь, Марти? Где ты, а где я?
– Соня, я не могу использовать свои связи, но мне очень нужна помощь.
– Во что ты вляпался, Марти? – Орешек сразу стала серьёзной.
Дед помог ей тогда не только с адвокатом, но и, рассмотрев в девушке уникальную сообразительность и пытливый ум, пристроил к себе. Сначала она работала у него помощником, а потом открыла свою частную юридическую компанию, которую, собственно, изначально финансировал тоже мой дед.
– В дерьмо, Сонь.
– Почему ты не решишь вопросы сам?
– Что-то мне подсказывает, что самому мне лучше не лезть во всё это. И чем дольше я буду в «неведении», тем лучше. А ты же всегда хотела «поиграть» в настоящего детектива.
– Вообще-то, я…
– Соня, пожалуйста.
– А Роберт? Для него ведь нет ничего невозможного?
Дед до сих пор для неё оставался кумиром. Всемогущим кумиром. И иногда она сокрушалась, что поздно родилась, иначе непременно вышла бы за него замуж, отбив у моей бабушки. Кстати, замуж Орешек так до сих пор и не вышла. Ни один кандидат не дотягивал до уровня моего деда.
– Я не уверен, что ему тоже могу доверять. И потом не хочу, чтобы кто-то знал, что это идёт от меня, или моей семьи.
– Хорошо. Я поняла. Что ты хочешь?
– Мне нужно знать всё, что найдёшь. Я скину тебе фото свидетельства. Нужно узнать подлинное оно, или нет. А также имена, фамилии тех, кто может быть связан. Мне нужна вся информация. Любая, какую только сможешь достать.
– Для связи этот номер?
– Нет. Я сам свяжусь с тобой.
Вытащил сим-карту, вернул на место ту, что была и, не стучась, вошёл в комнату. Барышня спала, несмотря на громко работающий телевизор. Выключил телевизор, положил телефон и деньги «за услугу» в сумку, защёлкнул номер и повесил табличку: «Не беспокоить».
Глава 24.
Ника.
Игорь Петрович оказался прав.
И хотя я ужасно нервничала, но больше ни о Мартине, ни об Ангелине ничего не было слышно. Совсем. Словно их и нет. Так, конечно, я не считала, но очень бы хотелось, чтобы так было. Всегда.
Две недели пролетели незаметно. Но что такое две недели, когда уже столько пропущено! С огромным сожалением собиралась обратно. Возвращаться не хотелось. Кирилл заигрался и никак не хотел идти переодеваться. А у нас через час выезд.