На этом наш разговор был окончен.

Мне нужно было завершить все проекты, которые я начал, поэтому, как проклятый, сидел по двадцать часов в день за ноутбуком. Урывал пару часов, чтобы провести их вместе с сыном и Вероникой, и любовался ею, когда приходил уже под утро спать, стараясь продлить эти минуты, но организм не выдерживал, и я почти мгновенно проваливался в сон.

Меня радовало уже то, что она здесь, рядом. Было сложно не протянуть к ней руку, и не коснуться, не говоря уже о том, как сильно хотел обнять. Да и не даст она этого. Я для неё стал чужой.

Хорошо уже то, что она перестала шарахаться при моём появлении, словно видела во мне угрозу всему, что ей дорого. Собственно, наверное, так и было. А как убедить её в обратном, я не знал. Ведь никаких доказательств, что я хотел её защитить, у меня не было. Ангелина была не причастна к угрозам, а Берковского так никто и не нашёл.

И всё, что мне оставалось, это как можно скорее найти этого подонка, вытряхнуть из него всю правду, чтобы Вероника тоже всё узнала.

– Колики, – напоминает Кирилл.

– Да-да, сейчас поедем смотреть кроликов, – обещаю сыну. – Маму только уговорим.

– Дя, – соглашается Кирилл и начинает дёргать Веронику.

Вероника стряхивает наваждение. То, что она согласится, не вызывает сомнения. Она готова ехать хоть на край света, лишь бы быть с сыном, и этим я бессовестно пользуюсь, стараясь сократить площадь, где мы находимся рядом, чтобы хоть как-то приблизить её к себе, ненароком коснуться, задеть, когда беру у неё Кирилла. Но она даже этого не замечает. И вот это пугает по-настоящему.

Пробудить чувства в женщине легко, а вот возродить заново намного сложнее, ведь ответа с другой стороны нет. И единственная ниточка, которая нас связывает, это наш сын.

Кирилл держит за руки меня и Веронику, прыгая между нами, а иногда и повисая на руках. Со стороны мы, действительно, смотримся дружной семьёй. Но это только со стороны. Вероника улыбается, когда Кирилл начинает прыгать. Мы вдвоём приподнимаем его за руки, и прыжок становится выше. Кириллу это нравится.

Выставка проводится в закрытом помещении. У меня не получилось подъехать ближе, но сейчас я серьёзно задумываюсь о том, что такие прогулки нужны больше нам, чем Кириллу.

Вероника снимает с сына лёгкую курточку и шапку, чтобы он не вспотел, и Кирилл мчится к первому вольеру и прилипает.

– Колики! – восклицает Кирилл, вызывая улыбку Вероники.

Маленькие пушистики забавно прыгают, бегают и даже дерутся. Кирилл, как и почти все дети, не сдерживает эмоции: смеётся, визжит, хлопает в ладоши. Ему явно нравится. Вероника от него не отходит. Но только зверьки её не интересуют, она, не отрываясь, смотрит на сына. Достаю айфон и снимаю их на камеру.

Взрослых почти нет, если не считать мамочек, но не думаю, что они представляют опасность. Я точно знаю, что охрана рядом, но всё равно перед каждым выездом всё проверяют. Вот не верю я, что этот гад успокоился.

Подхожу к Веронике почти вплотную.

– Там есть вольер, где можно их погладить, – предлагаю.

Вероника поднимает на меня свой взгляд, улыбка ещё не сошла с лица, и она вся светится. Но улыбка почти сразу исчезает, стоит только увидеть меня.

– Что? – переспрашивает Вероника.

– Спроси сына, он хочет их подержать в руках.

Вероника хмурится, явно прикидывая насколько это опасно.

– Я узнавал, все зверюшки проверены.

– Точно?

– В контактном зоопарке всегда проверяют, – успокаиваю Веронику.

– Боюсь, что сейчас его отсюда не уведёшь, – Вероника переводит взгляд на Кирилла.

– И не надо. Пусть смотрит. А как надоест, пойдём в контактный.

– А если он оттуда не захочет уходить?

– Купим игрушечного кролика.

Вероника отворачивается, а я остаюсь на месте, рядом с ней, стараясь не прикасаться. Не хочу, чтобы она отошла, поэтому просто стою рядом, ловя каждое мгновение.

– Мама! – восклицает Кирилл и подпрыгивает на месте. – Колики!

Два кролика бегали друг за другом.

– Кирюша, хочешь подержать кролика на ручках? – спрашивает Вероника.

Кирилл распахивает глаза, переводит взгляд с Вероники на меня и заворожённо кивает головой.

– Дя.

– Пойдём? – протягиваю ему руку. Кирилл берёт мою, но тут же хватает и Веронику.

– Мама?

– Конечно, – полностью согласен со своим сыном. – Маму мы ни за что не оставим.

– Дя.

Вероника улыбается, но смотрит на Кирилла.

Мы подходим к вольеру, где кроликов можно взять в руки. Кирилл боится, приходится зайти с ним. У его ног бегают пушистики, но Кирилл жмётся ко мне.