В начале апреля снова приехали гости, которых по неписаному закону Белого архипелага и вообще всех северных земель — что эльфийских, что людских, что гномьих — каждый хозяин обязан был принять, накормить, приютить на ночь. Это были торговцы, вернувшиеся из Лесного королевства и собиравшиеся, сделав торговый круг по родной стране, после немного отдохнув дома, в кругу семьи, вновь отправиться за море.

Пользуясь моментом, Тир хотела продать им меха, а взамен получить соль, оружие и кое-какие приятные мелочи. За суетой никто не заметил, что одного из прибывших явно не интересует процесс торговли. Он лишь прохаживался по дому, заглядывая во все комнаты, потом, видимо, нашел, что искал, и присел в уголке.

Накрыли ужин. Куиниэ, как обычно в такие дни, не выходила с кухни, а поздно вечером сразу поспешила в свою комнатку. Она уже давно спала, когда пирующие угомонились, и дом наконец-то погрузился в тишину.

Разбудила ее чья-то шершавая рука, плотно зажавшая рот. Куиниэ распахнула глаза и попыталась закричать, но сумела издать лишь сдавленное мычание. Склонившийся над ней бородатый эльф расчетливо ударил ее в живот, и пока Куиниэ, скрючившись, пыталась вздохнуть, засунул в рот кляп, а потом для верности притянул его куском материи, закрепив его узлом на затылке. После скрутил ей веревкой запястья, щиколотки и, взвалив легкую добычу на плечо, вышел, стараясь не шуметь. Словно тень, скользнул он через зал, где на импровизированных постелях спали торговцы, к которым он примкнул незадолго до того, чтобы получить возможность осуществить задуманное. В конюшне он сбросил Куиниэ на сено и споро оседлал коня. Перекинув брыкающуюся добычу через лошадиную холку, он отодвинул тяжелый засов, выбравшись из дома. Вскоре топот копыт стих вдали…

Все произошло так быстро, что Куиниэ, еще чувствовавшая дурноту после жестокого удара в солнечное сплетение, никак не могла собраться с мыслями и осознать, какая же новая беда навалилась на нее. Все ее помыслы были сосредоточены на том, чтобы ее не вырвало. С кляпом во рту это могло оказаться фатальным. Впрочем, ехали не долго. Через час ее похититель придержал коня. Куиниэ краем глаза смогла разглядеть чью-то стоянку и снежных эльфов, рассевшихся вокруг огня. Ее немилосердно сдернули с лошади, а затем поставили в пятно света, которое отбрасывал костер. Чьи-то руки развязали и вытащили из ее рта кляп. Куиниэ подняла голову, отбросив с лица непослушные вьющиеся пряди — перед ней, усмехаясь, стоял Харальдин Аттердаг. Через его левую щеку шел свежий, едва подживший шрам.

— А вот и ты, милая, — прорычал он.

Сердце в груди Куиниэ прыгнуло, живот подвело, желудок мучительно сжался… И столь долго сдерживаемая рвота стремительно изверглась из ее рта прямо на штаны и сапоги похитителя. Последовавшая за этим тишина, а потом взрыв гомерического хохота повергли Куиниэ в такой ужас, что она, как мышь на удава, не мигая, уставилась в покрывшееся смертельной бледностью лицо Харальдина. Тот прошипел что-то, почти не разжимая губ, и наотмашь ударил Куиниэ по лицу. Лишившись сознания, она рухнула на землю.

***

Эрику почему-то было неспокойно. Повозившись, но так и не сумев заснуть, он поднялся, натянул штаны и отправился в обход дома. Везде было тихо. Уже начиная успокаиваться, он побрел обратно к себе в родные объятия Аны, как вдруг почувствовал босыми ногами сквозняк. Хмурясь, Эрик двинулся к выходу из зала и, переступив порог хлева, замер — входная дверь была приоткрыта. Будучи опытным воином, Эрик немедленно глянул на денники, где в тишине переступали ногами лошади, и точно, — одной не хватало. Выругавшись сквозь зубы, Эрик первым делом помчался за оружием, а потом, растолкав жену, отправил ее будить госпожу.

Тир появилась уже в полной боевой готовности — ножи в голенищах, мечи в перевязи за спиной, стилет удобно спрятался под рукавом плотной льняной рубахи, подбитой шерстью.

— Что?

Эрик обрисовал положение.

Тир шагнула к лавкам, на которых храпели, причмокивали и свистели носами заезжие гости. Пропажа обнаружилась сразу — вместо восьмерых, приехавших вчера, осталось только семеро. Теперь нужно было выяснить, что умыкнул ночной тать. И если Тир в первую очередь собиралась осмотреть свои кладовые и грузы самих торговцев, то Ана, влекомая предчувствием, прямым ходом отправилась в каморку Куиниэ… Вскоре на подгибающихся ногах она вернулась в зал.

— Тир, я же предупреждала тебя, что Харальдин не оставит ее в покое!

— Что ты такое?.. — вскричал Эрик, хватая супругу за плечи.

— Я говорю, что комната Куиниэ пуста. Ее туника, плащ и обувь на месте, а девочка исчезла!

— Седлай лошадей, — приказала Тир, срываясь с места.

Распахнув дверь в комнату, в которой жили холостые дружинники, а с ними и Кэлибор (ей с самого начала не хотелось помещать пленного лесного эльфа, который показал себя храбрецом и истинным воином, с другими рабами), Тир принялась звать своих дружинников. А потом бросилась к постели Кэлибора и яростно затрясла его. Карие глаза, еще затуманенные сном, раскрылись.

— Харальдин Аттердаг похитил Куиниэ, — рубанула Тир и, вскочив на ноги, приказала. — Собирайтесь и за мной!

Следующим Тир разбудила шамана. Был он у нее еще молод и неопытен, хотя дар его был силен и в перспективе должен был стать идеальным подспорьем в море. Но ведь магически призванные ветра могли не только раздувать паруса. Лучших шпионов, чем верно направленные сквозняки или воздушные струи — не сыскать. Воздух-то он везде. Шаман — существо странное, замкнутое, пугливое и в то же время совершенно отвязное, не от мира сего — взялся помочь, вышел на улицу, где запалил благовония и взялся за бубен. Но Тир не терпелось. Пока шаман будет магичить, ведь не обязательно сидеть у его подола!