Он протянул какой-то бумажный сверток. Эристор дрожащими руками развернул его, и ему в ладонь выскользнула серебряная цепочка, с висящим на ней маленьким амулетом — кристаллом снежного хрусталя, приносящего удачу. Как часто Эристор видел его между точеными грудями любимой…

Еще была короткая записка.

«Будь счастлив. Не поминай лихом. А лучше забудь».

Подпись не стояла, да она была и не нужна. Дочитав, Эристор развернулся и медленно побрел прочь, бесшумно ступая босыми ногами.

— Куда ты? — Куиниэ кинулась наперерез, но он мягко отстранил ее со своего пути.

— Я бездарно испакостил собственную жизнь и теперь хочу побыть один, чтобы понять, что мне с ней делать дальше.

Эристор вышел, а Куиниэ осталась стоять, прижав стиснутые кулачки к губам.

— Да-а, вот как все это кончилось… — со вздохом пробормотал Инглэон.

— Не думаю, что это конец, — качая головой, ответил отцу Кэлибор.

— Самое обидное, что причина в какой-то смешной ерунде!

— А он мог в самом деле жениться на ней? Вся эта история с сегодняшней свадьбой… — Инглэон деликатно кашлянул.

— Мог, — внезапно сказала Куиниэ, отрывая руки от губ. — Король Ангрод еще этого похода, в котором Эристор сопровождал его, даровал ему право взять себе в жены любую, кого брат захочет.

— Но, может, все-таки не до такой степени…

Тут все хором накинулись на Инглэона, так что он, защищаясь, выставил перед собой руки:

— Я лишь хотел знать точно…

— Есть ли теперь разница? — Линиэль всплеснула руками.

— Быть может, она вернется? — робко предположила Куиниэ. — Особенно, если наши подозрения верны…

— Какие это? — спросил Кэлибор.

Его молодая жена переглянулась с остальными родственниками.

— Видишь ли, сынок, — заговорил Инглэон. — Мы подумали… Этот обморок…

— А сегодня утром ее явно тошнило, но она сдерживалась, — добавила Линиэль.

— Ей стало легче лишь после завтрака…

— Ну и что?

— Это может быть беременность.

Кэлибор помолчал, переваривая:

— Эристор знает?

— Нет. Это точно, — заверил Инглэон. — И я не решился его просветить, хотя случай был. Лесной дух! Мы все проявили себя до отвращения деликатными идиотами. Молчали, не хотели вмешиваться, и вот к чему все привело.

Лэндир, кряхтя, поднялся:

— Пойду. Он должен узнать, а мне, старику, будет легче говорить с ним об этом. Вам же, дорогие мои, придется вернуться к гостям.

— Ты прав, папа, — Линиэль тоже поднялась.

Старик тепло улыбнулся ей. Это простое слово — «папа» — все еще было внове, словно солнышком согревая его. В коридоре Лэндир свернул к хозяйским покоям, а остальные стали спускаться в главный зал.

Тэргон встретил их с явным нетерпением.

— Ну что?

— Снежные ушли.

— И… она?

— Да.

— Эристор?

— У себя.

— Да что я тяну из тебя, словно клещами, Куиниэ? — свистящим шепотом взорвался Тэргон.

— Нечего шипеть и булькать, словно чайник на огне! — так же тихо и не менее разъяренно ответила ему сестра. — Что, ты сам не можешь догадаться, как он сейчас себя чувствует? Тем более что во многом именно он виноват в том, что все так получилось.

— Но она ведь вернется? Не может быть, чтобы она ушла совсем. Как же мои уроки фехтования? Она обещала…

— О боже, о чем ты, Тэргон?

— Сам не знаю… Они были так счастливы… Почему она убежала, даже не простившись?

— Так легче, — ответил ему Кэлибор. — Думаешь, просто рубить по живому?

— О ком это вы толкуете? И где же, наконец, Эристор? — капризный голос Патринэль отчетливо прозвучал в напряженной тишине, повисшей после слов Кэлибора.

Куиниэ стиснула зубы и даже зажмурилась, чтобы не выпустить все то, что так хотелось высказать «доброй» соседке.

— Он занят, — слишком уж спокойным голосом ответил Кэлибор. — Беседует с моим дедом.

— Что еще можно обсуждать с Лэндиром эль-до? — Патринэль пожала плечами. — Ведь брачный договор уже подписан.

— То, что в нем не оговоришь. То, что не подвластно законам и правилам, — пожалуй, даже торжественно заговорил Кэлибор.

— И то, что тебе не доступно, как луна лягушке, — не выдержала Куиниэ.

— Да уж не глупей твоего! Что это, понятное тебе, может быть так недостижимо для меня?