– То есть я могу выбрать кого угодно из великих представителей человечества, но вы меня пока никуда не перевозите, та-а-ак, да?

– Та-а-ак, да, – словно подражая осторожному вопросу и пародируя интонацию мэра, ответил Харон. – Только выбор должен быть обоснован твоим характером или биографией! Скажи мне, в чём ты велик, и я помогу тебе выбрать Великого. Ваши смерти будут похожи, как две капли воды!

Мэр окончательно перестал бояться, приосанился и начал думать, поглядывая на рамки с фотографиями себя любимого на противоположной стене. Думать о себе было привычно и приятно. На лице Платона Ефимовича даже образовалось нечто похожее на улыбку, и нос невольно задрался вверх.

– Уважаемый Харон, вы из античного греческого мира, а меня не зря родители назвали Платоном! Может быть, я умру, как кто-то из великих мыслителей античности, которых человечество помнит и читает уже полторы тысячи лет? А?

– А сам ты что написал? – спросил Харон, почёсывая узловатыми, задубевшими скрюченными пальцами всклокоченную бороду.

Вопрос застал мэра врасплох.

– Э-э-э… М-м-м… А! Я… я был в нашем городском театре на встрече с труппой и сделал целый ряд очень правильных и точных замечаний по одной пьесе! После моей критики – режиссер мне сам рассказывал – в постановку сразу же были внесены изменения!

На лице Харона впервые отразилось что-то похожее на удивление. Он взмахнул рукой, и мэр увидел статного грека в длинной тунике. Харон торжественно провозгласил:

– Отец трагедии, великий Эсхил. Лично я обожаю его «Орестею»! Когда я перевозил его в царство мёртвых, я остановил лодку посреди реки и заставил его прочитать мне свою трагедию! Слёзы умиления выступили даже на моём лице!

– О да! Я выберу этого величайшего грека! – воскликнул Платон Ефимович, мысленно уже читая предисловие к своей биографии из серии «Жизнь замечательных людей» и посмертному переизданию своих мемуаров. – Как умер сей великий муж?

– Орёл нёс пойманную черепаху и увидел внизу лысину Эсхила. Он подумал, что это камень, – и вот, чтобы разбить черепаший панцирь и склевать нежное мясо, сбросил её прямо ему на голову. От удара Эсхил мгновенно умер!

– М-м-м, а можно другого великого грека? – резко передумал градоначальник, представив себя в гробу с разбитым черепахой черепом. – Может, философа какого?.. Вот одно моё интервью назвали самым философским интервью политика!

– Про что там? – тут же поинтересовался Харон.

– Ну, я сказал тогда перед третьими своими выборами, что не держусь за свое место, привилегии, зарплату мэра, что не надо переживать о том, что зависит не от тебя, а от народа!

– Хм, да ты стоик, человек! Признаться, стоицизм и мне симпатичен. Погоди, дай вспомнить… – Харон задрал голову к потолку. – Точно! Хрисипп! Великий Хрисипп для тебя подходит!

– Не слышал, но звучит прекрасно! – воскликнул увлечённый процессом Платон Ефимович и осторожно уточнил: – А как он умер?

– Осёл съел его смокву, и Хрисипп попросил для него вина, чтобы осёл промочил горло. От этой прекрасной шутки он так хохотал, что тут же и умер от смеха!

– Нет, нет, нет! Пойми Харон, я всё-таки политик! Это как на войне пробыть всю жизнь – вокруг заговоры, предательство… А выборы – они как постоянная война… Понимаешь? В этом-то я без всякого преувеличения – прекрасный профессионал!

– Да? Хм, есть! Есть у меня для тебя Великий Митридат Евпатор! Вечный Рим неделю праздновал его смерть. Сам Цицерон славил смерть этого правителя! Сорок лет он сражался с римскими легионами. Пантикопей был при нём чуть не столицей всего мира. Его родной сын Фарнак предал отца и поднял мятеж. Митридат был настолько мудр, что обезопасил себя от врагов тем, что с юности приучил свой организм к ядам, и никто не мог его отравить!

– А он как умер? – настороженно спросил очарованный величием понтийского царя Платон Ефимович.

– Он снял со своего пояса страшный яд, дал его своим дочерям, а потом выпил сам, чтобы не попасть в руки врагов. Дочери тотчас упали замертво, а он даже не потерял сознание, и тогда…

– Нет, нет, не надо Митридата, пусть даже и Цецерон про него говорил… Не надо! Вообще-то политикой не только в античности занимались – в истории масса других замечательных правителей! Король какой-нибудь, или там император…

– Хорошо, неблагодарный! Возьми тогда Карла Второго Наварру по прозвищу Злой! Вот кто воистину был великий политик! А как он умер! Как умер в 1378 году в своем замке Сан-Педро! Служанка обернула его, простудившегося короля, с ног до головы в холстину, пропитанную бренди… Ты любишь бренди, кстати? Вот! И нечаянно, отрывая нитку и держа в руках свечку, подожгла холст. Пропитанный бренди холст вспыхнул, и Карл Наварра мгновенно сгорел заживо!

– Не-ет! Нельзя ли что-то поспокойнее и величественнее! – выйдя из себя, закричал на Харона мэр города N.