– Еще раз прошу прощения, – с хрипотцой повторяет мужчина. Медлит некоторое время, будто наблюдает за детьми. А потом резко трогается с места, вызвав очередную бурю негодования у Снежки.

Я же не свожу взгляда с белого внедорожника. Не понимаю, почему меня он так манит. Прокручиваю в голове голос, но он тонет в гуле бешено стучащего сердца.

Когда авто скрывается за поворотом, я поднимаю глаза на шпиль одной из высоток, что маячит вдали. Знаю, что в нескольких кварталах отсюда расположен медиахолдинг Туманова, где работает… ОН. Возможно, каждый день ездит в офис по этой дороге. Совсем рядом, но в то же время бесконечно далеко.

– Златка, запись к врачу! – вырывает меня из полузабытья Снежана, а еще Артем начинает плакать.

– Да, бегу, – спохватываюсь я, отчитывая себя мысленно: о детях думать надо, а не грезить о случайном мужчине, который провел со мной единственную ночь. И наверняка забыл. Сразу же. А я… дура!

Быстрым шагом поднимаюсь по ступенькам – и скрываюсь в поликлинике. Сейчас у меня есть дело гораздо важнее. Мой рыжик.

***

– Были какие-то травмы? Удары? – как бы невзначай уточняет врач, осматривая Артема.

– Нет, что вы, – возмущенно выпаливаю.

Неосознанно руки сжимаю на животике сына, желая развернуть его к себе, крепче обнять и от всего мира защитить, но вовремя останавливаюсь. Окулист ведь просил не делать резких движений, пока он глазки проверяет.

– Так, хорошо, – мужчина убирает приборы, но я не спешу вздыхать с облегчением. Жду диагноза и дрожу, боясь услышать что-то страшное. Непоправимое. – Тогда у меня к вам пара вопросов, – направляется к столу.

Удобнее перехватив сынишку и усадив его на сгиб локтя, покорно следую за врачом.

– У вас или у мужа в роду встречалась гетерохромия? – невозмутимо спрашивает, карту листая.

Обреченно опускаюсь на стул и часто дышу, пытаясь слезы сдержать. Но паника накатывает волнами, надвигается цунами и закручивает душу в вихрь. Не могу противостоять ей.

– Это опасно? – всхлипываю, а малыш вторит мне, впитывая негативные эмоции. Вот-вот мы разревемся вместе прямо в кабинете. – Лечится?

– Нет, зачем? – доктор смотрит на меня, как на дурочку. Я же готова в обморок рухнуть от его хлесткого «нет». – Так что, были родственники с такой особенностью? – повторяет свой вопрос четче, выделяя каждое слово.

Делаю глубокий вдох, отгоняю слепую материнскую истерику и включаю здравый смысл. Я же читала о гетерохромии вчера. Кажется, это наследственное. Но я не помню, чтобы у кого-то из моих родных было нечто подобное. Ни мама никогда не упоминала, ни бабушка. Главная наша генетическая особенность – это огненно-рыжие волосы.

Опускаю голову, заглядываю в глаза рыжика, изучаю яркие радужки. И уголки губ сами вверх ползут. Артем успокаивается вместе со мной. Цвета кажутся еще сказочнее, а взгляд – фантастическим.

Неужели от… папочки?

– Возможно, – пожимаю плечами. Плохо помню детали. Ночью я была сама не своя, а утром незнакомец спал…

– Что ж, наследственная гетерохромия, появившаяся с рождения, обычно не несет вреда, – постановляет доктор и попутно делает какие-то пометки в карточке. – На зрение не влияет и не нуждается в коррекции. Однако будем наблюдать. На всякий случай, – выписывает мне талон на следующий прием через два месяца. Очередь к нашему окулисту огромная, поэтому он заранее выделил для нас время. – Не волнуйтесь так, но и бдительности не теряйте, – поднимает взгляд на меня. – На данный момент поводов для беспокойства я не вижу. Будут жалобы – звоните, – визитку протягивает.

Радостно киваю, чмокаю рыжика в щечку, заставляя его хихикнуть, а потом подскакиваю с места.

– Спасибо вам, – выпаливаю на эмоциях.

Окрыленная хорошей новостью, покидаю кабинет. Чувствую себя так, будто миллион долларов в лотерею выиграла. Ведь самое страшное позади. Невыносимо, когда болеют дети. Даже обычная простуда для меня сродни апокалипсису. Сердце щемит при виде несчастных малышей, которые мучаются, плачут, не спят ночами… Ужасно.

Если бы сегодня Артему вынесли серьезный диагноз, я бы с ума сошла.

Но все хорошо. Хорошо!

Просто мы в папочку. Наверное…

Даже в детях ОН меня преследует. Словно незримо находится рядом.

Вздрагиваю от вибрации телефона в кармане, с трудом достаю его, едва не уронив, взглядом пробегаю сообщение от босса. И смеюсь заливисто.

Ведь я получу очередной заказ, а после его выполнения – деньги. Зарплату Туманов никогда не задерживает. Еще и премии порой дает. Я привыкла к его щедрости и стараюсь не думать, чем она обусловлена. В конце концов, я даже не трудоустроена официально, а босс и вовсе думает, что я живу в другом городе. Так что никаких подводных камней. Между нами просто работа.