Я во все глаза смотрела на покачивающуюся рептилию, не веря своим глазам.

— Паш, я не помню такого, — потянулась к огню, прокручивая в пальцах прутик, стараясь равномерно прожарить кусочек плода хлебного дерева. — А питона тоже я?

— Захер-Мазох был явно лишний в твоей библиотеке, — сделал вывод Рудин. — Не тому он тебя научил, Смирнова! Совершенно не тому!

— Почему не тому? Теперь у нас есть змеиное мясо. Говорят по вкусу оно как курятина, — робко улыбнулась боссу.

— Если с этой стороны смотреть, — согласился Павел.

Я жевала горячую душистую мякоть, млея от удовольствия. Как же мало человеку нужно для счастья. Сделай ему хуже, потом верни, как было, и он будет счастлив… какое-то время.

Босс устроился у меня на животе, и мы переваривали завтрак, лениво перебрасываясь фразами, когда у щели снаружи, перекрывая шум дождя, послышалось фырканье. Павел насторожился, резко сел, рука легла на автомат. В щель сунулась собачья морда, с которой ручьем текло. Глаза обвели пространство хозяйским взглядом, и гость залез целиком. Палево-пятнистая псина породы Джек Рассел терьер встряхнулась всем телом. Я вскрикнула, закрывая лицо от полетевших в мою сторону холодных брызг. Рудин и костер недовольно зашипели на наглеца, щедро окропившего обоих.

— Это кто? — ткнул пальцем в гостя Павел.

— На местную тварь не похож. Наверно с рыбаками приплыл. Почувствовал наш запах, пошел по следам, решив проверить. Теперь ищет укрытие от дождя, как и мы, — выдала версию, рассматривая пса.

— Логика есть, — согласился Павел. — Он явно домашний. Выглядит сытым и ухоженным.

Пес пару раз шаркнул задними ногами по земляному полу, принюхался, чихнул и направился к нам. Остановившись возле Рудина, обнюхал для порядка, довольно завилял хвостом и зажмурился на ласку босса, потрепавшего его между ушей. Перескочив мои ноги, легко обогнул костер и принюхался к моим ладоням. Подошел ближе, сел, принимая ласку из моих рук. Благодарно лизнул ладонь, отказался от угощения из поджаренного хлебного плода, лизнув его предварительно, и решительно направился к противоположной стене, больше не обращая на нас никакого внимания. Обнюхав пространство стены, принялся активно рыть. Земля фонтанчиками полетела из-под лап, попадая в едва тлеющий костер.

— Что он делает? Зачем? — обеспокоенно глядя на пса, спросила я.

— Закончит — увидим, — логично рассудил Рудин. — Самому интересно. Деловая псина. Познакомился и ноль эмоций. Пришел по делу, им и занимается.

Пес крутился возле одного места, подступая то так, то сяк к одному месту, увлеченно-активно работая передними лапами и порыкивая на что-то.

— Видит цель, верит в себя, легко преодолевает препятствия. Такой голодным не останется, — поддела босса, с удивлением разглядывающего гостя. — Пари на то, что он откапывает.

— Пари, — согласился Рудин, вновь укладываясь мне на живот. — Будем рассуждать логически. Собаки обычно зарывают кости. Инстинкт самосохранения велит делать запасы на черный день. Он был здесь когда-то и на всякий случай зарыл кость. Сегодня попал под дождь, проголодался и решил откопать свой НЗ. Логично?

— Логично, — согласилась я, теряясь в догадках.

— Сама как думаешь что там? — повернул ко мне лицо Павел, ожидая моей версии.

— Твоя версия самая очевидная, но зная характер собак этой породы, там может оказаться что угодно, — вспомнила все терьеров своих друзей, делающих такие тайнички в квартирах из всякой всячины.

Появление домашнего пса, занятого самым обычным собачьим делом, подействовало умиротворяюще на обоих. Мы мирно разговаривали, Рудин перестал язвить и огрызаться. Окружающий враждебный и дикий мир острова в этот момент отступил, остался там, за стеной ливня. Собака, извечный друг человека, самим своим присутствием вселила в нас, измученных катастрофой, ожиданием помощи, голодом, физической болью и непогодой, оптимизм и уверенность на спасение. Пес стал той не хватающей для уюта ноткой. В сырой пещерке, где горящий костерок давал немного света и еще меньше тепла, стало уютно, почти по-домашнему.

— На что спорим? — оживился Павел, когда пес что-то ухватил зубами и попробовал вытащить.

— На контрольный пакет акций твоей компании, — хмыкнула я, наблюдая за азартно разгоревшимися глазами босса.

— Килограмм бананов, так килограмм бананов, — кивнул Рудин, подхватив шутку. — Ты совсем не меркантильная, бессребреница моя.

— Накинь еще всю недвижимость за границей и спорим, — согласилась я.

— Хорошо, еще полкило накину, — глянул на меня Павел, пряча улыбку в отросшей бороде. — А сама-то что ставишь?

— Все ценное содержимое моего чемодана, — нашлась с ответом.

— Согласен. Еще пару таких ночевок и клизма с мазью от геморроя станут незаменимы, — согласился Рудин, хохотнув.

— А через неделю и за вибратор будешь благодарен, — поддела его.

— Не кисни, Нюра, прорвемся, — подбодрил Рудин. — Этот пес — хороший знак. Я родился в год Собаки.

Щенок присел возле выкопанной ямки, переминаясь на выпачканных лапах, и уставился на нас, высунув язык и передыхая. Он смешно наклонял темную от земли морду в разные стороны, словно прислушивался к нашему разговору.