— О моих фантазиях на твой счет в Москве поговорим, — пообещал босс. — Выходим, Смирнова. Говорить буду я. Ты стоять рядом, глупо улыбаться, изображая студентку-филологичку первого курса, слушающую Бродского в оригинале.

— Это как? — не поняла я сарказма босса.

— Ладно, объясню доступнее. Попробуй вспомнить как можно больше цифр числа пи, что идут после запятой.

Я удивленно хлопнула глазами, не понимая, глупости задания.

— Вот, Смирнова, то, что нужно! — воскликнул Павел, разглядывающий мое лицо. — Зафиксируй это выражение на лице и не меняй.

Мысленно послала его подальше и решительно открыла дверцу медицинского реанимационного автомобиля.

Оглядела тупик — две глухие кирпичные стены смотрелись друг в друга. Закуток заканчивался забором, у которого были навалены черные мешки с мусором. Вдохнув грудью, обернулась к боссу, когда из-за кирпичного выступа вышел с виду приличный китаец в очках, поправляющий ремень на брюках. Скривившись, отвела глаза, понимая, что мужчина использовал угол, как туалет. Немолодой китаец прошелся взглядом по фигуре, цокнул удовлетворенно языком и что-то проговорил на китайском, показывая один большой палец.

— Бу, — со своей стороны резко ответил Рудин, выходя из-за машины.

Мужчина разочарованно поглядел на меня, поднял два пальца и повторил вопрос Рудину. Босс отрицательно покачал головой, китаец цокнул языком и выскользнул из тупика в шумящую толчею улицы.

— Спросил, сколько ты берешь за час, — пояснил странные жесты мужчины Рудин. — Я назвал цену, но у него столько не было.

Я уже открыла рот, чтобы сказать новоиспеченному сутенеру все, что о нем думаю, как за волосы немилосердно дернули и резко потянули, пытаясь опрокинуть на спину, оглушая истошным визгом на китайском. Не глядя ударила. Крик на секунду прервался, но хватка не стала слабее. Потрепанная женщина-китаянка с блестящими глазами и неряшливо размазанной вызывающе-алой помадой орала в одной тональности, стараясь длинными ногтями оцарапать мне лицо. Не целясь, ударила ее коленом. Охнув, она согнулась, выпустив волосы из рук, Пользуясь ее замешательством, рванула за широкую спину Рудина. Из-за его плеча разглядела стилизованный под национальное одеяние ханьфу алый шелковый халат с поясом и широкими рукавами. Высокая прическа растрепалась, пряди неряшливо торчали. Воинственная китаянка набросилась на Рудина, быстро залопотала, обводя руками пространство тупика.

— Что она хочет? Почему напала на меня? — уцепившись за руку мужчины, испуганно произнесла. — Мы нарушили границы частной собственности?

— В какой-то степени, — в замешательстве произнес Рудин. — Она проститутка. Нелегальная. Работает сама от себя. Этот тупик — ее место работы. Тебя приняла за конкурентку, а меня за твоего сутенера.

— А ее не смущает, что мы вылезли из реанимационного автомобиля?

Босс удивленно глянул на меня и пожал плечами.

— У клиентов свои причуды. Это необычно и… возбуждает, — подал версию Рудин.

Я не стала интересоваться, откуда у него познания во вкусах клиентов. Женщина тем временем порылась в сумочке, достала перцовый баллончик и воинственно потрясла перед носом у босса, не слушая его оправданий. Я поспешила отступить к выходу, перегороженному фургоном, утягивая за собой Рудина. Почуяв за собой победу, китаянка успокоилась и, вытянув из сумочки зеркальце, начала приводить себя в порядок.

— И как клиенты узнают о ней? Выглядит вполне прилично, — я бросила последний взгляд на женщину и вышла за Рудиным на тротуар, по которому тек поток пешеходов, окончивших работу.

— У нее татуировка жрицы любви на виске, — Рудин вчитывался в сине-вишневые прямоугольники указателей названий улиц, к счастью продублированные на английском.

Он постоял пару минут, задумавшись, соображая, куда двигаться дальше. Я разглядывала медленно проезжающие двухэтажные автобусы — отличительную особенность Гонконга, доставшуюся ему от Великобритании в бытность ее колонией.

— Ты откуда знаешь?

— Учил язык, — уклончиво ответил Павел.

— Первым делом выучил самое нужное, — съязвила я.

— Язык, особенно любой из восточных нужно учить с профессионалами и досконально. Один мой знакомый решил сэкономить на репетиторе, учил с другом. Приехав в Китай, оказалось, что полдня просил, чтобы его отымели в… извращенной форме.

— Хорошие друзья у твоих знакомых, — фыркнула я, бездумно глазея на витрины и стараясь не встречаться взглядами с прохожими.

В одежке, едва прикрывавшей срам, я чувствовала себя рабыней для гарема. Вечереющее небо и сгущающиеся сумерки стали моим спасением. В темноте моя одежда будет не так сильно бросаться в глаза. Прохожие кто с интересом, кто осуждающе косились в мою сторону. Нацепив отсутствующее выражение на лицо, я прислушивалась к диалогам, которые вел Рудин, выспрашивая дорогу к больнице.

— Странный вкус у этих гонконгцев, — сделал вывод босс, — пока я выяснял нужную нам больницу, мне четыре раза предложили продать тебя за приличную плату. И каждый мужик из встречных поинтересовался, сколько ты берешь за час.

— Что? — я обреченно выдохнула, понимая, что иного про меня и подумать не могли в таком-то наряде.

— Самое трудное было объяснить, что мне нужна больница, а не квартал красных фонарей, бордель или ночной бар со стриптизом, — он оценивающе прошелся взглядом по моей фигуре. Я нервно подтянула вырез на блестящем топике. — Ты пользуешься спросом, Смирнова. Кто бы мог подумать?!