Женщина молча пила кофе. Ей, видно, было не по себе.

– А где сейчас Игорь Васильевич? – откашлявшись, спросила она.

– В Лиссабоне, только что звонил. Вчера пел «Бориса». Успех бешеный! Ася, а ты почему не идешь? Ты же не завтракала!

– Я сейчас! Только цветы поставлю.

– Ася, а ты в каком классе учишься? – спросила женщина.

– В девятом.

На этом разговор опять оборвался. Наконец тетя Липа решилась.

– А знаете, что у нас стряслось-то?

– Нет, а что?

– Обокрали нас!

– Да что вы говорите! – испуганно воскликнула женщина. – Здесь?

– Нет, на даче.

– И много украли?

– Все фотографии и портреты Игорь Васильича и все его вещи. Больше ничего не тронули.

– Господи, кто же на такое пошел?

– Вот и я тоже в толк не возьму, кому это надо! А вам ничего в голову не приходит?

– Мне? – испугалась женщина. – При чем тут я?

– Да вы-то, понятное дело, ни при чем, вы женщина солидная, а может, что-то слыхали, может, у кого-то фотографии редкие появились?

– Вы имеете в виду поклонниц Игоря Васильевича?

– Ну да!

– Но я вообще-то с ними не очень знакома, я сама по себе…

Тут в дверь опять позвонили.

– Ну, началось! – вздохнула тетя Липа. – Сиди, Ася, я сама открою.

– О! Кого я вижу! – услыхали мы восклицание тети Липы. – Прошу, прошу, проходите! Нет, Игоря Васильевича нету, он в Лиссабоне. Вчера пел «Бориса». Спасибо. Нет уж, вы пройдите, вас сам бог послал.

И тут в кухню вошли тетя Липа и… Николай Николаевич! Он смущенно улыбался.

– Николай Николаевич! – обрадовалась я.

– Здравствуй, Асенька!

Николай Николаевич Шадрин в прошлом капитан милиции, а ныне студент консерватории. Мы познакомились с ним на нашем первом деле, и он попросил, чтобы дедушка его прослушал. В результате этого прослушивания Николай Николаевич круто переменил жизнь.

– Как учеба, Николай Николаевич?

– Спасибо, но я ведь только начал… Трудно, очень трудно пока.

– Поначалу всем трудно, вы уж мне поверьте, – успокоила его тетя Липа.

– Вы тоже певец? – робко осведомилась женщина.

– В перспективе.

– Не скромничайте, если уж вас Игорь Васильевич рекомендовал, значит, есть у вас талант. Он у нас такой строгий в этом деле.

От слов тети Липы Николай Николаевич расцвел и с наслаждением принялся за кекс.

– Николай Николаевич, у меня к вам дело, – не выдержала наконец тетя Липа.

– Дело? – удивился Николай Николаевич. – У вас?

– У меня. Обокрали нас, Николай Николаевич!

– Когда?

– Точно не знаю, а обнаружили в понедельник.

– В милицию заявили?

– Нет!

– Но почему?

– Понимаете, эта кража не совсем обычная. У нас с дачи унесли все фотографии и портреты Игоря Васильича и все его носильные вещи.

– Ага! Понимаю! Поклонницы действовали, это наверняка, – догадался Николай Николаевич.

– То-то и оно! Что тут милиция сделает? А главное, я знаю, Игорь Васильевич не хотел бы, чтобы его поклонниц в тюрьму сажали.

– А вы знаете, – робко начала женщина, которую, как выяснилось, звали Елена Аркадьевна, – я сейчас вспомнила, что существует клуб поклонниц Потоцкого, сокращенно КПИП.

– КПИП? – засмеялся Николай Николаевич. – Значит, Клуб Поклонниц Игоря Потоцкого, так?

– Так! Может, вам к ним обратиться?

– А где их найти? Вряд ли у них есть офис, – встряла я.

– Конечно, нет, – улыбнулась женщина, – но думаю, не их ли это рук дело?

– Не может быть! – воскликнула тетя Липа. – Исключено! Сами подумайте, собираются поклонницы, которые его боготворят, и решают обокрасть любимого артиста? Да вы что!

– Тогда кому это нужно? – спросил Николай Николаевич.

– Думаю, это какая-нибудь баба психованная. Зачем, например, клубу старые джинсы и пижамы? – заявила тетя Липа. – Николай Николаевич, что вы-то думаете по этому поводу?

– Да как вам сказать… Если бы я был на месте преступления, видел бы замки…

– Замки были в полном порядке, а на месте преступления мы обнаружили одну штуку… Я сейчас!

Я бросилась к себе в комнату и достала из шкатулки пуговицу. С цветочком посередке.

– Вот, Николай Николаевич! Смотрите!

– Да, пуговка приметная, надо сказать! Елена Аркадьевна, а вы случаем не знаете, как попасть в этот клуб?