Я уверена, Марина ему уже всё мелочи рассказала. Они же теперь не разлей вода.

Я ему не отвечаю. Тихая музыка в салоне автомобиля успокаивает нервы. Из окна смотрю на людей, спешащих домой. Бесконечные огни улиц и вереницы машин — знакомая картина. Нужно выходить на работу, Алекс меня не отпустит домой, но и в одной квартире с ним, как с соседом, жить не хочу.

Молча поднимаемся на нужный этаж. Сердце от волнения стучит так громко, что я не слышу ничего вокруг. Гордеев берёт меня за руку и ведёт вперёд, как маленькую девочку. Ноги не слушаются, я боюсь, мама меня не простит.

— Ты чего дрожишь? — Алекс замечает моё волнение, — Ты же не думаешь, что мама ему поверит? Успокойся, — слегка улыбается уголками губ. — Ты заходи, а я сейчас приду.

Тихо открываю дверь и захожу во внутрь. Мама лежит на кровати и в руках какая-то книга. Но не читает, а задумчиво смотрит в окно.

— Мам, — шепчу, падая на колени возле её кровати.

— Женя, моя хорошая. Ну, наконец-то. Я заждалась тебя.

— Врачи час назад позвонили, что можно тебя увидеть, — поднимаюсь, целую родную в щёки, глаза. — Как же я соскучилась.

— Я тоже, моя хорошая. — замечаю влагу в уголках глаз мамы и не сдерживаю себя.

— Как ты? Как себя чувствуешь? — стираю слёзы с её лица, — Я очень испугалась, мам.

Вдруг взгляд мамы застывает. Она смотрит в сторону двери, и я поворачиваюсь туда.

Алекс… С цветами на руках. Откуда он их взял?

— Это тот, о ком говорил Миша? — мама задевает меня этими словами. Почему-то мне больно от того, что она Мише поверила. А ведь он был неправ. У нас и так отношения были не самые хорошие и на развод я подала не из-за Алекса!

— Мам, — пытаюсь вымолвить хоть слово, но ком обиды стоит поперёк горла и даже сглотнуть не даёт.

— Добрый вечер, Евсения Юрьевна, — мягким и вежливым тоном говорит Алекс. — Можно я объясню?

Он делает шаг вперёд. Второй. Третий. Я распахнутыми глазами смотрю на него, но он игнорирует мой взгляд.

— Это для вас, — протягивает букет нежно-розовых роз маме.

— Спасибо, — благодарит она.

— У меня нет доказательств того, что Женя начала встречаться со мной после развода. И убеждать не стану. Но, поверьте, она развелась не из-за меня. Вы же знаете свою дочь в разы лучше меня… Совесть её позволила бы так поступить со своим мужем?

Он говорит тихо. Убедительно. Его каждое слово проникает в сознание, словно гипнотизирует. Вынуждает поверить. Он прав, однако.

— Ваша дочь просто прелесть, — улыбнувшись, смотрит на меня Алекс, а я всё больше распахиваю глаза. Господи, что он несёт? — Я люблю её больше всего на свете, и, обещаю, сделаю её самой счастливой.

Я сжимаю его руку и впиваюсь ногтями, мол, заткнись. Но он всё говорит и говорит. Я замечаю, как с каждым словом Алекса светятся глаза мамы. Она улыбается!

Дьявол!

Околдовал маму!

А это приятно между прочим… Хоть и я ненавижу его! Хоть и зла на него! Очень зла! Если он думает, что я его прощу, то напрасно!

— Женя, моя хорошая поставь цветы в вазочку, — говорит мама, расплываясь в улыбке.

Я в шоковом состоянии поднимаюсь на ноги и делаю то, что она велит.

Мама и Алекс. Разговаривают, словно давние друзья. Смотрю на Гордеева — он улыбается, но в глазах снова та грусть.

Наши взгляды встречаются и его улыбка застывает на лице. Я отворачиваюсь.

Мы беседовали с мамой около часа. Прощаться, уходить не хочется. Она смеётся от души, а я бесконечно благодарна Алексу. Он сумел влюбить в себя маму с первого раза. Впрочем, как и меня.

Говорю же, дьявол!

— Ладно, мои хорошие. Уже поздно, врачи ругаться будут. — говорит мама, — Александр, я тебе поверила. И… Надеюсь, ты сумеешь сдержать свое слово.

— Конечно! Не сомневайтесь! — уверяют Алекс.

— Спокойной ночи вам. Идите уже.

— Я завтра приду, — шепчу на ухо, целуя на прощение родную.

Мы выходим из больницы. Я счастлива, и на какое-то время забываю о своей боли. Но стоит мне сесть в машину, как злость снова кипит в венах.

— И зачем ты её уверил? Ты спросил моего мнения, прежде чем о каком-то счастье говорить? Какое к чёрту счастье рядом с тобой, Алекс?

Мы целую неделю живём, словно брат и сестра, или же как хорошие соседи. Я готовлю ему завтрак и ужин, провожаю и встречаю с работы. Но он меня не трогает — обещал. Пока я сама не захочу. Не прикасается. Не говорит лишнего. Впрочем, как и я.