– О, - Гайот выразил подобающее моменту удивление.

– Да. Но патриарх, чье имя забыто потомками, был увлечен некой идеей…

Курцио вспомнил, с каким восторгом он впервые тронул диковинку много лет назад, еще не зная о том, как связаны семейство Мальт и бесполезная деревяшка.

– Он, в числе прочего, имел торговлю с северо-востоком. Возил туда соль и железо. Обратно моржовые зубы, пурпур из костей океанских тварей. Бессловесных и верных наемников из тамошних дикарей, что по сей день воюют медью и костью. От дикарей же он услышал истории о телах странных людей и обломках кораблей, что приносили время от времени злые волны. Некоторые предметы попали в коллекцию Мальтов. Надо полагать, они были заколдованы и отравили разум прапрадеда, поэтому он решил, что где-то на свете есть другие обитаемые земли, за пределами Ойкумены.

Князь не сумел удержаться и сдавленно фыркнул, Курцио даже не стал морщиться от столь вопиющего проявления неуважения, он прекрасно понимал горца. Островитянин взял дубинку из рук гостя, положил обратно, на стеллаж, рядом с головой детской игрушки-качалки в виде лошади. Накрыл тряпицей, словно сам по себе вид старой вещи огорчал хозяина.

– Рассуждения пращура, надо сказать, представлялись на первый взгляд разумными. Обломки и трупы выносило холодное течение, что огибает север Ойкумены. Значит, если пройти в обратном направлении по тому же течению, отыщется источник. Те самые загадочные земли, где водятся бронзовокожие люди, что не знают металла и строят корабли-плоты.

– Ну-у-у… - задумался князь.
– Да, звучит разумно. Вроде бы...

– Дело кончилось тем, что прапрадед вложил все достояние семьи в организацию экспедиции. Галеры не годились для столь дальнего плавания, поэтому он снарядил только парусные многомачтовики, которые обошлись в целое состояние. С шаманами-лоцманами из диких северян два десятка кораблей двинулись в бесконечный океан...

Курцио помолчал. Затем подошел к столу и щедро плеснул вина, долив чашу так, что темная жидкость остановилась вровень с краями, обложенными тонкой золотой проволокой. Когда островитянин глотнул, дикарское вино полилось в глотку, словно кровь, лишенная хмеля. Курцио с отстраненным удивлением понял, что давняя сказка вновь причиняет боль, как в те времена, когда юный Кацци узнал, отчего фамилия Мальт вызывает у прочих Алеинсэ только жалостливое презрение.

– Надо полагать, эта история не имеет счастливого завершения, - тактично предположил князь, решив, что пауза затягивается.

– Увы, да, - Курцио будто очнулся и утопил гримасу в новом глотке вина.
– Собственно, это и есть конец повести. Флот исчез, волны не вернули даже ломаной щепки. Зато четырем поколениям отныне было чем заняться, по крупицам восстанавливая мощь рода.

«И все равно не получилось, даже после того как двойная фамилия стала трехзвенной, включив материковых Монвузенов…»

Впрочем, последнее островитянин лишь подумал, надежно схронив мысль за крепко сомкнутыми зубами.

– А другие… предметы? Остальная коллекция?

– Давно распроданы, вместе с прочими ценностями, - равнодушно сказал островитянин.
– Обычно рискованные вложения можно востребовать спустя год после внесения, но, учитывая особенные условия, Торговый Совет установил мораторий в три года. А затем продлил до пяти. Однако, в конце концов, стало ясно, что никто не вернется и тем более не приведет назад корабли, груженые под завязку серебром, золотом и прочими ценностями. Тогда соучастники, вложившиеся в экспедицию и постройку судов под гарантию имени Мальтов, явились требовать паи назад. Эта дубинка-меч последнее, что осталось. За нее давали хорошие деньги, но прадед заповедовал, чтобы она всегда хранилась в семье, напоминая о разумной осторожности.

– Понимаю. Это был мудрый человек.

– Да. У вас желающим странного и бесполезного предлагают найти «пятое королевство». А у нас отправляют на поиски «флота Мальтов».

– Зачем вы рассказали мне эту историю?
– прямо задал вопрос князь.

– Вы спросили, - слегка улыбнулся островитянин.
– На Сальтолучарде ее знает каждый. Для меня в ней нет урона, а вам, думаю, было интересно.

– Было. Но я не просил таких подробностей. А вам эти воспоминания радости не доставили, - проницательно заметил Гайот.
– Так зачем тогда?

Курцио поправил воротник, облегающий синим полукружием по-мужицки широкие плечи, едва ли достойные утонченного аристократа.

– Для создания доверительного настроения, - прямо сказал хозяин силой захваченного дома.
– Любезный, вы слишком занятый человек, чтобы устраивать ни к чему не обязывающие визиты к опальному члену Совета. Вам что-то нужно, притом сильно и без отлагательств. Но вас гнетет сомнение. Я постарался немного растопить лед, надеюсь, достаточно, чтобы вы назвали суть дела прямо.

– Умно, - Гайот склонил голову, демонстрируя понимание и сдержанное одобрение.
– Вижу, что слухи о вас не обманывают.

– И что же про меня рассказывают?
– полюбопытствовал Курцио.

– Зависит от рассказчика.

– Давайте сделаем так, перескажите самую энергичную характеристику, - попросил Курцио.
– И перейдем к делу.

– Самую энергичную?

– Грубую. Хамскую. Злую. Я их, можно сказать, коллекционирую, - пояснил хозяин.

– Что ж… - князь нахмурился, вспоминая или имитируя воспоминание.
– Звучало это примерно как «скользкий негодяй, который протиснется в задницу без капли масла и насыплет там пригоршню своей дрянной соли».