Да и пошел, да и пошел его парить. Не даю ему ни продохнуть, ни проглянуть. Все ему своим картузом по морде тесто размазываю, слеплю, зубным скрежетом в трепет привожу, пугаю, а по бокам с обеих сторон нагайкой деру, чтобы понимал, что это не шутка… Он это понял и не стал на одном месте упорствовать, а ударился меня носить. Носил он меня, сердечный, носил, а я его порол да порол, так что чем усерднее он носится, тем и я для него еще ревностнее плетью стараюсь, и наконец оба мы от этой работы стали уставать: у меня плечо ломит и рука не поднимается, да и он, смотрю, уже перестал коситься и язык изо рта вон посунул. Ну, тут я вижу, что он пардону просит, поскорее с него сошел, протер ему глаза, взял за вихор и говорю: «Стой, собачье мясо, песья снедь!» – да как дерну его книзу – он на колени передо мною и пал, и с той поры такой скромник сделался, что лучше требовать не надо: и садиться давался, и ездил, но только скоро издох.

Издох, однако?

Издох-с; гордая очень тварь был, поведением смирился, но характера своего, видно, не мог преодолеть».

Так же и быков, буйволов приучают тянуть плуг и возить тяжести. Так же и диких слонов приучают к работе, связывая и моря голодом, пока не сломится. Быку пробивают носовой хрящ и вставляют туда железное кольцо, к которому привязывают веревку и он покорно идет, когда его больно тянут за нос. Верблюду для этих целей пробивают щеку, а слоном управляют по ушам – самому больному месту, поскольку вместо носа у него хобот. Так слабый, но хитроумный человек голодом и побоями покоряет сильных животных, ломает их волю и заставляет работать на себя до последнего издыхания.

То же самое и другие домашние животные на убой и издыхающие в тяжелой работе. Они лишены человеком испытаний и радостей вольной жизни, и тем самым – своего духовного предназначения. Как писал Сергей Есенин о корове:

Дряхлая, выпали зубы,

Свиток годов на рогах.

Бил её выгонщик грубый

На перегонных полях

Сердце неласково к шуму,

Мыши скребут в уголке.

Думает грустную думу

О белоногом телке.

Не дали матери сына,

Первая радость не впрок.

И на колу под осиной

Шкуру трепал ветерок.

Скоро на гречневом свее,

С той же сыновьей судьбой,

Свяжут ей петлю на шее

И поведут на убой.

Жалобно, грустно и тоще

В землю вопьются рога…

Снится ей белая роща

И травяные луга.

Человек, как истинный царь природы, все живое рассматривает лишь с точки зрения своих потребностей и заботится о животных для своего существования и удовольствия. Любить – тоже потребность человека, которую он иногда удовлетворяет через любовь к своим домашним животным. Наверно, правильно утверждают некоторые мыслители, что человек, свершив огромный скачек в своем развитии, затормозил развитие в животном мире.

Нарастающая подобно морскому приливу масса насекомых каждый день атакует человеческие цивилизации.

Р. Шовен.

Необъятный и удивительный мир насекомых обитает на Земле с древних пор появления жизни на ней. Примерно 350 млн. лет назад, когда первые земноводные покинули воду и вышли на сушу, насекомые уже обосновались там и долгое время были единственными обитателями воздушного пространства до появления птиц. Неисчислимое их количество порхает среди трав и деревьев, бегает, прыгает, ползает, копошится на земле в лесах, степях, горах, пустынях и подземных пещерах. Они летают в воздухе, забираясь на высоту до пяти километров, носятся по воде, обитают в лужах, озерах, прудах, реках и морях. Насекомые живут за Полярным кругом, в суровой Антарктиде, на поверхности океана, а также в Гималаях, на высоте 6 километров среди скал и вечного льда. Число их несметно, только на одном гектаре плодородной почвы обитает около восьми миллионов насекомых, многие из них микроскопических размеров. Земля – планета насекомых!

Насекомые всегда сопровождали человека. Они жили в его доме, портили продукты, одежду и строения, нападали на людей и скот, кусали их, пили кровь, пожирали урожай и разносили болезни. Тысячи лет человек безуспешно пытался бороться с ними, не подозревая с какими приспособленными существами он ведет борьбу: они плодятся с неимоверной скоростью и на место тысячи убитых встают сотни тысяч других.

Всю жизнь донимали людей летающие кровососы – комары, москиты, оводы, слепни и мухи. Они, вовсе не отличая людей от скотины, жалили, кусали, пили кровь человека, невзирая на его божественную сущность. Мне рассказывали в Красноярске, что на строительстве плотины ГЭС тучи комаров иногда затмевали солнце, и люди вынуждены были приостанавливать работы. Зато рыба в реке была такая жирная, что её жарили без масла. После строительства плотины и затопления низменности, где размножались комары, их осталось ничтожное количества, во всяком случае, нас в лесу они не кусали.

В сибирской тайге комары и мошки иногда насмерть заедали медведя. Они забивались ему в глаза, нос, рот, медведь когтями раздирал себе морду в кровь, ревел от ярости и бессилия и издыхал могучий зверь от алчности миллионов кровососов. В тундре, на севере коренное население угоняло летом стада оленей к морю, где ветер спасал их от полчищ мошкары.

«Однако наши комары ничтожны по сравнению с южноамериканскими москитами, которые отравляют жизнь всем местным жителям – пишет А. Э. Брэм. – известны случаи, когда жители покидали свой город вследствие беспрестанных мучений, испытываемые ими от москитов и переселялись в другое место. В 1813 году в одном округе Венгрии от москитов падали целыми массами рогатый скот и свиньи. Они заползали в нос, уши, рот и доводили их до бешенства так, что через несколько часов животные умирали».

Кроме того, комары разносят ещё малярию, сонную болезнь и тропическую лихорадку. Комар во многом способствовал гибели людей во время испано-американской войны; он вынудил французов отдать американцам Панамский канал (говорят, за каждую шпалу, уложенную на Панамской железной дороге, французы теряли по одному человеку, умирающему от желтой лихорадки). Между прочим, комар-самец никогда не сосет кровь, а пьет лишь сладкий нектар, да сок растений. Кровь сосет комариха, чтобы расплодить своих комарят до 300 штук за один присест.