Шрифт:
– Знаешь что, человече? – упёршись руками в колени, произнёс нетопырь. Его грудь сильно взымалась, а крылья за спиной раскачивались в такт. – Я вот тут подумал… Если в Синоде знают о каждом твоём шаге…
– Знали, – поправил его Азарь, – до той поры, пока мы не поймали прознатчика.
– Это не меняет сути. Если в Синоде знали о каждом твоём шаге, стало быть, знают и то, что ты расправился со всеми засадами на своём пути. И знают, что ты схватил даже соглядатая…
– Следовательно, теперь они отправят за мной настоящих воинов!
Азарь и Фаул выразительно посмотрели друг на друга.
– Я чувствую рытников, – внезапно подал голос тихий омут.
Глава 6
Посреди просторной залы с исписанными фресками сводчатыми потолками стоял ореховый стол, обитый серым сукном. За ним, сложив руки в замок, сидел приземистый широкоплечий мужчина лет сорока в простецком монашеском балахоне. Хмурый взгляд глубоко посаженных глаз переходил с одного на другого из троих пожилых, но всё ещё крепких мужчин в островерхих капюшонах.
Отцы-настоятели рытников держались прямо и, соблюдая достоинство, взгляд не отводили.
В очередной раз залу тряхануло, по потолку пробежала сеть трещин, а потом у самого камина упал кусок штукатурки.
– Как это понимать, милостивые государи? – прошипел человек за столом. – Какого дедера, – он поспешно осенил себя священным знамением, отцы-настоятели последовали его примеру, – там происходит? Почему всё это отрепье до сих пор не кормит червей? Где ваши хвалёные рытники?
– Отец Илия, – заговорил тот, что стоял в середине, – позволю себе заметить, что время для атаки выбрано преотличное. В том, конечно, смысле, что основные наши корабельные силы находятся в плаваниях, а большинство рытников разошлись по миру в праведной борьбе с тьмой. У нас нет достаточных ресурсов, чтобы отразить атаку такого войска.
Преподобный отец Илия, нынешний голос Синода, медленно встал и, заложив руки за спину, медленно прошёл к окну. Некоторое время он с прищуром всматривался вниз. Туда, где крошечные люди расставались с жизнью от лап, жал, хвостов, зубов, плавников и один только Бог знает, каких ещё орудий порождений тьмы. Он казался спокойным. Холодный взгляд ничуть не изменился, даже когда в сажени от него пролетело каменное ядро.
А потом Илия разразился криком.
– Не морочьте мне голову, у нас был и есть ресурс, способный в считаные минуты разгромить любую армию! Или вы забыли, что лютичей уничтожило всего сорок рытников? Сорок, милостивые государи, сорок человек обратили во прах величайшую армию Горнего! А сколько их находится в Храмовых скалах на данный момент?
– Семьдесят два, учитывая низшие ступени посвящения.
– Неужели из этих семидесяти двух нельзя найти нескольких, способных?
– Вы серьёзно предлагаете… – отцы-настоятели побледнели все как один.
– Да! Я абсолютно серьёзно предлагаю вам провести обряд Ронаха, господа мои дорогие.
– Но вы представляете, сколько для этого потребуется жертв?
Илия в сердцах хлопнул по столу.
– Думай, с кем говоришь Евтифрон! Я не хуже тебя знаю все тонкости обряда. Но вместо того, чтобы заниматься тут словоблудием, лучше подойди к окну и посмотри! Посмотри, посмотри, что происходит. Оглянись вокруг. Мы ежесекундно теряем лучших наших людей, а Безумный рив того и гляди сровняет с океаном все Храмовые скалы целиком. Поэтому дальнейшее обсуждение этого вопроса я буду считать изменой. И караться будет соответственно…
Евтифрон сжал кулаки в бессильной ярости.
– Скольким рытникам, по вашему мнению, будет достаточно пройти обряд, чтобы решить дело с армией рива? – продолжал Илия.
Отцы-настоятели некоторое время совещались меж собой. Потом вперёд вышел скуластый Саддок. За ним стоял Евтифрон, взгляд которого не сулил Илие ничего хорошего.
– Мы думаем, семерых будет вполне достаточно. Но только лишь для этих семерых нам потребуется примерно восемьдесят добровольцев.
– Не думаю, что в них возникнет нужда. Ваше дело подготовить обряд, добровольцы – уже моя головная боль. Ступайте, святые отцы, у вас не больше часа.
– Но позвольте, преподобный, – возмутился Евтифрон, – свитки предписывают готовиться к обряду семижды на дню все сорок сороков.
Илия удручённо покивал. Голос Синода вытянул руку в направлении окна и жёстко произнёс.
– Тогда я предлагаю вам, милостивые государи, выйти за окно и продержаться все эти сорок сороков там. А Святейший Синод в это время сам займётся подготовкой, всё чин-чинарём, не отступая от буквы свитков, как и положено.
– Мы всё поняли, преподобный отец, – Саддок положил ладонь на плечо своему товарищу и слегка сжал. – Через час мы будем готовы.
– Вот и славно, – жёстко произнёс Илия. – Ступайте, святые отцы.
Отцы-настоятели кротко поклонились и вышли.
Илия тяжело сел за стол и взялся за голову. Некоторое время он так сидел понурившись, мрачнее тучи. Но мгновения слабости прошли, голос Синода взял себя в руки и созвал подручных. Разговор с ними был краток. Спустя всего несколько мгновений семеро одесников преподобного отца разбежались по разным концам Храмовых скал.
И пока за окном царила дедерова кузница, а улицы пропитались болью и смертью, просторные коридоры главного храма сбросили своё оцепенение. Народ засуетился. Кто-то тащил вёдра с краской в заклинательный покой, кто-то стаскивал дрова и хворост. Спекулаторы выносили из пыточных железные столы с креплениями для рук и ног, клещи, пинцеты, зажимы. Туда же шли и с пустыми руками, в основном женщины. Их взгляды горели фанатичным огнём.