Шрифт:
Константин лишь сдержанно улыбнулся. В это время Архип достал какой-то листок и протянул его Геннадию Ивановичу, тот недолго подержал его в руках, будто интригуя, а затем положил на стол.
– В министерстве было большое огорчение в связи со смертью вашего отца, эта новость произвела сильное ошеломление, ведь многие нынешние работники сами у него лечились. Мои вам искренние соболезнования!
Он зачем-то протянул свою маленькую потную ручку. Константин ее пожал, а сам засомневался, того ли Набокова читал этот господин. Может, есть другой?
– Но, как вы знаете, больница не может работать без главного врача. Перед министерством стоит необходимость назначить нового. Это и послужило причиной сего указа.
Он похлопал по листку.
– Мы с коллегами созвали большое совещание-с, и ввиду ваших больших заслуг перед больницей и пациентами было вынесено решение о назначении вас временно исполняющим обязанности главного врача. Поздравляю!
Только Константин успел аккуратно вытереть свою ладонь от чужого пота, как Геннадий Иванович снова протянул руку. И снова пришлось пожать.
– Спасибо, очень рад.
– Ну что ж вы скромничаете, Константин Андреевич, или думаете, мы с такой маленькой новостью к вам пришли бы лично? У нас дела посерьезнее, если позволите-с. Министерство планирует произвести вас в должность главного врача, там годик-другой поработаете, а потом уж мы вас к себе определим, на большую и видную должность. Есть одно местечко надежное, если позволите, специально для вас-с. Как вам перспективка?
Константин захлопал глазами и смущенно покраснел: он точно не привык, что его кто-то может похвалить за работу.
– Да, спасибо. Да, конечно. Очень рад!
– Вы тут, главное, за эти полгодика, пока еще исполняющий, дров не наломайте.
Геннадий Иванович умолк, Константин тоже молчал.
– Да шучу я, шучу, что ж вы такой… как струна!
Гость попытался встать, но с первого раза не получилось, пришлось сильно отодвигать стул.
– И еще, забыл сказать, – он схватил Константина за плечи и заставил наклониться, а потом прошептал: – К вам тут в неврологию отец замминистра с инсультом поступил, ну вы с ним это, доктор, как говорится…
Геннадий Иванович широко улыбнулся, показав, что золотой была даже часть зубов во рту.
«Еще один, у которого „так говорится“», – подумал Константин и еще раз крепко пожал руку чиновнику, уже на прощание, все-таки бог любит троицу. Вскоре его кабинет опустел.
И сразу все переменилось. Он посмотрел в потолок, его зрачки расширились, взгляд будто бы ожил, что-то взволнованно заклокотало внутри, и мысли оказались во власти приятного беспокойства.
– Ты видишь? Ты там это видишь? Я главный врач теперь! Папа, я так рад! Я тебя не подвел!
Константин почти вприпрыжку выбежал из кабинета, даже попытался изобразить улыбку на лице, и хотя все равно не вышло, но таким свободным он себя не чувствовал уже очень давно.
Ликующе добежав до буфета, он заметил, что все вокруг смотрят только на него, и на этот раз такое внимание было оправданным.
– Поздравляем вас, Константин Андреевич, бог в помощь! – пролепетала сестричка, и тут же исчезла.
– Отец вами гордился бы! – важно произнес один из кардиологов, стоявший в очереди за свежими булочками, и похлопал Константина по плечу.
Весь день на него сыпались поздравления от товарищей и коллег, некоторых из них он и видел-то впервые, но создавалось лестное впечатление, что его наконец заметили, словно он вышел из тени отца. И это чувство оказалось таким желанным, что сердце стучало быстрее, а руки слегка подрагивали.
Начало новой жизни, а вместе с тем и конец рабочего дня, Константин решил отпраздновать посещением кинотеатра. После сеанса он купил себе недорогого вина, фруктов и, слегка разбавив веселое настроение алкогольным градусом, добрел до квартиры, где сладко уснул.
Сон первый
Все вокруг звенело празднеством: торжественно падал снег, серебром накрыло плечи, а вместо зеленого лавра голову увенчали белые хлопья. Константин осмотрелся вокруг. Под ногами лежал огромный ледяной щит, и кроме этого щита, бездонного черного неба и вечного снега не было ничего. Где-то вдалеке неумолчно звенел телефон, но никто не брал трубку. Вдруг снегопад стал неторопливым и таким ленивым, что темнота вокруг разом превратилась в сплошное белое полотно. Из этого тумана внезапно выступила фигура высокого человека: большие жилистые руки, широкие плечи, облысевшая голова, и через секунду Константин узнал своего отца. Тот немного постоял отчужденно, но затем подошел ближе и показался вполне живым. Нет, Константин, конечно, понимал, что он на самом деле мертв, но это чувство почему-то словно отсырело из-за тающих на ладони снежинок.