– Просто отлично себя чувствую! Только полежать бы немного,– с каждым словом все менее бодро произносил довольный Леха. А затем и вовсе завалился на бок у костра и тут же моментально уснул, едва успев надеть свою коричневую рубашку. А Влад во время мытья рук в небольшой железной миске обратился к Любе:

– С ним все в порядке?

Тщательно обрабатывая инструменты, Люба, не отвлекаясь, отвечала:

– Возможно, для его веса я ему дала слишком много порошка. Но ничего страшного, побалдеет и будет спать до утра, а заодно и рана под повязкой заживет немного. Ты закончил?

Вытерев о себя руки, Влад подвинул миску Любе, а сам отправился к Ивану, который в это время вместе с Виталием занимался приготовлением горячего ужина из остатков их общих припасов. Над костром была установлена тренога из обугленных досок, и в глубоком котелке что-то побулькивало, источая приятный аромат, из-за которого у Влада тут же заурчало в животе. Ужин прошел в полной тишине, все были слишком заняты важным делом, да и говорить больше было не о чем. А после вечерней трапезы было решено лечь спать, но по очереди. Несмотря на оказанную друг другу помощь, Влад и Иван не желали полностью расслабляться в обществе малознакомых людей, и поэтому первым ушел на отдых Влад. В силу нехватки тряпиц, пригодных в качестве лежанок, постель пришлось делить вместе с компактным Лехой, который, вдобавок к своей скудной комплекции, свернулся калачиком и крепко спал, обхватив себя за бока. Устроившись поудобней и укутав голые стопы, Влад медленно лег на бок и мысленно приготовился к самопоеданию своими ужасными мыслями. Но как только он коснулся головой «постели», то сразу понял, что ему сейчас ничего не хочется, в том числе и думать. Всего-навсего у него не осталось на это никаких сил, ведь день был очень трудным. Поэтому нужно было только закрыть глаза. Со стороны соседей в дозоре осталась Люба, что сидела возле своего сына и гладила его по голове, попутно напевая что-то очень похожее на колыбельную. Ее тихий успокаивающий голос можно было услышать даже сквозь разъяренный вой ветра и поддаться его чарам. Только сомкнув глаза, вольный человек тут же ощутил мягкий тычок в живот, после чего в лицо ударило чье-то не самое приятное дыхание, а по щеке проползло что-то теплое и шершавое. Это был волчонок, который желал прилечь рядом с теплыми людьми и немного вздремнуть.

– У тебя появился новый друг,– тихо произнес Иван, сидя у костра.

Самая долгая ночь

– Вот и отмучался, —с искренним сожалением подытожил Влад. Он наблюдал за тем, как Иван и Виталий аккуратно погружали тело, завернутое в тряпье, на дно свежевырытой могилы. Стоя по голень в луже, Виталий безмолвно смотрел на покойника. С трудом наклонившись, отец дрожащей рукой попытался снять ткань с лица сына, чтобы посмотреть на него в последний раз. Но Иван схватил руку Виталия и как можно спокойнее тихо произнес:

– Может, не стоит?

Немного помолчав, Виталий с трудом сглотнул и ответил:

– Я видел его, как только он появился на свет, и должен увидеть, когда он его покидает.

Бережно, будто бы стараясь не тревожить человека, который уснул вечным сном, Иван помог аккуратно снять с лица Артема мешковатую ткань. Затем он выпрямился и выбрался из могилы. В этот день погода успокоилась, не было ветра, а о вчерашней буре напоминал холод и свежевыпавшие серые сугробы. И несмотря на эту тишину и спокойствие, воздух был наполнен гнетущим ощущением утраты и непонимания перед несправедливым течением судьбы. Держа в руках траншейную лопатку, Влад краем глаза наблюдал за процессией. Виталий с трудом присел и смотрел в глаза своего сына. В этот момент молодой человек недоумевал, откуда у отца нашлось столько сил, чтобы смотреть на тот ужас, что постиг его ребенка. Все та же бездушная гримаса с застывшей улыбкой и едва раскрытыми глазами смотрела в вязкое серое небо. Лицо будто было вытесано из камня и приобрело заостренные черты, вовсе это был не человек, а скульптура или все та же кукла, которая на этот раз не проявляла признаков жизни. Чем дольше вольный человек смотрел на это, тем хуже ему становилось, и он уже прекрасно понимал,к чему это приведет. Схватившись рукой за глаза, он начал их тереть, стараясь не поддаваться влиянию навязчивых мыслей. Но чем больше он пытался не придавать им значения, тем сильнее они наступали. На этот раз Владу вновь помогли вырваться из цепких когтей этого зла, что терзало его душу.

– Подай руку,—прохрипел из неглубокой могилы отец, что закончил безмолвное прощание со своим сыном.

Выдохнув, ощутив недолгую свободу и душевное облегчение от нахлынувших мыслей, молодой человек схватил за руку Виталия и рывком вытянул его. Не нарушая столь тонкого душевного момента, трое мужчин стояли вокруг захоронения. И в этот момент каждый из них размышлял о своем. Метнув окурок в сторону, Виталий взял у Влада лопатку и, не глядя на путников, хрипло произнес:

– Не хочу вас больше задерживать.

После чего принялся засыпать могилу землей вперемешку со снегом. Иван хотел предложить свою помощь, но Влад схватил его за плечо и кивнул в сторону трансформаторной будки. Оказавшись внутри убежища, Влад и Иван ненадолго присели у костра, так как за полчаса рытья могилы они успели подмерзнуть и перед новым броском в сторону города желали взять от этого небольшого костра максимум тепла. К этому времени Леха, сложив свои пожитки в сумку, играл с волком, который шутливо пытался прикусить его за руку. Люба в этот момент сидела в самом дальнем темном углу будки и перебирала в руках вещи, некогда принадлежавшие ее сыну. С самого утра она так и не проронила ни слова. Закинув за спину свой «бездонный» рюкзак, Леха пошатнулся под его весом, будто пьяный, после чего подошел к своим подопечным и устало произнес:

– Нам пора.

Даже в этом полумраке, освещаемом небольшим костром и вязким серым светом, что, будто жир, просачивался снаружи, было видно, что проводник был не в самой лучшей физической форме. Кожа на его лице была словно натянута на небольшой череп и имела бледновато-желтый оттенок, глаза еще глубже провалились внутрь. И для себя Влад отметил, что, возможно, этот парень выглядел так же и в момент их первой встречи, а сейчас все лишь немного усугубилось.

– Ты чего шатаешься-то? —спросил Иван.

Направившись к выходу, Леха ответил:

– Не выспался. Давайте уже доведем дело до конца.

Путники поднялись и направились к выходу. Тут раздался голос Любы:

– Не забудь каждый вечер обрабатывать рану лекарством, что я тебе дала.

Будто находясь под тяжелым невидимым грузом, Леха хотел ответить, но вместо этого лишь слегка кивнул и вышел за двери. Бросив косые взгляды на горевавшего отца, что продолжал зарывать могилу, отряд двинулся в сторону города по глубокому серому снегу. И с очередным шагом каждый из путников начинал ликовать в глубине души, так как на горизонте уже виднелись большие бесцветные прямоугольники с черными глазницами окон. Даже относительно здоровому человеку было тяжело идти по столь заснеженному пути, а уж тем более Лехе, который с большим трудом волочил ноги. Но тем не менее он продолжал протаптывать дорогу сквозь снег, несмотря на свое бедственное положение. Было решено поставить в голову колонны Ивана, а следом шел Влад, и поэтому Леха передвигался уже по хорошей аккуратной дорожке, без особых препятствий. Трансформаторная будка осталась далеко позади, а высокие дома на горизонте ни насколько не приблизились, и даже казалось, будто и не собирались этого делать. На востоке, вгляд цеплялся за какие-то металлические конструкции и станции, где в свое время добывали нефть или газ. Скованные холодным воздухом Иван и Влад всячески намекали проводнику на то, чтобы добраться до близлежащих вышек и немного погреться под какой-нибудь крышей. Но суровый Леха, который больше остальных нуждался в отдыхе, категорически запрещал туда идти и даже говорить о приближении к этим местам. Вероятнее всего, он больше остальных желал добраться до заветной Крепости и поэтому отказывался, а может быть, он был прав и прекрасно знал, с чем можно столкнуться в этих манящих строениях, до которых, в отличие от далеких, не приближающихся высотных зданий, было рукой подать. Спустя около часа изредка по бокам стали попадаться черные чащобы и огрызки длинных трасс. Влад начинал задумываться о том, что же сейчас происходит там, в тех местах, которые они покинули, в тех местах, в которые он дал себе обещание никогда не возвращаться ни под каким предлогом. Возможно, по их следам бродят некрофагисты или та тварь, с которой он встретился ночью в лесу. А может быть, по их следам на мерзлой земле идут такие же путники, как и они. Или даже Виталий и Люба сейчас проходят по тому полю, где Влад впервые увидел Солнце. И за этими мыслями вдруг последовала вполне очевидная и не самая приятная: возможно, узнав об их побеге, цеховики выслали патруль, чтобы вернуть их обратно. Вольному человеку очень сильно хотелось обсудить назревший вопрос со своим собратом по несчастью. Но с ними был Леха, который, несмотря на свое безразличие ко всему, все же не должен был быть посвящен в прошлое этих двоих людей, чьи души и тела, покрытые ссадинами, рубцами и красными ожогами от соли, с каждым шагом отдалялись от проклятого места. Подумав, Влад поймал себя на мысли, что охотники Цеха вряд ли будут засылать поисковой патруль так далеко от своего дома из-за двоих беглецов. Но, углубившись в происходящее, он с ужасом осознал, что совсем недавно беглецов было больше, и этого пугало молодого человека. Было страшно потому, что буквально за пару дней из шестерых людей, что имели большой жизненный опыт, осталось только трое. А возможно, и двое, ведь их друг Серега пошел своей дорогой в одиночку и вряд ли смог бы выжить, ведь он направился в противоположную от города сторону, в неизвестность, и это не обещало ничего хорошего. Продолжая путь, они не сразу заметили, как близко они подошли к желанным домам. В округе было уже не так пустынно, торчали куски каменных стен, остатки фундамента, уже знакомые приземистые сугробы с полостями. И на этой радостной ноте Иван взволнованно закричал:

Конец ознакомительного фрагмента.