— А что там находиться? — Спросил Вадим.

— Ракетная часть. Фанатики хотят там достать ракеты для своего «Искандера». У них всего одна осталась, а им ещё еретиков уничтожать.

— По сегодняшним дорогам, это ехать, сколько придётся? Неделю?

— Примерно. Если поспешим меньше. Если дороги не сохранились, то дольше.

— Но я же говорил, что у меня жена болеет. Я не могу спешить. Мне ей лекарства надо достать.

— Достанешь, но потом. Когда с этим делом разберёмся.

— Мы на потом не договаривались. Да и вообще Арина не может ждать. Вы видели её? Она и ребёнок могут умереть.

— Это важнее. Если фанатики заполучат ракеты, сотни, если не тысячи людей погибнут. Они каждый день сигнал ловят и потом посылавших его убивают. Мы должны их остановить.

— Мне насрать на других. Я не собираюсь жертвовать женой, ради тех, кого возможно даже нет.

— Ты что блять не понял, что это всё добровольно-принудительное?

— Чего? — Удивился Вадим, скорее не от услышанных слов, а от резко переменившегося тона.

— Что слышал. А теперь сядь.

Васильев сел.

— Я с вами добрым был ради вежливости. Я по-хорошему всё хотел разрешить. Но раз ты начал выкобениваться, придётся тебя приструнить. Ты не откажешься, потому что у тебя выбора нет. Мне сообщили, что ваш автобус почти без топлива, а значит, без нас вы всё равно далеко не уедете. Фанатики уже давно обчистили всю эту местность, так что найти канистру в каком-нибудь Мухасранске можешь даже не мечтать. Но не это ваша главная беда, а ваша ложь.

— Какая ещё…

— Завались на хуй. Ты сам знаешь, насчёт какого вранья я говорю. Вы были в лагере под Увой. Были ведь, признавайся? И не смей ещё врать.

Вадим просто кивнул.

— Вот и молодец. — Улыбнулся Медный. — Что с ними случилось? Почему на связи не выходят?

— По ним ракетой долбанули. Все погибли.

— А вы, почему живы тогда? Чего вас ракетой не пришибло?

Васильев сглотнул. Такая правда не хотела из него лезть.

— Мы раньше сбежали.

— И? — Майор понял, что Вадим что-то не договаривает.

— Обворовали их и сбежали.

Офицер присвистнул.

— Молодцы же вы. Ловко как. И поживиться чужим смогли, и от кары убежали. Ну-с, с такой информацией я тебя и твоих людей, точно за яйца крепко возьму. Теперь ты у меня паинькой будешь. А если не будешь, то я поведаю своим людям о вашем грешке, и они вас на куски порвут. Даже суку твою. Вы ведь у нас заменимый ресурс. Мои парни тоже смогут автобусом управлять. Да и пересилить в него кого-нибудь можно будет… А знаешь что, давай сейчас так и сделаем? У вас ведь есть свободное место? Пересадим пару ребят к вам? И нам в БМП не так тесно будет, и вам веселее. А? Хорошая ведь идея?

Вадим кивнул, ведь все эти вопросы и предложения, тоже были добровольно-принудительными.

***

Они потратили на дорогу четыре дня. Четыре сложных, изнурительных дня.

Технику останавливали редко. Для заправки, например, или для отдыха водителей.

Машины не застревали, хотя местами шли очень сложно, через силу вырывали сами себя из грязи.

Вадиму и Марку за эти дни стало гораздо легче. Они отъелись, насколько это было возможно при их скудных запасах продовольствия, набрались сил и потому помогали остальных при осложнениях.

Болячки на их коже сдулись, затянулись, но не до конца. Местами ещё чувствовался слабый зуд.

У Арины дела шли хуже. Последнюю дозу лекарств она получила на третий день пути. Болезнь вроде как потихоньку начавшая отступать, теперь отхватывала потерянное.

Арина всё время лежала, ела плохо, но не жаловалась. Было бы ей получше, Вадим обязательно отругал бы её за это. Её черта не жаловаться на самочувствие, уже сыграла с ней злую шутку.

Васильев подолгу сидел возле постели жены, навёрстывал упущенное, всё говорил, говорил, говорил с ней. Они вспоминали былое, улыбаясь. От разговоров о проблемах нормального прошлого оба смеялись. Такими те проблемы казались жалкими. Аврал на работе, неудачи на тренировках, кредиты, ремонты, разрывы отношений с некоторыми друзьями — чушь, да и только.

В конце каждого разговора, Вадим обязательно целовал Арину и уходил по своим делам, хотя бы один раз оглянувшись. Высшие силы подлили в пламя их отношений бензина.

Дел в автобусе было немного. К середине каждого дня, все они заканчивались и начинались бесцельные блуждания по салону.

Вадим просто ходил от одного друга к другому, обсуждая с теми новую порцию говна, в которую они занырнули.

Все высказывали о проблеме очень резко, но тихо, ведь в «Вояже» с ними ехали два спецназовца, или кем они там были. Эти двое следили за поведением гражданских. Особый интерес у них вызывал Алес. Хотя бы один из бойцов, всегда посматривал на него, хотя бы боковым зрением.

Единственным из взрослых жильцов автобуса, особо не говорившим о ситуации, был Борис Климентьевич. Он как всегда полностью погружался в работу.

Ему выдали радиостанцию: не самую лучшую, не самую мощную, но достаточную, для переговоров и подслушиваний эфира.

Рустама тоже не обделили переговорным устройством. Водители дали армейскую рацию, в противоударном корпусе.

К концу четвёртого дня, машины обогнули Пермь, проехали по самым её окраинам. Заехали на территорию опустевшего аэропорта, объезжая завалы на дорогах.