– Хочешь, принесу кресло-качалку? – спросила Рейчел. – Или ты приляжешь?

– Принеси. Как-то все не было возможности с тобой пообщаться – мы почти весь день пробыли в больнице, – ответила Джулия.

Она держала на руках Клэр. Рейчел только что перепеленала ребенка, надев на нее чистую распашонку, и отдала матери.

Рейчел села в качалку возле кровати, взяла племянницу на руки и стала медленно укачивать. Кресло покачивалось, ребенок смотрел на нее в безмолвном восхищении.

Рейчел улыбнулась, погладила девочку по щеке.

Джулия остановилась возле туалетного столика, любуясь на большой свадебный портрет – они с Габриелем в Ассизи. Портрет стоял рядом с фотографией постарше, где они танцевали в «Лобби» – клубе в Торонто. На ней Джулия касалась лица Габриеля, его внимательного лица. Никогда ни один мужчина на нее так не смотрел. Внимание Габриеля было неотрывным и острым как бритва. И это было всего лишь начало…

Тая улыбку, она открыла свою ювелирную шкатулку и достала венчальное и обручальное кольца. Сравнила эту пару с тем кольцом, что Габриель ей подарил накануне ночью. Казалось невероятным, как все три сочетались друг с другом.

– Остальные кольца ты сняла?

Голос Рейчел прозвучал недоверчиво.

Джулия опустила кольца на левую ладонь.

– Пальцы распухли. Я боялась, как бы они не застряли.

– С беременными случаются странные вещи.

– Ты мне будешь рассказывать. – Джулия взялась за подол синего платья. – Платья и легинсы так удобны, что я, может быть, вообще больше не надену джинсы.

– Думаю, у Габриеля нашлось бы что сказать на этот счет.

Джулия перебросила волосы через плечо:

– Я делаю то, что хочу я.

– Без сомнения, – поддразнила ее Рейчел. Посмотрела на нее, стоящую возле кровати. – Повернись боком.

– Зачем? – Джулия повернулась, оглядела свое платье. – Что-то не так?

– Брюхо убралось.

Джулия натянула ткань на животе. Он все еще был округлым – совсем чуть-чуть.

– На мне бандаж. Он закрывает разрез и держит шов.

– В общем, ты прежнего размера.

Джулия нахмурилась:

– Вот почему мой врач и послала меня к диетологу. Видимо, кормление забирает кучу калорий.

– И дает такой зрелищный вырез!

Джулия засмеялась и пошла в гардеробную.

– Это не навсегда. Но пока могу, буду этому радоваться.

Она переоделась в шелковую пижаму и халат и вернулась в спальню. Взбила подушки на кровати, приподняла изголовье, чтобы лежать лицом к дочери и к подруге.

– Как у тебя день прошел?

Рейчел погладила ребенка по головке.

– Отлично. Составила для тебя каталог всех подарков и букетов.

– Спасибо. Габриель заказал извещения о рождении с фотографией, где мы втроем. Я их буду рассылать вместе с благодарностями.

– Могу помочь. Сестра Габриеля Келли послала серебряную рамку и свинью-копилку от «Тиффани». Никогда раньше таких не видела.

– Она очень щедра, – задумчиво сказала Джулия. – Помогала Габриелю связаться с прочими членами его семьи. Их дед был известным профессором в Колумбийском университете. Каждую осень там читается особая лекция в его память. Мы ее пропустили из-за рождения Клэр. Но я думаю, что Келли с мужем приедут на крещение.

Улыбка Рейчел погасла. И эта реакция не прошла незамеченной.

– Мы хотели тебя попросить быть крестной матерью наедине. Я не собиралась захватывать тебя врасплох за завтраком.

Рейчел опустила голову, длинные светлые волосы частично скрыли ее лицо.

– Тебе не показалось, что папа в последнее время ведет себя странно?

– Нет. Ты о чем?

– Он практически опрокинул стул сегодня, помогая Ребекке поставить запеканку, – возмущенно сказала Рейчел.

– Ричард галантен, ты это знаешь.

Рейчел отбросила волосы назад, открывая лицо.

– Мне не нравится, как она на него смотрела.

– Я ничего неподобающего не заметила, – медленно сказала Джулия. – Ричарду, видимо, приятно иметь собеседника своего возраста. Но он все еще горюет по твоей матери.

– Я думала, Ребекка живет в Норвуде.

– Жила. Она сдала свой дом, чтобы переехать к нам. Но это временно.

Рейчел презрительно фыркнула, но промолчала. Продолжала покачиваться, глядя на спящую племянницу.

Джулия стала тщательно выбирать слова, боясь, что забредает туда, куда ангелы отказываются ступить [6] :