В Киеве, как и в любом другом городе, большое количество цветочных магазинов. Он заглядывал в каждый, который попадался ему на пути, – всюду встречая огромный ассортимент, но, как это часто бывает, было всё, кроме того, что требовалось. Продавцы, – кто по-русски, кто по-украински, – предлагали ему взять белые лилии, но Ковалев догадывался, что цвет имеет какое-то значение. Ему нужны были золотисто-желтые цветы, – их-то он и искал, но все никак не мог найти. Потратив несколько часов на бесплодные поиски, Ковалев, наконец, сдался и купил букет белых лилий.

– Лучше прийти с ними, чем без них, – решил он. – Только бы это ни на что не повлияло.

Остаток дня Ковалев посвятил мысленному прокручиванию в голове ситуаций, которые могли сложиться в ходе встречи с агентом ФСБ.

Главное – чтобы она меня сразу же не раскусила. Если она догадается, что я вовсе не сотрудник конторы, тогда это осложнит все дело.

На тот случай, если не останется другого выхода, кроме как вывозить ее за город в бессознательном состоянии, Ковалев в какой-то ветлечебнице приобрел флакончик хлороформа. Но эта женщина, работающая на спецслужбу, наверняка вооружена и может оказать сопротивление.

В тот миг он почувствовал, что опасается вовсе не за свою жизнь, а за то, что если не выполнить задания, можно лишиться возможности прикоснуться к тайнам бытия…

Не располагая собственным опытом работы в спецслужбах, Ковалев вспоминал то, что рассказывал Стрелков, который некогда служил в ФСБ. Он обращался также к фильмам о разведчиках, которые когда-либо ему доводилось смотреть, – от «Штирлица» Юлиана Семенова до «Шпиона» Бориса Акунина. Конечно, все это сплошной вымысел, но…

«За неимением ничего лучшего, и это сгодится», – думал он.

Вечером Андрей Ковалев ехал на явку. Как назло, весь центр города встал в «пробку». После рабочего дня офисные служащие и прочие городские обыватели разъезжались по домам. Автомашины заполонили проезжую часть, а их водители сигналили, подгоняя друг друга. Ковалев нервничал, поглядывая на часы. Рядом с ним на переднем сиденье лежал пресловутый букет.

Было без пяти минут восемь, когда он, наконец, подъехал к дому, в котором находилась явочная квартира. Выходя из машины, он едва не оставил цветы на сиденье. Вернулся за ними, потом вошел в подъезд, где пахло туалетом.

«Ну и местечко они выбрали для явки», – скривился от неудовольствия Ковалев, поднимаясь по лестнице. Наконец, он очутился на площадке перед нужной дверью. Подождал, пока стрелка на циферблате его наручных часов добежит до двенадцати, – и ровно в восемь нажал на кнопку звонка.

На некоторое время воцарилась тишина. Он прислушался: по ту сторону двери ни звука.

«Неужели я все-таки ее вспугнул?» – мелькнула мысль в голове Ковалева. Он еще раз нажал на кнопку звонка. И вдруг дверь открылась. Перед ним появилась женщина с черными волосами, в которой он не сразу узнал ту, что была на фотографии.

«Как она тихо подошла к двери!» – молниеносно подумал он.

– Красивые цветы, – сказала она, обняв его. От неожиданности он едва не позабыл свой отзыв:

– Их красота не сравнится с твоей, милая.

Женщина, быстро глянув по сторонам, жестом пригласила его войти в квартиру. В коридоре он принялся разуваться.

– Это лишнее, – усмехнулась она. – Полы здесь грязные. Проходите.

В комнате, больше похожей на номер в какой-нибудь дешевой гостинице, была лишь просторная двуспальная кровать, – и еще кое-что из мебели, в том числе трюмо с высоким зеркалом.

– Значит, вы новый куратор. С чем связана эта перемена? – осведомилась женщина решительным голосом, скинув с себя парик. Копна черных волос упала на кровать. Проследив за ее движением, Ковалев понял, что лучше не молчать.

– В Центре так решили, – сказал он, пытаясь скрыть свое волнение.

– Понятно, – скривила лицо женщина, поправляя перед зеркалом свою прическу, и тотчас же взглянула на его отражение. – Это вы за мной сегодня следили?

– Вы все-таки заметили… – отозвался он неловко и запнулся на мгновенье, но тотчас же нашелся. – Хорошая работа!

Она обернулась и в упор посмотрела на него.

– В Центре что, мне не доверяют?

– В конторе всегда работают, согласно принципу: доверяй, но проверяй. А я лишь исполняю то, что мне поручено, – говоря эти слова, Ковалев почувствовал, что начинает вживаться в свою роль. Страх от соприкосновения с чем-то новым медленно, но верно покидал его, сменяясь воодушевлением, сродни тому чувству, какое он испытал в тот вечер, когда побывал в здании на Лубянке. – Кстати говоря, кто тот иностранец, с которым я вас видел сегодня?