— По сути, это становится трудной работой. И как только закончится первый секс, они сразу захотят большего. Им не нравится быть на заднем плане, что бы они ни говорили. Они начинают манипулировать, потому что хотят занять место Надин. Я могу их понять, правда. Но мне не нужны лишние проблемы.

— А как насчет профессиональных услуг? — предложила я.

— Ты имеешь в виду эскорт?

— Да. Зачем все эти хлопоты, все расходы, — я махнула рукой, — на такую обычную женщину, как я? Господи, я даже Камасутру не читала, Скотт! Что я могу дать тебе такого особенного?

Улыбка играла на его губах, когда он взвешивал свой ответ. Комната заполнялась посетителями. Пары входили в столовую прямо из сада и на несколько секунд замирали, давая глазам привыкнуть к приглушенному свету. Мужчины в отглаженных рубашках с короткими рукавами и с блестящими от солнца лбами ожидали своих спутниц, чтобы вместе идти к столу. Женщины с бокалами шампанского балансировали на высоких каблуках; их декольте розовело свежим загаром.

Скотт положил ладони на скатерть по обе стороны от тарелки и дважды стукнул о столешницу пальцами. Похоже, ему не хотелось отвечать. Тем не менее, через минуту он сказал:

— Я изучил другие варианты, через которые прошел раньше, и, не вдаваясь в подробности, скажу, что они мне не подходят. У каждого есть свои недостатки.

— А как же Надин? — тихо спросила я.

— А что с ней?

— Ты все еще любишь ее?

Его глаза расширились.

— Конечно, я ее люблю.

— Но…? — и тут меня ужалила одна мысль. — Скотт, — в панике произнесла я, — она ведь ничего не знает, правда?

Он озадаченно покачал головой, словно говоря: «Что за вопрос?»

— Надин не знает, — сказал он. — И никогда не узнает. Это не игра, Роз.

— Тогда что это?

Он потянулся за своим вином и допил последний глоток.

— Хорошо. Я постараюсь объяснить. Я люблю Надин и всегда буду ее любить. Нам хорошо вместе. Просто…

— Она тебя не понимает?

— Нет, — сказал он. — Не в том дело.

— Ей больше не нравится физическая сторона отношений?

Он неловко усмехнулся:

— Теперь меньше, чем раньше. Но это уже не то.

Я откинулась на спинку стула.

— О, — тихо сказала я.

Принесли еду, и официант устроил настоящее представление, перечисляя список ингредиентов на французском языке. Скотт улыбался. Настроение улучшилось, и я сказала:

— Не нужно больше объяснять. Я не хотела лезть тебе в душу. Просто надо было кое-что понять.

— Что я не псих?

Я кивнула.

— Я предполагала, что люди, которые платят за такие вещи, ищут что-то новенькое. То, что не могут получить от своих жен.

— Ты думаешь, что деньги дают им право делать с женщиной все, что им вздумается?

— Да.

— Я не хочу доминировать или унижать, — сказал он. — Просто мы с Надин потеряли связь, вот и все. У нас еще есть сексуальная жизнь, но без настоящей близости и подлинного чувства. А я скучаю по нему. Некоторые мужчины избавляются от стресса с помощью безликого эскорта, а у меня все наоборот. Я заряжаюсь через физическую любовь, но по ряду причин больше не могу получать ее от Надин.

— Но почему я? И почему всю ночь?

— Чем ты отличаешься от профессионалок, ты это имеешь в виду?

— Да.

— Все просто. Ты именно такая, какой должна быть женщина. Ты сексуальна, сама того не замечая. От тебя исходит тепло, которого не хватает большинству женщин. И, кроме того, я не хочу быть там, куда до мня заходил другой мужчина.

Я закашлялась, подавившись вином.

— Я не девственница, Скотт.

— Нет, — сказал он, улыбаясь. — Конечно. Но я не хочу быть там, где другой был за несколько часов до меня. Ощущение нечистоты. Это конвейерная лента. Не хочу показаться снобом, но я поднялся до того уровня, когда могу позволить себе то, что мне действительно нравится. Настоящую близость с настоящей женщиной.

Не отрывая от меня взгляда, он откинулся на спинку стула.

— Одним словом, — я могу позволить себе тебя, Роз.

*

Я помню, как в первый раз посмотрела фильм «Непристойное предложение». Мы вернулись домой на весенние каникулы из университета и отправились в Королевский кинотеатр в Боунессе. Это был один из тех когда-то роскошных, а теперь безнадежно устаревших кинотеатров, где был всего один кинозал, а девушка, выписывавшая билеты, затем провожала вас на купленное место. Перед самым началом фильма она же заходила в зал с лотком мороженого, подвешенным ремнем на шее. Она стояла в партере, ожидая покупателей, и отважно игнорировала летевшие в нее с балконов обертки от сладостей.