Да, о Вильхельме надо молчать, но почему бы не рассказать ей о связи с Генрихом? Объяснить, что из-за него Хельмут и думать забыл об Эрике, а также старался не обращать внимания на намёки Кассии и гнать прочь все мысли о том, что она стала бы ему идеальной женой… Может, Хельга не поверит, но хотя бы улыбнётся тому, что её любимый брат нашёл себе забавное и необычное приключение.

— Тогда, думаю, ты будешь рад услышать, — вдруг подала голос сестра — в нём явственно ощущалась какая-то ядовитая радость, граничащая со злорадством, — что твоя бывшая невеста… — Хельмут резко взглянул на Хельгу, и она слабо улыбнулась. Поправила кружевной воротник платья и продолжила: — От герцогини Эрики я узнала, что госпожа Агата заболела…

— Чем? — поторопил её Хельмут — не терпелось узнать, что произошло с его бывшей невестой. Господи, сколько же женщин так или иначе оказались связаны с его жизнью за прошедший год…

— Ну, такой болезнью, которую можно подхватить, только делая… ну… — Хельга покраснела.

Хельмут довольно улыбнулся: сестра никогда не была особо стеснительной, часто говорила прямо и называла вещи своими именами, но сейчас воспитание взяло своё, и толком озвучить болезнь, передающуюся только в процессе соития, Хельга не смогла.

— Бог ей судья, — отмахнулся Хельмут. — А герцогиня Рэйкер откуда это знает? — Сестра пожала плечами, и тогда он попросил: — Проводишь меня к комнате её превосходительства?

Хельга с радостью кивнула.

Эрика жила недалеко от неё, поэтому шли они недолго: миновали коридор, поднялись по лестнице и оказались перед изящной дверью из светлого дерева. Хельга сделала наигранный реверанс и попятилась, выражая желание оставить брата наедине с его бывшей любовницей и, видимо, надеясь, что бывшей она быть перестанет. Однако Хельмут на это рассчитывать бы не стал.

Он был рад, что Хельга ожила и стала веселее, однако связь хорошего настроения сестры с герцогиней Рэйкер его не радовала. Бедная Хельга… полюбила предателя, подружилась с предательницей… Она не знала об этом, она в этом не виновата, и тем сильнее её было жаль.

Хельмут разозлился на Эрику: как он понял, это именно она предложила Хельге отправить те чёртовы схемы Лейта Вильхельму, а не Хельмуту, она манипулировала ей, располагая к себе и явно делая из неё послушную игрушку. Ей нужно было, чтобы Хельга с радостью побежала за Вильхельмом на захваченные фарелльцами территории, которые ему обещали в качестве награды, и чтобы её совесть при этом спала мёртвым сном. Нельзя утверждать наверняка, но Хельмут считал, что всё сходится, а потому не отрицал причастности Эрики к предательству Вильхельма.

На этот раз он стучать не стал — резко распахнул дверь, после чего услышал испуганный вскрик.

Герцогиня Эрика, видимо, до сего момента сидевшая у зеркала, стремительно вскочила. На ней был лишь красный шёлковый халат, под которым виднелась чёрная камиза, отделанная на глубоком вырезе белой тесьмой. Впрочем, женщина быстро запахнула халат, прижав его ладонью к груди, и взглянула на Хельмута с укором… но укор этот был скорее игривым, к тому же через мгновение Эрика улыбнулась, странно прикрыв глаза. Но руку от груди не убрала.

— Ваша светлость… — протянула она хрипловато. — Вы вернулись! Я так счастлива видеть вас живым и здоровым…

— Разве? — ухмыльнулся Хельмут, проходя в глубь комнаты. — Почему-то мне думалось, что вы будете рады моей гибели и поражению нашей армии в войне.

Эрика явно напряглась, но обольстительность из её взгляда не пропала. Она повела плечами и медленно, плавно, приблизилась к Хельмуту — он почувствовал горький, но при этом ненавязчивый запах её духов.

— Почему вы так думаете? — с наигранной обидой спросила она и коснулась пальцем его груди — Хельмут отшатнулся, заставляя её убрать руку. — Я надеялась, что после войны мы возобновим наши встречи… и будем счастливы наконец.

— Я вам не уличный мальчик, — процедил Хельмут, заглядывая ей в глаза.

Эрика хмурилась и злилась, сжав губы, но во взгляде её всё ещё светилось откровенное вожделение. Чего она хотела? Точнее, чего — понятно, но зачем? Неужели ей, имея такую прекрасную внешность, сложно найти другого любовника? Хельмут отчасти даже понимал её нежелание хранить верность мужу, хоть при этом он ощущал жгучую ярость, всё ещё не погасшую после измены Агаты. Надо же, с тех пор прошёл целый год!

Да, герцог Рэйкер не мог похвастаться привлекательностью, остроумием или интересным характером, но Эрике ведь ничего не стоит найти кого-то ещё… Того, кто будет рад прыгнуть в её постель по мановению её руки; того, кто будет смотреть на неё с восторгом и вожделением, кто будет ловить каждый её взгляд, каждую улыбку и каждый жест… Хельмут не мог отрицать, что был таким же год назад, что вёл себя так же, — и не то чтобы он гордился этим. Но нет, больше такой ошибки он не совершит.

— Я не буду с вами спать, — хрипло продолжил Хельмут, — более того, я бы пожелал больше никогда вас не знать… Поэтому я прошу вас покинуть мой дом завтра же.

Эрика округлила глаза в изумлении. Невольно она опустила руку, и тонкая ткань халата сползла с её белых, гладких, как у статуи, плеч. Всё-таки она была прекрасна, но… Её вид больше не вызвал вожделения и страсти. Потому что Хельмут знал о её гнилой душе, которая напрочь убивала всё желание получить её прекрасное тело.

— Вы так жестоки, — горько произнесла Эрика, отворачиваясь. — Чем я не угодила вам?