«Ух ты ж. Как быстро развезло девочку. Видимо, пить она совсем не умеет. А это всего второй бокал пошёл…»

— А как же твои братья? Они даже в десятку не попали, кажется.

— Вот-вот! Вот! Я им так же и сказала. Но они к братьям всегда снисходительно относились… им всё прощали. А меня…

— Значит, они видят в тебе потенциал. Вот и давят, чтобы подтолкнуть. А братья для них — безнадёга полнейшая. Понимаешь?

— Да понимаю я всё, конечно! Не тупая ведь. Но людьми-то можно оставаться?

— Поддерживаю.

— Я-то надеялась, вот приду домой, меня хвалить станут. Скажут, молодец, доченька, ты в тройке лучших. И поцеловать в лобик. Я разве многого прошу? — Елена с насупленными щёчками уставилась на мои губы.

— Мой отец точно такой же. — Вспомнил я про свою прошлую жизнь. — Только и делал, что упрекал во всём. Это не так, то не так. Только мама и обращалась со мной, как с человеком, пока…

— А что с твоей мамой?

— С мамой…а…нет, с ней всё хорошо. Просто…

Так как мы с Еленой сидели рядом друг с другом, то ей не составило труда дотянуться до меня и положить голову на плечо.

— Бедные мы и несчастные, Саша…

— Зато самые лучшие. Первое и второе место. Во всём нужно искать плюсы, я считаю. И вот тебе — налицо!

— Вот я и говорю, меня бы просто в лобик поцеловать, и похвалить… — Допивала третий бокал Елена. — Похвалить и поцеловать… в лобик… — Я налил ей четвёртый бокал, и она отхлебнула сразу половину. — Поцеловать… в л… в губки… — Аракчеева впилась в меня губами.

Поцелуй продолжался несколько секунд, но я всё-таки совладал с собой и отстранился.

— Извини, мне нужно в уборную отойти.

— Хорошо… — Как-то виновато ответила Елена.

Я вышел из гостиной и отправился по коридору в поисках уборной. Пока шёл, справа от себя обнаружил приоткрытую дверь. Аккуратно заглянул туда и увидел спящую прямо на кресле служанку.

«Ага, значит, минус один. Осталось добить Елену, и можно отправляться на поиски…»

Я вошёл в просторную комнату, которую, если бы я не бывал в подобных местах, обязательно бы принял за что угодно, но не за туалет.

Покрытые дорогим деревом стены, два зеркала размером в несколько человеческих ростов, с десяток идеально чистых полотенец.

«Всё-таки не зря они держат у себя эта старушонку».

Я сделал свои дела, хорошенечко освежил в мраморной раковине лицо, отчего немного протрезвел и пошёл обратно.

Ещё перед тем, как попасть в гостиную, услышал характерный звук. Зашёл в комнату, и убедился — Елена спит. Пристроила ручонки прямо на стол, положила на них голову и засопела.

— Милота…

Ну вот и всё. Дело сделано. Все женщины в этом доме выведены из строя. Настало время поохотиться…

Куда же мне пойти в таком огромном здании? И суток не хватит, чтобы обыскать каждую комнату. Поэтому…

Да. Кабинет отца — прекрасное место. Если кто-то из Аракчеевых в этом замешан, так это он. И кабинет — идеальное место для того, чтобы прятать в нём свои тайны.

Как я и ожидал, дверь была заперта. Но для меня это не проблема. Провернув свой хорошо изученный трюк, я создал ключ и отворил им замок.

— Воу… шикарно.

Этот кабинет до боли напоминал мне кабинет моего отца. Такой же внушительный стол, расположенный у окна, занимающая огромную часть стены картина с изображением природы. Кожаный стул.

Должно быть, у всех состоятельных мужчин похожие вкусы. И тянутся они из далёкого, патриархального прошлого.

Я проверил ящики в столе и шкафу. Всё по той же схеме, как и в кабинете директора. Только в этот раз не фотографируя, а просматривая содержимое сразу же.

Нет. Ничего интересного не было. Всякий хлам и скучные отчётности. Абсолютно никаких зацепок.

Это одновременно и радовало и расстраивало.

Из кабинета также был проход и в другую комнату. Двери здесь были не заперты. Я толкнул их и оказался в просторной спальне. Видимо, здесь ночуют мать и отец Елены.

Что я здесь забыл? Вряд ли ведь в спальне люди будут хранить что-нибудь важное. Я мельком оглядел комнату, и уже собирался было уходить, как почувствовал что-то неладное.

Что-то, что-то…

Запах?

Нет, не запах в прямом смысле, а… ощущение присутствия знакомой силы… знакомой энергии…