Дальше я уже слышала только шум драки в коридоре через открытую дверь. Сознание, решило остаться, раз смерть откладывается. Драка длилась не долго, ещё через какое-то время в коридоре послышался топот нескольких бегущих человек, и женский голос, явно принадлежавший отвественной за охрану на этаже: “Его в карцер, всё оригиналы записей начальнику в кабинет, о случившимся молчать!” А потом повисла звенящая тишина…

 Осмелившись я пошевелилась, боль никуда не ушла, а казалось, разлилась по всему телу. “Так Лера, надо собраться!” – мысленно отдала я себе приказ и открыла глаза, чтоб увидеть масштабы катастрофы. И тут же отпрянула к стене. На до мной вновь возвышался мужчина, но уже другой. В форме рядового охранника. Он улыбнулся, и тут же хлопнул меня по плечу. Легкий укол и я провалилась в сон.

 Есть, как же я хочу есть… Ужин! Я проспала ужин! Вскочив на кровати и распахнув глаза, я тут же упала обратно, боль напомнила о себе и о том что случилось. К кровати тут же подбежала медсестра и сделала укол в плечо.

– Это обезболивающее, сейчас станет полегче, – молодая красивая девчонка, не больше восемнадцати лет дула мне на плечо, словно я маленький ребёнок. Видимо она неправильно истолковала выражение моего лица, так как тут же протороторила. – У Вас наверно шок, сейчас приглашу доктора, – и умчалась за ширму.

 Осматриваться не было смысла, это бокс приемного отделения, сюда когда-то помещали работников с повышенной температурой и подозрением на вирус. Стеклянные стены позволяли рассмотреть его снаружи, когда в приемной сдавали экспресс-тест. Но сейчас прозрачные стены были задернуты белой ширмой, скрывая меня от окружающих и наоборот.

 Ширма распахнулась и появился доктор, среднего роста, двадцати пяти летний мужчина, с озорными глазами и появляющиеся проплешиной в светло русых волосах. Пётр Николаевич был серьёзен как никогда, смерив температуру и давление, быстро сделал записи в карте. Медсестра принесла результаты каких-то анализов, и глянув на них, доктор улыбнулся.

– Вы, Лерочка, родились в бронежилете! – и звонко рассмеялся.

– Петр Николаевич, что со мной? – я не понимала, то ли действительно всё хорошо, то ли он пытается меня отвлечь. И это его “Лерочка”, снова заставило почувствовать себя маленькой, а ведь старше его почти на десять лет.

– Всё хорошо. Угрозы для жизни нет. Разрывы тканей срослись, остались так, пустяки, – и он снова заулыбался, – Сейчас принесут ужин, поедите, отоспитесь, и завтра будете как огурчик.

– Сколько я спала? – почему-то стало страшно, вдруг он скажет неделю или ещё того хуже месяц.

– Мало, “экстренный сон” короткий, говорю же к ужину проснулась!

 И действительно, в палату вошла улыбающаяся медсестра с подносом. И поставив его передо мной, помогла удобно сесть в кровати. А когда закончила, то села рядом с доктором и улыбаясь стала смотреть на меня. Сначала я опешила, представляете, доктор и медсестра сидят, улыбаются и смотрят как я ем. А потом подумала, может им тут скучно и принялась за ужин. Когда допивала чай, решилась спросить:

– А что это такое “экстренный сон”? Я про него раньше не слышала.

– А это.. – Петр Николаевич явно не хотел отвечать, махнул рукой и потянулся забрать поднос, явно как предлог чтоб уйти, – потом расскажу, – и улыбнувшись повернулся к выходу.

 Но в это время вошел мужчина в форме охраны.

– “Экстренный сон” – это военная разработка, продолжительность её действия зависит от тяжести ранения. Получив укол, раненый впадает некую кому, когда все процессы в его организме замедляются так, что можно сказать, что для него останавливается время. Это время необходимо чтоб ввести лекарства или провести экстренную операцию, или… – Он устало посмотрел на меня, – думаю смысл Вы поняли. – И сел рядом с медсестрой.

 Девушка тут же вспорхнула, как испуганная птичка, и выхватив мой поднос, вышла из палаты. Доктор же, тяжело вздохнул и сел на освободившийся стул, вмиг снова став серьезным. Взглянул на пришедшего мужчину, открыл карту и стал записывать, комментируя всё вслух.

– Угрозы жизни нет. Рекомендовано дополнительное обогащенное питание, витаминные инъекции, постельный режим на два дня.

– Нет! Который час? – видимо подействовало обезболивающее, так как чувствовала я себя великолепно.

 Мужчины напряглись. Но охранник всё же ответил.

– Девятнадцать сорок пять, – и продолжил сверлить меня своим взглядом.

 Оглядев себя, поняла что я не в форме, а медицинском халате.

– Мне надо на смену, – как можно жестче произнесла я, – готова подписать любой отказ от госпитализации! – и посмотрела на доктора.

 Тот лишь снова тяжело вздохнул и посмотрел на меня как на неразумное дитё. Зато второй приподнял бровь, осмотрел меня словно рентгеном.