Страх быть убитой кое-как не давал ей сейчас потухнуть. Капитан эльфов развернулся, чтобы добить её. Отсечь голову или пригвоздить к стене – в её голове проносились разные варианты безвременной и бесславной кончины. Девушка не чувствовала ни рук, ни ног, не знала даже, держит ли сейчас в пальцах кинжал брата или уже успела куда-то выронить, за что никогда бы себя не простила.

Фарис далеко, едва приходит в себя. Людоящер и вовсе растеряно смотрит, лишившись стрел и не решаясь вступать в ближний бой. Трус, прячущийся за колоннами, вызывал у неё только презрение. А Бром и Лилу были у противоположной стены, даже не поглядывая в её сторону.

Слабым утешением была загоревшаяся огоньком мысль, что, может быть, теперь на том свете она снова встретится с братом. Большая часть её души не желала мириться с тем, что он мёртв, но сейчас, перед собственной кончиной, можно было допустить даже самое страшное.

А ещё она могла бы снова увидеть маму. Знала, что та будет сильно расстроена и будет ругаться, что её девочка пожила всего ничего. И она, и Вир хотели бы для неё лучшего. Совсем на краткий миг ледяной вспышкой серебристой молнии мелькнула мысль, что, быть может, такой кончины не желал бы ей даже отец…

А затем полуорк с разбегу отпихнул командира стражи, крепко пронзив тому бок сквозь ослабевшие звенья кольчуги свой гладиус по самую рукоять. Видимо, в это место того уже неоднократно били, подготовив место под удар. Она читала об этом в какой-то военной книжке, что брат притащил из библиотеки. Ди читала всё, что он ей давал, даже если ей было максимально неинтересно содержание.

Гневный рёв орка кое-как привёл её в чувство. Тёмный ореол затухающего сознания вокруг глаз куда-то исчез. Дыхание, казалось, снова прорезалось после удара. Но тело всё было охвачено какой-то истязающей пыткой. Не было даже понятно, что болит сильнее – свежие порезы или же ушибленная спина. Не переломала ли она себе что-то вообще сейчас… Надо было вопреки всему становиться сильной и подниматься на ноги.

– Он сам бы справился, – недовольно глядел на неё Хагор, подав руку. – Чего ты геройствуешь? Просил же никуда не лезть, стоять в сторонке, – морщился он, глядя на неё и помогая подняться.

И не успела Ди тому что-то ответить, ни возразить, как видела ситуацию, спасая Фариса, ни даже поблагодарить, как лёгким движением взмаха меча откуда-то слева голову полуорку снёс мощным ударом капитан эльфийских стражников.

Девушка так и застыла, будучи ошарашенной этим видом. Лезвие прошло перед ней, словно время замедлилось, нарочно фокусируя её взор на мельчайших деталях, забрызгивая желтоватой кровью. Меч прошёл сквозь все мышцы и кости, будто их не заметил. Будто туша крепыша Хагора была подтаявшим маслом или яблочным желе. Столь легко, столь быстро, столь филигранно. И ровный срез остался там, где ещё недавно крепилась голова живого существа, возможно, спасшего её от неминуемой гибели.

Ди ещё держала его за тёплую руку, не в силах поверить. Горло сжалось, будто кто-то начинал её душить. А безголовое тело Хагора рухнуло вниз, распластавшись на полу сокровищницы, и из крупной раны расходилась вширь лужа густой желто-зелёной крови, коснувшейся вскоре её обуви.

Её охватывала паника. Взор размывали нахлынувшие слёзы от несправедливости этого мира. Дыхание было столь нервным, будто вдох сделать ещё как-то получалось что носом, что ртом, а вот исполнять выдох тело будто бы разучилось. Ноги тряслись, раны кровоточили. Невероятно болела спина, а разум был затуманен от шока только что увиденного.

Раз за разом перед глазами проносился момент обезглавливания: как над её волосами проносится лезвие длинного меча, как оно срубает крепышу голову, будто набитая рука повара рубит стебель сельдерея. Легко и невероятно, быстро, но пугающе до истерики. Вот так был только что рядом, что-то ей говорил, и вот уже его не стало. Как не стало и брата. Словно все кругом бросают её, исчезая прочь из жизни.

– Готово, малышня! Айда прочь из этой преисподней! – громко пронёсся медвежий рык Брома, завершившего своё заклятье.

– Награбленное перекидывай в первую очередь, – советовал людоящер. – Ещё не хватало уйти ни с чем после такого!

– На чужой мешок не разевай роток! – поглаживал сквозь ткань собранное добро гном круговыми движениями, словно пузо после сытного обеда.

Фиалковые глаза взглянули туда, на противоположную стену, только чуть правее, за колоннами. Там мерцал двойной круг из символов, вращавшихся в разных направлениях, а между ними пульсировали какие-то потусторонние магические волны, напоминавшие расплавленный металл оттенков от белого до голубоватого, переходя иногда в серебро или перламутр.

Бородач зазывал всех туда, и первым мгновенно выскочил клирик в порванной у плеча рясе. Затем Хрисс со своим луком и пустым колчаном. Необходимо было действовать быстро. Глазами она нашла сурового капитана стражников, стоявшего неподалёку. Поглядела на консула, что всё ещё был в дверях. Ей показалось, что брось она сейчас кортик Вира, что всё-таки по-прежнему покоился у неё в руке, как и её собственный во второй, тот бы вонзился ему прямо в горло. Но убив этого типа, она бы, вероятно, навсегда потеряла оружие брата, ведь бежать туда и вынимать его времени бы не было. А за спиной ещё бы оставался этот изрешечённый стрелами щетинистый бугай.