– Так что, Вам, – он подошел ближе, вновь становясь серьезным. – Спасибо ребята, я вас доставил. Сейчас вот, с дежурным мичманом идите в казарму. И завтра поутру, там все объяснят. А свою группу, – он обвел глазами будущих надводников. – Я заберу завтра после завтрака. Поедим в Крым – передам на берег.

– Ну, а со мной, – Чижов обратился уже к нам, в перспективе: к подводникам – силачам.

– Иногда будете встречаться, по службе в Севастополе. И если что надо, обращайтесь – не стесняйтесь. Счастливо оставаться. Запомните навсегда: Мы все – одна семья. Семья ВМФ России!

Попрощались. Троица уходила бодро. И действительно, теперь стало заметно: что давно знакомыми.

– Наверное, сейчас по бокалу пива за встречу в офицерском корпусе, – предполагал Валера: – И разговоры до утра… Мы смотрели в след: хороший мужик Чижов. С таким служить, одно удовольствие. Таким и запомнили: шагающим в ночь и припевающим с товарищами, какую – то, знакомую только им песню. Для настроения наверно. В общем, веселый он – Сергей Васильевич Чижов, капитан второго ранга из Севастополя.

– Валер, – говорю я. – А вдруг, тут все такие? Представляешь, как нам повезло.

– Да ну, как все? А где тогда будут все плохие люди? – отвечал он, не сдаваясь.

– А понимаю. Ты хочешь сказать, что если военные теперь хорошие, то у нас там, на гражданке, остались все плохие что-ли? – расшифровываю его мысль.

И тут же отвечаю, на свой вопрос:

– Ну, ты загнул. – Ведь от неожиданного понимания логики ответа, я максимально раскрыл глаза, которые, в связи с поздним временем, сменой часовых поясов и вкусной поглощенной едой; потихоньку и самостоятельно прикрывались.

– Слушай, – продолжаю: – Я конечно, тоже понимаю – мы воспитаны на слухах о дедовщине в армии. И в кино видели… Да?! Но я верю, что это пережиток прошлого и сейчас все нормально. Военные к новичкам, относятся по-человечески. Ведь если случиться завтра война, мы обязательно станем плечом к плечу Родину защищать. А представляешь? – доказываю свою правоту. – Если ты сегодня, к примеру, с кем-то будешь конфликтовать в армии или на флоте; а завтра вам раздадут оружие врага бить. Так вы из-за этой глупости, друг друга и перебьете. Вот вражина обрадуется. Правда?

– Да, это верно, – Валерка кивнул. – Дедовщина это ерунда и пережиток прошлого. Ведь достаточно простого уважения, к опытному боевому товарищу.

Мы наконец-то поняли главное: Необходимо находить общий язык и относится справедливо во всем. Все люди – все одинаковые.

Так и пошли в казарму за “Большим“ мичманом Еременко. Уже не строем, а как попало. Но на полпути он оглянулся и приказал:

– Парни, а ну идите строем! А то вдруг снова американцы следят со своих спутников? Вот и не поймут: то ли это военный объект, то ли село лесное с парубками, идущими с дискотеки.

Часы доказывали его правоту: подбирались к двенадцати.

– Поэтому так тихо, отбой? – поинтересовался Валера, высказав мичману свою догадку. Тот кивнул, отвечая коротко: – Режим, порядок, устав!

Казарма, или все еще Общежитие для нас; опять так же приятно порадовало чистотой и блеском. Нас повторно провели на второй этаж, где мы снова поприветствовали уже другого дежурного – что в полосатой тельняшке с отпущенными рукавами, восседал за новеньким столом. Встав, он негромко объяснил показывая:

– Режим сна. Отбой уже был, в двадцать три ноль ноль. Подъем в семь, или по “Тревоге”. Удобства справа от лестницы. Вот ваши две комнаты, по десять человек. В первую заходите подводники, во вторую – остальные.

Зашли. Мичман Еременко был последним.

– Вот какую койку займете, а они все под номерами; тот номер и будет каждому на весь срок учебы, – по-доброму объяснял он.

– Хотя, всегда по списку было… но я считаю, лучше выбирайте сами. Какая на кого смотрит? Чтобы и самому было приятно, с ней отдыхать, – пошутил Еременко. Рядом с кроватями, находились так же тумбочки под номерками и сланцы.

Тут Васька – еще тот певец…, протяжно запел:

– Теперь с номерками будем, как на зоне, тра – та, та – ра – та. По какой статье, братки? И пока наши орлы озирались и прикидывали: Зачем здесь номера? И что пропел неугомонный Вася; я первый и выбрал:

– Мой номер семь, – и деловито уселся на кровать с топориком на номерной табличке. Юрка, тот еще возле двери стоял, а бойко выкрикнул: – А мой восемь, у меня день рождение восьмого. И само собой, что Валерка стал девятым. Так все и разместились. Зашел еще какой-то усатый чин, со звездами на плечах и говорит: