Пульхерия всегда выходила из дома вовремя, но по дороге её непременно что-то или кто-то задерживал. То она помогала бабушке перейти дорогу, то караулила возле подъезда соседского ребёнка, пока его мама возвращалась в квартиру за забытой сменкой для садика, то диктовала какому-то дедушке номер телефона с объявления на столбе, который тот плохо видел. Пулька не могла понять, почему люди именно к ней обращаются за помощью, ведь на улице полно других прохожих. И однажды задала этот вопрос маме, и та ответила: «Да потому что у тебя на лбу написано, что ты добрый человек». Пульхерия до сих пор со смехом вспоминает, как в тот момент посмотрела на себя в зеркало, но никакой надписи не обнаружила. «А ещё Стёпе говорю, что он тормоз», – подумала она.

Вот и в этот раз у неё была веская причина, но Пулька ни за какие коврижки не озвучила бы её, будь учительница в классе. Уж лучше выслушать выговор, чем сказать, что по дороге она спасла кота, который забрался на дерево и боялся оттуда слезть. Пульхерия нисколько не сомневалась: одноклассники поднимут её на смех и будут потом подначивать при каждом удобном случае.

Хорошо, что теперь у неё есть Стёпа. Операцию по спасению четвероного верхолаза удалось провернуть в считаные секунды. Если бы не помощник, неизвестно, когда бы она попала в школу.

«Как замечательно, что Ромашки ещё нет, хоть не придётся врать, что я опять проспала», – подумала Пульхерия и направилась к своему столу. Все одноклассники, и даже её сосед Петька Смирнов, были на месте. Как обычно, в классе стояли шум и гам. Ученики занимались чем угодно, но только не подготовкой к литературе. Мальчишки собрались вокруг последней парты и под дружный хохот смотрели какое-то видео в телефоне, девчонки сидели в социальных сетях, хвастаясь друг перед дружкой фотографиями, любитель рисования Ванька Лебедев выводил свои шедевры карандашом на листочке. Лишь один Петька гипнотизировал учебник.

– Привет, Петрович, – подойдя к парте, поприветствовала его Пульхерия.

Тот поднял глаза, поправил пальцем съехавшие на переносицу очки и расплылся в улыбке.

– Зд-зд… – заикаясь, начал он и, наконец, выдал: – Здоров. – И, запинаясь, продолжил: – Ле… Ле… Лексевна.

Пулька уже и не помнила, с каких пор они стали так обращаться друг к другу. Однажды она шутя переиначила его имя, а он в отместку стал называть её настоящим отчеством. И каждый раз, когда он произносит его на такой манер, она представляет себя барышней из Средневековья. Но Петька говорит так не от большой любви к старославянскому языку, просто с его заиканием сложно выговаривать «Алексеевна» полностью.

Из-за этого недуга он считался в классе изгоем. Ученики избегали его общества, и даже в столовой никто не садился рядом с ним, кроме Пульхерии. Она была его единственным другом.

Тем временем прозвенел звонок, мальчишки расселись по своим местам, девчонки спрятали гаджеты в рюкзаки, и только Ванька продолжал рисовать.

– Ле… Ле… Лексевна, – передразнивая Петьку, позвал Пульхерию Илья Новиков, который сидел позади них, – а ты по… по… чему опять пришла туфелька в туфельку? – Он перефразировал любимое выражение Татьяны Романовны.

После его слов класс разразился дружным хохотом. Пульхерия только открыла рот, собираясь сказать в ответ какую-нибудь колкость, но не успела. В этот момент в разговор вмешался Вовка Соловейчик с последней парты у окна.

– Да по-по-потому что она, как всегда, спа-спа-спасала мир.

От смеха одноклассники чуть не попадали со стульев. Пульхерия посмотрела на соседа. Опустив голову, тот уткнулся в учебник, и лишь пляшущие на скулах желваки выдавали его чувства. На самом деле Пульхерию совсем не задевали подколки одноклассников, она не обращала на них внимания. Ей было обидно за Петьку. «Ну, подумаешь, пацан заикается, так что теперь, его за человека не считать?» – подумала Пулька. Она никогда не лезла за словом в карман, вот и теперь нашла что ответить шутникам.

– Ой, мальчики, я бы сказала вам почему, но боюсь, такой объем информации не уместится в ваших крошечных мозгах, – обернувшись, парировала она.

Её слова утонули в ещё большем хохоте, и горе-юмористы тотчас прикусили языки.

Правда, ликование длилось недолго, в этот момент открылась дверь и на пороге кабинета появилась Татьяна Романовна. Едва сдерживая улыбки, ученики тотчас вскочили и, опустив головы, всячески пытались подавить приступ веселья.

– Здравствуйте, уважаемые пятиклассники, – проходя в кабинет, поприветствовала Татьяна Романовна. – Можете садиться.

– Здравствуйте, Татьяна Романовна, – вторили ей ученики и снова уселись на места.

Своё прозвище учительница получила не столько из-за отчества, сколько из-за внешности. Высоким ростом и худым телосложением она напоминала стебель ромашки, а белокурой пышной причёской – её шляпку. К тому же Татьяна Романовна всегда носила узкие юбки, облегающие жакеты и каблуки, отчего казалась ещё выше и тоньше. Она положила журнал на стол, раскрыла его на нужной странице и повернулась к классу.

– Ребятки, ваш смех слышен даже на первом этаже. Интересно, что вас так рассмешило? – Её брови-стрелочки взлетели вверх, отчего на лбу собрались морщинки. – А-а-а, – протяжно произнесла она, – кажется, я поняла. Видимо, вы очень хорошо подготовились к уроку, потому и веселитесь. Ну что ж, сейчас мы это проверим. Кто хочет первым рассказать стихотворение?