– Да я у нее просто имя и класс спросил.

– Наше руководство должно было объяснить, что вы, многоуважаемый, не имеете права задавать какие-либо отвлеченные вопросы ученикам. Имейте в виду, что я попрошу, чтобы за вами присмотрели.

Звенит звонок. Учительница разворачивается и через спину бросает:

– Всего хорошего.

Семен Семенович с силой потирает руки, пальцы краснеют. Он сжимает и разжимает кулак левой руки, делает глубокий вдох, трет лоб, устало вздыхает, вставляет в ухо наушник с отсутствующим вкладышем и нажимает на экран. Включается видео, на котором загорающие люди отдыхают на пляже. Камера перескакивает с лица на лицо и останавливается на кудрявой черноволосой девочке лет семи, строящей песочный замок. Она одета в синюю панамку и открытый полосатый купальник. Одна из лямок сползает с плеча, и изображение укрупняется. Черная прядь падает на пухловатые губы девочки, она заправляет ее за ухо двумя пальчиками. Мужчина вздыхает и перелистывает видео. На нем та же девочка, только постарше, катается на роликах. Она то и дело оступается и останавливает себя взмахами рук. Когда камера наезжает, она расплывается в улыбке. Слышится мужской голос:

– Ну, скажи что-нибудь.

– У меня лучший папа на свете! Был бы еще круче, если б мороженое купил.

Девочка разгоняется, делает поворот и, набрав в руки охапку опавших листьев, подкидывает их вверх и смеется. Мужчина просматривает фотографии, на которых запечатлена все та же девочка: на одном кадре она с перепачканным лицом в красной шапке ест мороженое, на другом обнимает полную женщину, на третьем сидит за перекошенным вправо столом и корчит рожицу.

Охранник прикрывает глаза, потом открывает их, часто моргает, кладет телефон рядом с журналом и утыкается в экран с окошечками.

– Семен Семенович, мне на вас Евгения Афанасьевна пожаловалась. Сказала, что вы пристаете к детям. – Светловолосая девушка лет тридцати двух, одетая в белую рубашку и малиновую юбку, присаживается на деревянный стульчик. – Верю, что это не так, но вы ведь знаете, чего мне стоило вас нанять.

– Я, чес слово, ни к кому не лез. Шапка у нее красная, вот я и засмотрелся. Дочку мне мою напомнила. Если б та постарше была.

Девушка разводит руками, встает и похлопывает сторожа по плечу.

– Будьте чуточку сдержаннее, и все. Тут у нас порядки такие.

Он кивает головой, и девушка уходит. Из целлофанового пакета Семен Семенович достает мандарин, вытирает его о брюки и начинает чистить.

День, 2009 год. Общежитие. В комнате три кровати на железных ножках. У одной выправился край простыни, выглядывает желтовато-белый матрас. У окна вешалка, на которой висит одежда. Одни плечики выгибаются: куртка для них слишком тяжелая.

Рядом с кроватями стол. На нем стопка тетрадей, одна открыта, на нее опирается запачканная чем-то белым вилка, около тетрадей супница. Под столом стоит пакет, из которого торчит горлышко пластиковой бутылки, рядом валяются несколько фантиков из-под конфет.

На одной из кроватей сидит мальчик лет двенадцати, сутулится, пальцы переплетены в замок, одна нога закинута на другую. На нем белая майка, черные штаны с лампасами и резиновые шлепки, худощав.

Напротив него мужчина лет тридцати пяти в коричневой водолазке, клетчатых брюках и белых носках. На носу круглые очки, светлые волосы разделены прямым пробором. Он копирует позу мальчика: сидит, закинув ногу на ногу, разве что не сутулится. Они молчат и смотрят друг на друга – голубые глаза мальчика против зеленых мужчины.

– Ну что ж, Коль, до свидания, – говорит он.

Мальчик сдержанно улыбается.

– До свидания.

Мужчина встает с кровати. Та скрипит и приподнимается. Он обувает черные лакированные туфли, снимает с прибитого к стене крючка темно-коричневый плащ, еще раз прощается и исчезает за дверью.

Коля переводит взгляд на окно. На улице бегают неопрятно одетые мальчишки лет тринадцати. У первого одна штанина задрана, а у второго, Женьки, опущена, да и шапка криво сидит. Они пинают друг другу сдутый футбольный мяч. Женька бьет ногой, и мяч вылетает за забор. «Ты косой, что ли?!» – доносится крик.

Улыбка Коли не сползает с лица. Он достает из-под кровати тканевый клетчатый чемодан и ставит его на колесики, со скрипом протаскивает его на центр комнаты и открывает. Он достает из шкафа сложенные в стопку вещи и кладет их в чемодан, берет супницу, набивает ее носками и тоже засовывает в чемодан, вилку вытирает о майку, заталкивает между одеждой, потом снимает с погнутых плечиков куртку, сворачивает ее и запихивает в чемодан. Тот не закрывается, и Коля садится на него. Расстояние между зубцами молнии остается. Мальчик вытаскивает куртку, надевает ее на себя. Дверь открывается, на пороге стоит Женя.

– Вот урод! Заставил лезть за мячом, а из игры выгнал! – жалуется он.

– Да плюнь! Ко мне вот приходили. Мы разговаривали, потом он долго на меня смотрел и очки поправлял. Зуб те даю, заберут.

Женя присаживается на кровать, не снимая куртки.

– Такой в пальто? На профессора похожий?

Коля утвердительно кивает, Женя откидывается.

– К нам тоже приходил. «Кем хотите стать? Чем увлекаетесь?» – спрашивал. Странный он, Колян, ты это, рано вещи собирать. Он так ко всем присматривается. Я его видел, кстати, внизу, у Тамарки.