Раздался последний свисток, пассажиры зашевелились-начали собирать вещи, и через минуту поезд уже остановился. Колесов вышел из вагона на платформу Его тотчас окружили "вызывалы" из мелких гостиниц и дурных номеров, насильно таща каждый к себе. Один прямо вырвал из рук Колесова его чемодан.

Пожалуйте-с к нам остановиться, сударь, номера почти рядом, дешевые-с, от полтинника-с! Пожалуйте-с за мною...

Пожалуй, пойдем, если только номера приличные; где ни остановиться, мне все равно.

– - Приличные-с, будьте благонадежны, можно сказать, роскошные номера за эту цену, пожалуйте! И близко-с, даже извозчик не требуется.

Через несколько минут чичероне заявил, указывая на меблированные комнаты:

Здесь!

А улица какая?

Самая спокойная в Москве-с. Дьяковка прозывается.

В полтинник номеров не оказалось, пришлось занять в рубль.

– - Самоварчик-с?
– - предложил юркий, с плутовскими глазами коридорный.

Колесов приказал самовар.

Документик теперь прикажете получить? Документ был отдан.

Из провинции изволили прибыть в белокаменную?

Да, из Воронежа.

По коммерции-с?

Нет, места искать!

И Колесов рассказал коридорному причину, заставившую его прибыть в Москву.

– - Те-кс!
– - протянул служитель и, вынув из кармана серебряные часы, посмотрел на них, потом послушал.

Остановились! А на ваших сколько-с? Колесов вынул золотые недорогие часы.

Ровно десять.

Так-с! А что намерены делать сегодня?

Отдохну полчасика, а потом куда-нибудь пройдусь, Москвой полюбуюсь.

– - Доброе дело-с!

Коридорный скрылся, а Колесов, напившись чаю, оделся, запер дверь, ключ от номера взял с собой и пошел по Москве. Побывал в Кремле, проехался по интересовавшей его конке и, не зная Москвы, пообедал в каком-то скверном трактире на Сретенке, где содрали с 1 него втридорога, а затем пешком отправился домой, спрашивая каждого дворника, как пройти на Дьяковку.

Трактир низшего разбора был переполнен посети- :| телями. В отдельной комнатке, за стенкой которой гремел, свистя и пыхтя, как паровик, расстроенный оркестрион, сидели за столом две женщины; одной, по-' видимому еврейке, на вид было лет за пятьдесят. Дру- ) гая была еще молоденькая девушка, строгая блон- ( динка, с роскошной косой и с карими, глубокими гла; зами -- Гретхен, да и только. Но если попристальнее | вглядеться в эту Гретхен, что-то недоброе просвечи- ; вало в ее глазах, и ее роскошная белизна лица с легким ' румянцем оказывалась искусственно наведенной. Обе были одеты безукоризненно. На руках молодой сверкали браслеты и кольца. На столе перед ними стояла пол-бутылка коньяку и сахар с лимоном.

Да! Сенька все дело испортил своим дурацким кашлем!
– - говорила блондинка.

Испортил? Как же?

Да так: сидели мы во втором классе. Подходящего сюжету не было. Вдруг в Клину ввалился толстый-претолстый купчина, порядком выпивши. Сенька сел с ним рядом, тут я подошла. Толстяк был пьян и, как только сел, начал храпеть, отвалившись на стенку дивана. Сенька мне мигнул, мы поменялись местами, я села рядом с купчиной, а Сенька, чтоб скрыть работу от публики, заслонил купца и полез будто бы за вещами на полочку, а я тем временем в ширмоху за лопатошником '. В эту самую минуту Сенька и закашлялся. Мощи проснулись, и не выгорело! Из-за дурацкого кашля напрасно вся работа пропала. Стоит с Сенькой ездить! То ли дело Лейба!

– - Лейба? Толст очень, ожирел, да и работой нест! На выставке и то попался из-за красненькой!

Блондинка замолчала, налила по рюмке коньяку, выпила и заговорила:

Выручи, Марья Дмитревна, сделай милость,дай рубликов пятьдесят, работы никакой, ехать в дорогу не с кем, с Сенькой поругалась, поляк сгорел '.Милька...

Здесь работай!

Работы никакой. Сашка номерной давеча мигал что-то из двери, когда мы ехали,-- да напрасно, кажись!

Не напрасно-с, Александра Кирилловна, дело есть!

Сашка, легок на помине!
– - воскликнули обе.

Как черт на овине,-- раскланиваясь, проговорил знакомый уже нам коридорный, прислуживавший Колесову.

У вас?
– - заговорила блондинка.

У нас! Попотчуйте коньячком-то!

Пей!
– - Еврейка налила ему рюмку, которую он и проглотил.

Богатый?

На катеньку есть.

Мелочь! А впрочем, на голодный зуб и то годится.

– - Так идет?
– - спросила еврейка.

Так точно-с!--ответил Сашка.-- Четвертную им, четвертную мне, четвертную хозяину и четвертную за хлопоты...

– -За какие хлопоты?
– - полюбопытствовала еврейка. А когда за работу?
– спросила Сашку блондинка, не отвечая на вопрос соседки.

Сегодня, сиди здесь пока, а потом я забегу и скажу что делать. Затем прощайте, скоро буду!

Сашка пожал руки обеим женщинам и ушел.

Колесов явился домой через полчаса после того, как коридорный Сашка возвратился из трактира. Он потребовал самовр, а за чаем Сашка предложил ему познакомится с некоторой молодой особой, крайне интерес ной, на что тот согласился, и через самое короткое время известная читателю блондинка уже была в гостях у Колесова, которого она успела положительно очаровать. К двенадцати часам ночи Колесов, одурманенный пивом, настоянным на окурках сигар, так часто употребляемым в разных трущобах для приведения в бесчувствие жертв, лежал на кровати одетый, погрузясь в глубокий искусственный сон, навеянный дурманом...